Разбитое сердце богини - Вербинина Валерия - Страница 5

– «Кукольная энциклопедия». – Александр повернулся ко мне. – И на суперобложке пятно. Это ты, Татьяна.

– Что – я?

– Это ты была неподалеку и спряталась за дерево, когда убивали Алексея Шарлахова. А потом ты уронила книгу в лужу, когда убегала после убийства. Эту энциклопедию.

– Вы расследуете это дело? – глупо спросила я.

– Нет, он куклы ищет, блин, – ответил за начальника полицейский, злобно сверкнув глазами. – Выставку хочет устроить. Как вспомню, сколько мы тебя искали…

– Спокойно, Серега.

У следователя был ровный, лишенный всяких эмоций голос, которым часто бывают наделены представители власти, знающие цену – и ей, и себе.

– Вряд ли я чем-то смогу вам помочь, – честно сказала я. – Я стояла далеко. И вообще, я так испугалась, что мало что запомнила.

Закурлыкал сотовый. Авдеев сунул руку в карман, взглянул на дисплей, слегка поморщился.

– Да. Слушаю. Понял. Спасибо за информацию.

Отбой.

– Я понимаю, что ты мало что видела. Но тем не менее мы обязаны тебя допросить, как свидетеля. И не здесь, а в управлении.

– Мне придется ехать с вами? – без всякого энтузиазма спросила я.

Постылая табакерка, в которой остановилось время, в то же самое мгновение вдруг нечувствительно обратилась в надежное убежище. Даже так: прибежище от внешнего мира. Книги. Цветы. Куклы. Дело, которое я люблю и которое мне удается. Воссоздавать косой крой Вионне, я вам доложу, не так-то просто. А кружевные мечты Дусе в нежнейших пастельных тонах – это вообще отдельная тема.

Словом, я не хочу никуда отсюда уезжать.

– На пару часов, – сказал следователь. – Потом мы отвезем тебя обратно.

Я подумала, что мне взять с собой. Надо было, конечно, захватить документы и на всякий случай – деньги, если меня все-таки не станут доставлять домой после допроса. Но будь моя воля, я взяла бы одну из своих кукол. Просто чтобы не забыть, что в этом мире есть не только убийства, следователи и свидетели.

Впрочем, если бы я взяла с собой на допрос куклу, меня бы точно признали умалишенной.

Подавив вздох, я отыскала глазами бледно-зеленый цветок на кактусе. Мне показалось, что он качнулся, когда я выходила из комнаты, словно желая меня ободрить.

Кое-как я влезла в светло-желтую куртку, надела кроссовки. Очевидно, выражение моего лица было красноречивее некуда, потому что следователь, который уже вышел, аккуратно придержал ладонью дверь, чтобы я ненароком не вздумала захлопнуть ее под носом у моих стражей.

На площадке все еще судачили взбудораженные соседи, которым не давал покоя визит ко мне такого количества стражей порядка.

– Девушка как девушка… Жила тихо, даже странно…

– Да чего там странного, небось занималась чем-нибудь нехорошим, – предположил дядя Вася, широко ухмыльнувшись. – Наркотой, к примеру, торговала. Известное же дело, в тихом омуте…

Я ответила словами, от которых покоробилась бы даже бумага. Один из полицейских скомкал деревянные черты в подобие улыбки, но Авдеев даже бровью не повел.

– Вы, простите, в какой квартире живете? – спросил он у пьяницы. Дядя Вася заморгал глазами.

– Да мы тута, в 19-й, а что?

– Ну и идите туда, – отрезал следователь, – здесь вам делать нечего. Когда понадобится, вас вызовут, не беспокойтесь.

– Ишь ты какой! – фыркнул пьяница. Но стоило человеку в кожаной куртке посмотреть на него своими спокойными серыми глазами, как дядя Вася отшатнулся и боком, боком пополз в свою конуру.

– Ты это, не дерзи им, – бубнила его половина, шедшая вслед за ним, – а то заберут еще, хлопот не оберешься.

Программист, решив, что все интересное уже произошло, стал подниматься по лестнице вместе с девицей, которая преданно держала его за рукав, словно ей досталось невесть какое сокровище.

– Идем, – поторопил меня полицейский по имени Серега, который вместе со следователем был в квартире. Но я сначала тщательно заперла все замки и еще напоследок подергала ручку, чтобы убедиться, что все закрыто.

