Имя на карте - Узин Семен Владимирович - Страница 29

- Тысяча чертей! - воскликнул Понд. - Никогда не слышал более разумных речей на своем веку! С таким благоразумием вам будут не страшны любые трудности, мистер Маккензи. - Он выпил еще виски не закусывая и, встав из-за стола, направился к выходу.

В 1788 году в устье реки Атабаски под непосредственным руководством Маккензи был построен новый форт, ставший известным под названием Чипевайан. Сооружался форт уже после того, как Понд покинул навсегда эти места. А летом следующего года, не теряя ни одного погожего дня, Маккензи, возглавляя группу в двенадцать человек, оставил форт, с тем чтобы осуществить намерение, родившееся в беседах с его предшественником, - проследить течение реки, начинающейся в Большом Невольничьем озере, до конца.

Оставляя своего двоюродного брата Родерика в форте за главного, Александр снабдил его подробными инструкциями, как ему надлежит поступать в различных ситуациях в его отсутствие.

Третьего июня 1789 года участники экспедиции разместились в челноках, сделанных из березовой коры, и провожаемые добрыми напутствиями пустились в плавание. Они пересекли озеро Атабаску, и вскоре их подхватило течение реки Невольничьей. Сто два дня отсутствовали путешественники. И все это время Родерик Маккензи исправно исполнял обязанности начальника форта. Эта деятельность пришлась ему по душе, но он очень скучал по своему брату, которого любил и уважал.

Какова же была его радость, когда 12 сентября дозорный известил его о приближении к форту флотилии из нескольких челноков.

Он выбежал из форта на берег полураздетый, хотя уже два дня назад выпал первый снег.

- Александр, брат! О, как я счастлив тебя видеть целым и невредимым! - воскликнул Родерик, заключая Маккензи в объятия.

- Ну, полно, полно, - ласково произнес Александр, отвечая на объятия брата. - Право, ты слишком сентиментален, Родерик. Не так уж долго мы отсутствовали, чтобы это заслуживало такого взрыва чувств.

- Нет, ты просто сухарь, - с обидой в голосе ответил Родерик.

- Я не сухарь, а трезво мыслящий человек, - невозмутимо возразил Александр. - А в нашей профессии это просто необходимо - трезво мыслить и сохранять спокойствие при любых обстоятельствах.

- Увы, вряд ли я когда-нибудь усвою эту истину, - развел руками Родерик. - Но хватит нам препираться. Скорее в дом. Ты, наверно, чертовски устал. Я распоряжусь подать ужин, и ты поведаешь мне о своих похождениях,

- Вот именно похождениях, - рассмеялся Александр. - Ты совершенно точно выразился.

Родерик с недоумением взглянул на брата, не совсем улавливая смысл его слов.

- Идем же, - поторопил его Александр. - Я дьявольски голоден и с удовольствием поем.

После обильной трапезы, во время которой Александр отдал должное всем приготовленным блюдам, братья расположились поудобнее и закурили трубки.

Некоторое время никто из них не нарушал молчания, лишь было слышно, как потрескивают сухие дрова в очаге.

Наконец Родерик не выдержал:

- Не довольно ли испытывать мое терпение, брат? Право, я заслужил своей деятельностью в твое отсутствие более доброе отношение, нежели то, что ты демонстрируешь.

- Ты преувеличиваешь, Родерик, - весело рассмеялся Александр. - Не забывай, что я проделал тяжелый путь и очень устал. Твое царское угощение было столь обильным, что меня совершенно разморило. Ну, не сердись, дорогой брат. Сейчас я удовлетворю твое любопытство, поверь мне.

- Ты превратно толкуешь мое нетерпение, - огорченно сказал Родерик. - Мной движет не праздное любопытство, как ты опрометчиво выразился, а живой интерес к результатам вашего похода.

- Я в этом нисколько не сомневаюсь, уверяю тебя. Раскрой же уши, я приступаю к повествованию. - Александр расположился поудобнее и протянул к огню ноги. - Представь себе, нам понадобилось менее недели для того, чтобы достигнуть Большого Невольничьего озера, о котором я услышал впервые от Питера Понда. Это озеро намного больше, чем то, близ которого стоит наш форт. И встретило оно нас не слишком гостеприимно в первый раз - почти до самого горизонта его поверхность была покрыта льдом. Лишь вдоль берега виднелось свободное ото льда пространство воды. И нам пришлось немало попотеть, прежде чем мы сумели пересечь озеро и добраться до северного его берега…

- Лед? - изумленно переспросил Родерик. - Неужели там еще не стаял лед?

