Разбитое сердце богини - Вербинина Валерия - Страница 32

Следует отдать должное задиристому Никите, он моментально принял единственно верное решение.

– К столу не подходить! Ни к чему не прикасаться! Сеня, вызывай эксперта по ядам!

Я похолодела.

– Думаете, это яд? – Владислав посерел лицом.

– Я ничего не думаю, – отозвался его двоюродный брат. – Но проверить не мешает! Что это за бутылка?

Охранники заметались. Приволокли слугу с английскими манерами, который приносил бутылки перед началом столь трагически завершившегося совещания. Он упал на колени, взрослый человек, и стал плакать и божиться. Никита пнул его ногой и словно только теперь заметил нас с Охотником.

– Какого дьявола вы тут делаете? А ну, убирайтесь отсюда! Понадобитесь, вас позовут!

Можно было многое возразить на это хамское замечание, но, учитывая напряженность обстановки, мы с Охотником предпочли ретироваться без лишних слов.

– Фу, – вырвалось у меня, когда зал совещаний с бегавшими взад-вперед охранниками остался позади. – Пожалуй, я бы выпила чего-нибудь.

Охотник взглянул на меня, и в его глазах мелькнули искорки. Тут только я сообразила, какую чудовищную глупость сморозила.

– Думаешь, его и вправду отравили? – поежившись, спросила я.

– А ты думаешь иначе? – спросил Охотник.

– Не знаю, – неуверенно пробормотала я. – Как-то все это странно выглядит. Посуди сам – только что он сидел с нами за одним столом и вдруг…

Я не сумела закончить – меня била мелкая дрожь.

– Похоже, что Ангел Смерти разит без промаха, а? – заметил мой спутник. – Правда, подходящее название для какого-нибудь романа?

Я не смогла удержаться от улыбки.

– Ты веришь, что это и впрямь работа Ангела?

– А кто еще смог бы это сделать так чисто? – пожал плечами Охотник. – Яд – старое, проверенное и вполне надежное оружие.

– При условии, что точно известно, что он попадет по назначению, – заметила я.

– Похоже, что Ангел был в этом уверен, – отозвался Охотник. – А обстоятельства происшедшего поневоле утверждают нас в мысли, что тут опять замешан кто-то из своих.

В это время к нам подлетел запыхавшийся охранник и доложил, что Никита очень просит Охотника вернуться в зал. Мой спутник удалился, а я осталась наедине с мыслями, которые никак нельзя было назвать радужными.

Остаток этого грустного и гнусного дня я провела в опостылевшем мне доме, где почти все забыли о моем присутствии. Бродя по комнатам, я обнаружила бассейн, оранжерею и зал с розовым роялем. Я впервые в жизни видела рояль розового цвета и, не удержавшись, даже потрогала его. Никита, вбежавший в это мгновение в дверь, повел себя так, словно застал меня на месте преступления.

– Ты что тут делаешь? Какого черта! А ну, топай к себе и сиди смирно!

– У меня нет комнаты, – обиделась я, – мне ничего не сказали на этот счет.

Никита издал несколько бессвязных восклицаний и воплем призвал Леху-терминатора, о существовании которого я уже успела начисто забыть.

– Вот, – прошипел Никита, тыча в меня пальцем. – Там… Это… Словом, размести ее где-нибудь, чтобы она не путалась под ногами!

Терминатор взял меня за локоть и отвел в угловую комнату на втором этаже, где имелись кровать, стол, стулья, телевизор, компьютер, навороченный музыкальный центр и мини-бар, искрящийся сотнями бутылочек.

– Вот. – Палец Лехи вытянулся в сторону телевизора. – Это телик. Посмотри там чего-нибудь. Фильмы на стойке, если интересуешься. – Потом Леха указал на кнопку рядом с изголовьем кровати. – Это звонок. Что понадобится, можешь, это, обслугу вызвать. В коридор не высовывайся.

– А в туалет? – поинтересовалась я.

Леха с укоризной поглядел на меня и ткнул пальцем в маленькую дверь напротив, которую я сначала даже не заметила.

– Пжалста. И сделай одолжение, сиди тихо, хорошо? Хозяина, похоже, замочили, весь дом на ушах ходит.

– Ясно, – вздохнула я.