– Это ненадолго, надеюсь? – спросила я у Александра.

– Я тоже надеюсь, – без всякой улыбки ответил он.

В сопровождении троих стражей и человека в кожаной куртке я вышла из подъезда, возле которого стояли две машины. Я, следователь и полицейский Серега, чью фамилию я не удосужилась спросить, сели в одну машину, остальные загрузились во вторую. Мелькнули ясени, синичка на ограде, ворона, копошащаяся в мусорном баке, изъеденном ржавчиной, и машины выехали на магистраль.

Глава 3 Самозванцы

Асфальт шуршал под колесами. Мы со следователем оказались на заднем сиденье, на переднем поместились Серега и водитель. Вторая машина ехала сзади, и я видела, что она не отстает от нас. Мысль о том, что меня сопровождает настоящий эскорт, вызвала у меня невольную улыбку.

Очередной перекресток подмигнул зелеными огнями и остался позади.

– А я думала, вы меня никогда не найдете, – сказала я, когда молчать стало совсем уж невмоготу.

– И зря, – отозвался Авдеев.

В самом деле: почему я была уверена, что меня никому не отыскать? В конце концов, я была свидетелем убийства. Причем убийства громкого – а когда убивают такого человека, как Алексей Шарлахов, ясное дело, что служители закона обязаны проявить расторопность. Даже если заведомо известно, что она ни к чему не приведет.

В моем случае все было предельно просто. Я оказалась на месте преступления и видела лицо убийцы. Но почему-то я не испытывала никакого удовольствия при мысли о своей осведомленности.

Я оторвала взгляд от окна и с удивлением заметила, что полицейский по имени Серега решил совершить стриптиз. Он снял фуражку, скинул форменную куртку.

– Ненавижу ментовское шмотье, – злобно проворчал он.

И тут в моем мозгу молнией полыхнула мысль, что машины, поджидавшие меня у подъезда, были слишком хороши для полиции, что я видела удостоверение человека в кожаной куртке долю секунды и что, наконец, мы ехали слишком долго и давно уже миновали центр города и небезызвестную улицу Петровку.

Я рванулась к дверце, но Александр перехватил мое запястье. Пальцы у него оказались на редкость цепкими, и я поняла, что сопротивление бесполезно.

– Не делай глупостей, – спокойно велел он. – Мы не собираемся причинять тебе вред, понятно?

– Кто вы? – пролепетала я. – И что вам от меня надо?

С переднего сиденья донеслось довольное кудахтанье. Это смеялся лжеполицейский. Перед очередным светофором он изловчился стянуть с ног полицейские брюки, под которыми обнаружились обыкновенные черные штаны.

– Слышь, Охотник, это же умора! Она и впрямь нас за ментов приняла! Правда, когда ты цыкнул на того алкаша, я сам чуть тебе честь не отдал, ей-богу!

– Закрой рот, – велел ему тот, кого величали Охотником. – Можешь нас не бояться, Татьяна. Даю тебе слово, с тобой ничего не случится.

– Вы меня похитили! – взвизгнула я.

– Скажем так: пригласили покататься.

– Я не хочу с вами кататься! Немедленно остановите машину!

– Мы посреди шоссе, – напомнил человек, которого называли Охотником. – Тебе так хочется угодить под машину?

– Это произвол! Выпустите меня!

– «Выпустите, выпустите», – злобно передразнил Серега. – Тебе что, жить надоело?

– При чем тут это?

– При том, – веско ответил Охотник, – что как свидетель ты сейчас очень много стоишь.

– Но я ничего не видела! Почти ничего! Просто там был этот мужик, и он начал стрелять…

– А говоришь, ничего не видела, – поддел меня Серега. – Все ты видела, кукольница хренова.

– Я не кукольница! Я шью кукольные платья, это совсем другое! Кто вы вообще такие? Что вам от меня надо?

– Нас послал Шарлахов, – сказал Охотник.

При этих словах ужас навалился на Танечку Стрелицкую, как могильная плита.

– Как это – послал? – простонала я. – Ведь Шарлахов мертв!

– Я имею в виду Ипполита Сергеевича Шарлахова, отца убитого Алексея, – сухо сказал Охотник.

– Ах, так вы о нем! – И я с облегчением перевожу дух. – А его Ипполит зовут, да?