Хасидские истории. Поздние учителя - Бубер Мартин - Страница 12

Однажды, в месяце элул, когда все стремятся мыслями к Богу и приготовляются ко Дню Искупления, Иом Кипур, рабби Шалом, вместо того чтобы ходить вместе со всеми в дом учения, с утра отправлялся в лес и не возвращался до вечера. Наконец рабби Нахум позвал его к себе и велел каждый день читать главу из Каббалы и распевать псалмы, как делали все прочие молодые люди в это время года, а не слоняться без дела и не заниматься пустяками, что вовсе не подобает молодому человеку из такой семьи.

Рабби Шалом выслушал все со вниманием и не перебивая. Потом он сказал: «Однажды случилось так, что курице подложили утиные яйца, и она высидела их. Когда она со всем выводком в первый раз оказалась возле ручья, все утята попрыгали туда и принялись весело плескаться в воде. Курица бегала по берегу ручья в великой тревоге, беспокойно клохча и требуя, чтобы дети немедленно выходили на берег, а иначе они утонут. “Не беспокойся о нас, мама, – отвечали ей утята. – Мы не боимся воды. Мы же умеем плавать”».

Однажды в канун Нового года, когда рабби Нахум из Чернобыля читал послеполуденную молитву, муж его внучки, рабби Шалом, который обычно читал эту молитву у амуда, вдруг ощутил упадок духа. Все присутствующие сосредоточенно молились, а он ощущал, что ему необходим буквально весь запас сил, чтобы лишь только повторять одно слово за другим, вникая в смысл каждого сказанного слова. А потом рабби Нахум сказал ему: «Дитя мое, сегодня твоя молитва взяла небеса приступом! Она спасла тысячи изгнанных душ».

Однажды рабби Шалом-Шахна был по своим делам в небольшом городке неподалеку от Киева, и в этот городок приехал старый цадик рабби Лейб из Житомира, чтобы провести там субботу. В четверг вечером рабби Шалом собрался в дорогу и перед отъездом зашел попрощаться к старому цадику. Рабби Лейб спросил, когда рабби Шалом предполагает добраться до дому. «Завтра, около трех часов дня», – ответил рабби Шалом.

«И ты собираешься быть в дороге после полудня в канун субботы? – спросил удивленно рабби Лейб. – В этот день я обычно уже в двенадцать часов надеваю свои субботние одежды и начинаю читать “Песнь Песней” Соломона, царя мира. К этому времени мир субботы уже нисходит в мою душу».

«Но мне-то что делать, – ответил рабби Шалом, – если арендатор приходит ко мне вечером, чтобы поведать свои беды, и рассказывает, что его теленок неожиданно заболел, а за его словами я слышу несказанное: “Твоя душа возвышенная, а моя приземленная, так подними же меня до себя!” И что мне делать в таком случае?»

Старый цадик взял со стола две свечи в подсвечниках и, держа их в обеих руках, проводил своего гостя по длинному коридору до входной двери. «Иди с миром, – сказал он. – Иди с миром».

Рабби Шалом рассказывал:

«В Талмуде[12] идет речь о мудреце, который постиг тайны звезд и говаривал, что пути звезд на небесах для него столь же ясны и знакомы, как и улицы его родного города Неѓардеа. Ах, если бы мы могли сказать, что на улицах нашего города мы находим свой путь так же легко, как и на небесном своде! Потому что добиться того, чтобы тайная жизнь Господа ясно сияла в этом нижнем мире, этом материальном мире, – вот это и есть высший подвиг и высшее мастерство».

«Сказано: “Псалом Давида”, и далее: “…после того, как он вошел к Бат-Шеве”[13]. И вот как рабби Шалом толкует этот псалом: «Давид вернулся к Господу и прочел Ему этот псалом с той же страстью, с которой он вошел к Бат-Шеве. Вот почему Господь немедленно простил его».

