Летос - Пехов Алексей Юрьевич - Страница 78

Через дыру, выжженную в стене, лился свет — горизонтальное сияющее копье, в котором медленно кружились снежинки, появляясь из ниоткуда и исчезая в никуда.

Она не сразу заметила огромный хрустальный трон, украшенный сложным орнаментом. Мертвец, сидевший на нем, смотрел прямо на Шерон, а его левая рука оказалась вплавлена в хрусталь.

Скована.

Указывающая вопреки своей воле сделала шаг назад, не смея отвести взгляд от мрака, затаившегося в глазницах того, кто развязал Войну Гнева.

— Здесь все началось. И все закончилось. — Шаутт прошел к трону, сел в ногах скелета, который непостижимым образом пережил тяжесть тысячи лет.

— И начнется снова. — Голос, раздавшийся в зале, казалось, исходил отовсюду.

Он был точно слабый ветер, который не способен потревожить даже сухие листья. Шерон резко повернулась, пытаясь понять, кто говорит, и шаутт заухмылялся.

— Ты пришла, указывающая, — раздался все тот же шепот во мраке. — Что для тебя жизнь ребенка?

— Я ценю ее куда больше, чем ты.

— Хорошо, — после недолгого молчания последовал ответ, и ей показалось, что одна из теней на границе света шевельнулась. — Значит, мы сможем договориться.

— Кто ты? — Она ощущала себя слабой и беспомощной, как в двенадцать лет, когда в первый раз пришла в дом, где появился заблудившийся.

— Так ли это важно? Имена лишь звуки. А это место долго жило в тишине. Не станем поминать мертвецов.

Теперь она уже была уверена, что нечто, сотканное из лоскутков мрака, движется по залу, находится недалеко от хрустального трона.

— Ты… Скованный? — прошептала Шерон. Разум отказывался верить в произнесенное.

Его смех был лишь призраком. Тенью, которую едва могло уловить человеческое ухо.

— Прозвище придумано людьми. Впрочем, оно ничуть не хуже других. Называй меня как хочешь, дочь белого огня.

И тут впервые за все это время она по-настоящему испугалась. Почувствовала, как на нее накатывает суеверный ужас перед чудовищем, рядом с которым оказалась. Ощутила себя беспомощной и слабой. Неспособной противостоять тому, кто когда-то правил миром.

— Ты пришла сюда не просто так. То, что у тебя забрали, здесь. Смотри.

Шаутт, подчиняясь неслышному приказу, с легким насмешливым поклоном провел ее к пролому в стене, откуда в зал лился свет.

В безбрежном мраке бесконечности плавал шар теплого, солнечного света, внутри которого спала девочка.

— Найли! — крикнула Шерон. — Выпусти ее! Слышишь?!

Шаутт издевательски рассмеялся, и указывающая ощутила, что где-то под ребрами у нее просыпается ураган. Ей показалось, что позвонки крошатся, рассыпаются тысячами вспыхивающих песчинок, и огонь обдает жаром голову, а волосы рвет на части ураган.

Белое сияние, сорвавшееся с руки, на миг озарило весь зал, распугало тени и нечто, прятавшееся в них, похожее на дым, изнанку человека, не имевшее собственной плоти, отшатнулось.

Ее атака ударила в грудь шаутта, и демон с противным щелчком, словно раздавили какого-то омерзительного жука, отлетел в дальний угол, оставшись лежать бесформенной грудой дымящегося тряпья и смердящей, давно уже неживой плоти. Под ней стала растекаться лужа, похожая на ртуть.

Больше она не смогла пользоваться даром. Словно кто-то захлопнул дверь, отрезав ее от силы. Шерон сидела на полу, ощущая, как по щекам текут слезы отчаяния и боли, а по губам и подбородку горячая, невероятно соленая и как будто чужая кровь из лопнувших в носу сосудов.

— Я действительно в тебе не ошибся. — Теперь тот, кого она считала Скованным, стоял прямо за ее спиной, и она зажмурилась, заставляя себя не оборачиваться, не смотреть, не отшатываться, не терять голову от иррационального страха, который исходил от него. — Развоплотила моего слугу. Тобой бы гордились те, кто подыхал в подвалах этого дворца тысячу лет назад.

— Отпусти ее. Оставь меня. Зачем она тебе? — прошептала девушка, не шевелясь.

— Ребенок — мое будущее. А ты — ключ от него, дочь белого огня. С ней ничего не случится. Если, конечно, перестанешь вести себя глупо. Ты в состоянии слушать или дать тебе время?