- Да, это была унылая картина, тоскливее не придумаешь, - Александр вздохнул и тут же оживился.

Зато на обратном пути озеро поразило меня своей величавостью. Ты знаешь, Родерик, наше озеро Атабаска на новичка, вероятно, производит такое же впечатление, но я к нему настолько привык, что оно мне кажется самым обыденным. А вот Большое Невольничье оставило неизгладимое впечатление. Вообрази широкую, бескрайнюю водную гладь, спокойную и недвижимую, прозрачную как хрусталь. Простираясь до горизонта, эта сверкающая, словно зеркало, поверхность окаймлена вправо и влево густыми зарослями деревьев и кустарников, опустивших свои ветви к самой воде. Сочная листва переливается световыми пятнами. Вокруг первозданная тишина…

- Вот тебе на! - насмешливо произнес Родерик. - Мой благоразумный и рассудительный брат ударился в сантименты! Никак не ожидал услышать все это от тебя.

- Ты еще молод и глуп, чтобы оценить истинную красоту, - сердито ответил Александр. - Слушай же дальше. Итак, Большое Невольничье озеро оказалось прекрасным образчиком того, что способна сотворить природа. Но это я выяснил впоследствии, а пока что, взяв себе в союзники ветер и дождь, мы осторожно, рискуя ежеминутно продырявить льдинами березовые бока наших четырех челноков, продвигались на север. Ты не поверишь, но, для того чтобы добраться до северного берега озера, потребовалось около двух недель. А потом, - он досадливо поморщился, - еще неделю мы плутали в бесконечных заливах, отыскивая место, откуда берет начало продолжение Невольничьей реки. В конце концов нам повезло - мы натолкнулись на становище индейцев. - Маккензи оживился, лицо его приняло мечтательное выражение.

- Вождь племени принял нас отменно дружески. Мы раскурили трубку мира. Потом нас сытно накормили жареной медвежатиной и копченой олениной. Во время еды мы степенно беседовали с вождем и другими старейшинами племени, которые живо интересовались нашими намерениями, хотя и не подавали внешне виду, сохраняя полное равнодушие и невозмутимость.

- Вы хорошо понимали друг друга? - спросил Родерик.

- Да, вполне. Их наречие мало чем отличалось от того, на котором говорят наши здешние соседи. Когда

они уразумели, какую цель мы преследуем, последовали пояснения и советы, как наилучшим и наикратчайшим путем найти выход из озера. Вождь подозвал молодого индейца, стоявшего в стороне, и сказал ему: "Пойдешь с бледнолицыми и укажешь им дорогу к потоку, текущему на север". Тот молча кивнул головой и, бесшумно ступая мокасинами по траве, отошел к группе молодых индейцев, о чем-то тихо беседовавших между собой. Я поблагодарил вождя за угощение и дал ему понять, что не прочь отдохнуть. Уже давно стемнело, и лагерь освещался только пламенем костров. По знаку вождя меня отвели в вигвам и оставили одного. Я с облегчением опустился на ложе из сухих листьев, покрытое оленьей шкурой, снял патронташ и положил его вместе с карабином у изголовья.

Долго я ворочался с боку на бок, стараясь уснуть, но сон не приходил. И виной тому, - Александр усмехнулся довольно грустно, - была девушка, прелестная индейская девушка, подававшая нам угощение. Как мне удалось выяснить, она была дочерью вождя, нашего хозяина. Поверь мне, Родерик, более прелестного создания я не встречал в своей жизни. Стройная, грациозная, она двигалась с природным изяществом, черные блестящие косы обрамляли овальное лицо с правильными чертами и глубокими, бездонными глазами. Смотреть на нее было наслаждением, и весь ее облик стоял у меня перед глазами, не давая уснуть.

- Ты влюбился, брат? - с изумлением воскликнул Родерик. - Я не верю своим ушам!