Хасид рабби Шалома, живший в некоем городе, присутствовал при том, когда Алтер Ребе, рабби Шнеур-Залман, бывший в том городе проездом в субботу, читал Тору с большим рвением и пылом. И вдруг хасид заметил, что Ребе утратил свое рвение и уже читает не с таким пылом, как ранее. Встретившись со своим учителем, рабби Шаломом, хасид рассказал ему про этот случай, не скрывая своего удивления. «Да разве ты вправе судить о таких вещах! – сказал цадик. – У тебя и знаний достаточных для этого нет. Но вообще вот что я тебе скажу: когда человек достигает очень высокой и священной ступени, он освобождается от всего земного и уже не в состоянии пылать, как в былые времена».

Исраэль из Ружина

Однажды, когда рабби из Ружина был еще мальчишкой, он прогуливался во дворе в пятницу к вечеру, когда хасиды уже начали собираться для встречи субботы. Один из хасидов, подойдя к нему, спросил:

– Почему ты не заходишь в дом? Ведь суббота уже началась.

– Суббота еще не началась, – ответил он.

– А откуда ты знаешь? – спросил хасид.

– В субботу, – ответил мальчик, – небо всегда становится новым – а пока я не вижу, чтобы оно обновилось.

Рабби Исраэль из Ружина, сын рабби Шалома-Шахны, и рабби Моше из Саврана были в ссоре. Рабби из Саврана, решив помириться с рабби из Ружина, навестил его. Рабби Исраэль обратился к нему с вопросом: «Веришь ли ты, что есть цадики, которые живут, непрестанно прилепившись к Богу?» Его гость ответил тоном человека, старающегося скрыть свои сомнения: «Наверное, есть». На это рабби Исраэль сказал: «Мой дед был таким, мой дед рабби Авраѓам, которого все звали Ангелом». Рабби из Саврана ответил: «Но ведь он, если уж о том зашла речь, провел на земле не так много времени». Рабби из Ружина продолжил: «И мой отец, рабби Шалом, был таким». И снова рабби из Саврана заметил: «Да и он, если уж о том зашла речь, не так много времени провел на этой земле».

Тогда рабби из Ружина сказал: «Что мы будем считать годы и дни! Неужели ты полагаешь, что они приходили на землю для того, чтобы пожить здесь и умереть? Они пришли, выполнили свою миссию и вернулись туда, откуда пришли».

Однажды рабби из Кобрина приехал навестить рабби из Ружина в канун субботы. Хозяин дома стоял посреди комнаты с трубкой в руке, окутанный клубами табачного дыма. И рабби из Ружина немедленно принялся рассказывать гостю следующую историю:

«Жил да был некий человек, и вот однажды он заблудился в лесу, в сумерках, накануне субботы. Неожиданно он увидел вдали домик и побрел к нему. Открыв дверь, он увидел разбойника, который сидел за столом с видом свирепым и ужасающим, а перед ним на столе лежало ружье. Не успел разбойник вскочить на ноги, как человек опередил его, схватив ружье. И в голове мелькнула мысль: «Хорошо, если я подстрелю его, – но пусть даже я промахнусь, все равно комната наполнится дымом, и я смогу удрать».

Дойдя до этого места, рабби Исраэль вынул изо рта трубку и сказал: «Наступила суббота!»

Рабби из Ружина рассказывал, как в Яссах люди насмехались над рабби из Апты после его проповедей. И добавил к сказанному: «В каждом поколении были люди, недовольные своими цадиками; были и такие, кто пренебрежительно относился к Моше. А ведь рабби из Апты – это Моше своего поколения». После некоторой паузы рабби Исраэль продолжил: «Есть два вида богослужения и две категории цадиков. Одни – учатся и молятся для служения Богу, другие – едят, пьют и пользуются земными радостями, поднимая все это до священных высот. Это и вызывает недовольство многих. Но уж такими их создал Бог, который хотел, чтобы человек был не рабом своих плотских страстей, а свободным их господином. В этом и заключается призвание цадиков: сделать человека свободным. Те – властелины явного, а эти – властелины скрытого мира. Это им раскрываются секреты, это им подвластны тайны снов – как Иосифу, который был изящен станом и красив лицом и служил Господу, наслаждаясь дарами мира сего».