Оставшись одна, я некоторое время мерила шагами свою комнату, которая показалась мне необъятной. Охотник куда-то запропастился, и мне было скучно. От одного взгляда на диски фильмов в ярких упаковках сводило скулы. Последний мой киносеанс закончился и вовсе плачевным образом, а я не желала искушать судьбу.

Поколебавшись, я остановила свой выбор на мини-баре, где обнаружилось виски, а также я углядела искристый зеленый шартрез, множество более легких ликеров, мадеру, различные виды французского коньяка и даже шампанское.

– Гм, – задумчиво пробормотала я себе под нос, – пожалуй, надо помянуть Ипполита Сергеевича. А то нехорошо как-то получается.

И я помянула усопшего раба божьего Шарлахова, причем не один раз и даже не с одной бутылочкой. Виски мне не понравилось, зато ликеры привели в восторг, и я с удовольствием отдалась их разноцветным волнам. Несколько позже доставили ужин на серебряной тележке (или притворявшейся таковой), и я, вынырнув из ликерного моря, съела все до крошки. Но опьянение мое продолжалось недолго, и я села на кровати, поджав под себя одну ногу, и задумалась.

– Что-то слишком гладко все получается, – пожаловалась я безмолвствовавшему телевизору. – И куда, интересно, все подевались?

Однако через некоторое время ко мне заглянул Владислав Ипполитович. Я сидела в темноте, не зажигая света, и вспоминала свой любимый кактус. Последний раз я видела его в горшке, разбитом пулей противника.

– Вы здесь, Татьяна Александровна? – несмело спросил Владислав от двери.

– Здесь, – отозвалась я. – Можете включить свет.

Владислав так и поступил, после чего оглянулся в поисках подходящего сиденья. Я молча смотрела, как он опускается в красивое резное кресло.

– Вот так, – сказал он, когда с процедурой приземления было покончено. – Папа умер. Его отравили.

Под глазами у Владислава виднелись красные круги.

– Мне очень жаль, – выдавила я. – Значит, уже точно известно, что…

– Да. Вскрытие и анализ содержимого бутылки… – Он слабо улыбнулся и прикрыл глаза рукой. – Боже, я начинаю выражаться как герой детективного романа, честное слово.

– Да, – пробормотала я, – у меня тоже было ощущение, словно перед нами разыграли какой-то детективный роман.

– Правда, забавно? – Владислав вздохнул. – Честное слово, я бы дорого дал, чтобы это так и осталось романом. Но, увы, мы в реальности, и от этого никуда не деться.

– А что за яд? – спросила я. – Они знают?

– Да. Уже установили. Название я не запомнил. Одно из этих, новых средств… Действие, аналогичное действию цианистого калия, только совсем без вкуса.

– Наука идет вперед семимильными шагами, – буркнула я и, спохватившись, прикусила язык.

– Это верно. – Владислав кисло улыбнулся и подпер рукой щеку. – В точку попали, Татьяна Александровна.

– А кто… – начала я. – Кто же это сделал?

– В том-то и дело, – хмыкнул Владислав. – Мы не знаем.

Я выпрямилась на кровати и изумленно вытаращилась на него.

– То есть как – не знаете? Если яд был в бутылке, не мог он туда попасть сам по себе!

– И Калиновский утверждает то же самое, – отозвался Владислав. – Дело вот в чем. Бутылка эта не простая, а особая. Папа любил спиртные напитки и знал в них толк. И стояла она не в баре, а у него в спальне. Наверное, вам это неизвестно, но папа не любил пить и есть со всеми. – «Надо же, какой нежный», – мелькнуло у меня в голове, но я постаралась, чтобы на моем лице ничего не отразилось. – Несколько лет назад у папы был партнер по бизнесу, которого отравили. С тех пор папа придерживался золотого правила: никогда не употреблять непроверенную еду и напитки. Вы понимаете?

Надо же, отравили делового партнера! Ах, тяжела ты, участь российского бизнесмена!

– А кто отравил? – несмело спросила я.

– Я же говорю: мы не знаем этого, – с досадой отозвался Владислав.

– Нет, я имею в виду, того… делового партнера.

– Ах, вы об этом! – Владислав несколько расслабился. – Это вообще такой казус, что мало не покажется. Думали, как водится, на конкурентов, а оказалось – его жена любимая на тот свет отправила. Молодая была, ну и надоел он ей очень. А он еще завещание так неудачно оформил – все ей досталось.