Зловоние мертвого демона и черный дым, исходящий от лужи ртути, вызывали у нее тошноту. А быть может, дело в даре, который сломал все преграды и прорвался в ней. Шерон чувствовала себя так, словно несколько лиг бежала с тяжелым мешком камней на плечах.

— Говори, — произнесла она, запрокидывая голову, чтобы остановить кровь.

— Я хочу заключить сделку. Нанять тебя. Плата — ребенок. Когда ты выполнишь работу, я верну ее.

— Я не верю тебе. Зло не соблюдает договоров.

— Зло? Если тебе так угодно. Но я не лжец. Даю слово. — Она почувствовала движение, и тень отдалилась, а вместе с ней начал уходить и страх. — Когда сделаешь, что я хочу, отдам ребенка, и вы будете вольны уйти.

— Чего тебе надо? — Губы были липкими от засыхающей крови.

— Найди великого волшебника и приведи его ко мне.

Она горько рассмеялась:

— Возможно, ты слишком давно здесь и лишился разума еще больше, чем во время Войны Гнева, но я огорчу тебя. Все великие волшебники мертвы.

— Один уцелел. И пережил Катаклизм.

— О ком ты говоришь?

— Тион… — раздался шепот.

— Прошла тысяча лет! Его уже давно нет в живых.

— Я скован этим местом. И мне нужны ноги и язык. Голова у меня есть своя. Не утруждай себя мыслями. Венчающий ветер отказался от магии, лишив мир волшебства. Но асторэ даровали ему долгую жизнь в благодарность за то, что он сделал для них. Найди Тиона. Приведи его. Дальше не твоя забота.

Это звучало смешно и нелепо, но ей не хотелось смеяться. Величайший герой прошлого. Легенда… Поставивший на карту все, что у него было. Отомстивший за свою любовь. Разрушивший мир. И спасший его.

— И где мне его искать?

— Везде, где только сможешь.

— Мир велик. Как найти человека, который живет в нем десять веков?!

— Думай. Моли об удаче. Спрашивай свой дар, ибо все указывающие появились лишь благодаря его жалости. Твоя сила приведет тебя к нему.

Девушка встала с ледяного пола.

Теперь тень была где-то возле трона — еще более темное пятно в чернильном мраке.

— Поиск займет месяцы. А может быть, годы! Отпусти Найли, и, даю слово, я приложу все усилия, чтобы найти великого волшебника.

— Приложишь. Но без нее ты приложишь их еще больше. Она будет в мире грез. И когда ты вернешься, останется такой же, как и сейчас. Даже если ты превратишься в старуху.

— И как я приведу на Талорис самого могущественного из людей?

— Убеди его, — последовал равнодушный ответ. — Обмани. Предложи сделку. Влюби в себя. Расскажи о ребенке. Мне все равно, как ты это сделаешь.

— Эта задача невыполнима.

— Жизнь жестока, опасна и несправедлива. Но шанс дается всем. Даже тем, в чьих жилах течет белое пламя, кровь некромантов.

— Почему я? Почему ты выбрал меня?

Скованный долго молчал, прежде чем ответить:

— Потому что в отличие от многих других у тебя есть причины, чтобы достичь успеха и вернуться. А у Тиона есть причины выслушать тебя. А теперь уходи, указывающая.

— А Лавиани и Тэо? Они пришли со мной, и я не уйду без них.

— Эти люди сделали свое дело, и больше в них нет нужды.

— Нет! — с отчаянием крикнула та. — Нет! Они нужны мне! Я всю жизнь прожила на Летосе и не знаю большого мира. Мне понадобится помощь! А тебе ни к чему их жизни.

Тень размышляла долго.

— А если они не захотят тебе помогать? — прошептал мрак.

— Это уже мои беды. Не твои.

— Хорошо. Можешь забрать женщину.

— И акробата!

— Я не торгуюсь, дочь белого огня.

Вновь на нее накатила волна страха, и, перебарывая его, балансируя на самом краю пропасти ужаса, она все же нашла в себе силы сказать:

— Трое пришли в Талорис, и трое уйдут. Иначе убей меня, и плевать на все! Я не буду твоей послушной куклой! И не брошу его! Слышишь?!

От крика саднило горло, а ответом ей была тишина. Указывающая, тяжело дыша, сцепила руки, переплела пальцы, не желая показывать ему, что дрожит.