Ваших бьют! - Попов Александр - Страница 53

Но так как я уже давно убедился, что спорить с юными волшебницами абсолютно бесполезно, я просто показал им кулак и отправил обеих накрывать на стол.

Майор, убедившись, что девчонки ушли, вдруг сказал, понизив голос:

– Саша, представь, возвращаюсь я домой, а рядом с Зоей Андреевной сидит Ираида. Помнишь, я рассказывал, та самая, которая меня в детстве пугала? Я поздоровался с обеими, а у самого душа в пятки, будто я снова подросток и она вечером к родителям пойдет сообщить, что я без спросу чужую милицейскую форму надел. Не поверишь, когда Зоя Андреевна ее отослала, сославшись на конфиденциальный разговор, я даже благодарность испытал. И по сию минуту мучаюсь, Ираида это ли нет.

Я посмотрел на майора, во взгляде которого действительно проявились черты шестнадцатилетнего пацана, и принялся рассуждать:

– Согласно древнейшим индийским учениям, таковое действительно имеет место быть, когда душа умершего человека вселяется в младенца. И возможно, что вселившееся воплощение, – меня вдруг охватило желание пофилософствовать или, скорее всего, поерничать, – может наложить отпечаток и на внешность новорожденного. Но так как по всем подсчетам нашей Ираиде явно за пятьдесят, Ираида, которую для понятливости назовем твоей, должна была отойти в мир иной как раз в то время, когда она тебя, Дмитрий Константинович, и пугала. Ты уверен, что она реинкарнировала именно в это время?

Серегин наморщил лоб, переваривая сказанное мной, и замотал головой, словно пытался вытрясти из нее все полученные сведения. Затем он еще немного помолчал, прислушиваясь к происходящим в его черепной коробке процессам, и поднял на меня глаза.

– Так, с Ираидой покончим.

– Каким образом? – Я обратился во внимание. – Сразу предупреждаю, что киллеров среди знакомых не имею, но, с другой стороны, и самому освоить эту прибыльную профессию было бы довольно полезно. В настоящее время выпускается столько фильмов, что, избрав некоторые в качестве учебного пособия, совсем нетрудно устроить все так, чтобы ни у кого не возникло сомнений в несчастном случае. Но если тяжелые воспоминания детства до сих пор не дают спокойно спать по ночам, можно устроить показательный процесс и вложить в авоську трупа письмо с подробным описанием причин, по которым и было совершено это убийство.

Майор задумался и вдруг огорошил меня следующим высказыванием:

– А вдруг это все-таки не она? Да и давно это было. – Он еще немного помолчал, ударившись в воспоминания о временах своего отрочества, и вынес вердикт: – Пусть живет, у нас и так забот полон рот. – После этой фразы он просиял от пришедшей ему в голову идеи и немедленно ее озвучил: – Давай-ка сначала пообедаем.

А я, следуя за ним на кухню, гадал, действительно ли милиционер всерьез обсуждал возможность ликвидации его старой знакомой или шутил. Так и не найдя ответ, я уселся за стол и на всякий случай дал зарок вести себя с Дмитрием Константиновичем как можно более почтительно.

После обеда Серегин не пожелал говорить ни о каких делах, сославшись на тихий час, но, вместо того чтобы сладко посапывать, покопался в моей видеотеке, где обнаружил пару сборников пережатых гайдаевских фильмов. Просияв, словно ребенок, и не обеспокоившись получением моего разрешения, он воткнул диск со своим любимым фильмом в плеер, развалился на диване, словно римский патриций, и принялся насыщаться духовно.

После первых кадров он, не меняя позы, вдруг заявил:

– Александр Игнатьич, ну ты только представь. Контрабандисты везут из Стамбула золото, чтобы отдать его всего лишь за двадцать пять процентов от его реальной стоимости, обещанных государством нашедшему клад. А они и при таком раскладе оказались в выигрыше. Представляешь, какие копейки оно стоило в Турции?

Я промолчал, не уверенный, что одна четверть золота в Советском Союзе стоила дороже, чем четыре четверти в Турции, но меня озадачило другое. Шеф преступной организации, сажая деревья, копал яму в присутствии двух помощников, и мне всегда казалось странным, что они не потребовали своей доли. Впрочем, комедия на то и есть, чтобы не придавать особого значения деталям. Тем временем майор уже так углубился в просмотр фильма, что на мои попытки завязать серьезный разговор лишь ерзал, недовольно отмахиваясь, и за следующие полтора часа так и не сказал ни одного слова.

Девочки, которые присоединились к просмотру, хоть и получали удовольствие от классики советского комедийного кинематографа, явно недоумевая, переводили взгляд с экрана на хохочущего милиционера и только из-за моего присутствия не решались выразить свое отношение к веселящемуся Серегину покручиванием пальцем у виска. Чертяжка же в отличие от близняшек полностью растворилась в комедии и, не страдая особой изысканностью восприятия, даже свалилась с дивана от смеха, когда стильный контрабандист Кеша Козодоев получил в глаз мороженым.

Дождавшись момента, когда покалеченный герой Никулина на радость зрителям получил по затылку тяжелым крюком подъемного крана, Серегин оторвался от телевизора, выразительно взглянул на девочек и указал им на дверь. Те, помявшись под его взглядом, поерзали, но, решив, что проявить немного послушания перед возвращением в Школу было бы полезно, схватили Тимошку, невзирая на ее сопротивление, и отправились в свою комнату.

Когда мрачная процессия покинула гостиную, майор уделил немного внимания и мне.

– Вот что я думаю, – изрек он, словно пророк, который после аудиенции с горящим кустом наконец уяснил для себя, что и как. – Тянуть далее нет смысла, и нам остается придумать какой-нибудь фокус, чтобы оборотень получил по заслугам.

«Ты бы еще сказал – по сусалам», – буркнул я про себя, так как совсем недавно принял решение ни в чем не перечить майору. Но произнесенное им слово «фокус» вызывало сильное беспокойство. Значит, Грегор владеет самой настоящей, стопроцентно натуральной (словно надпись на соке, восстановленном из концентрата) магией, а единственное, что мы можем ему противопоставить, это какой-то фокус. Несмотря на свежий зарок, я уже был готов спросить Серегина, не на близкой ли он ноге с Амаяком Акопяном, который бы мог что-нибудь посоветовать, когда «милиционер-престижитатор» вдруг просиял и, преисполнившись гордыни, сообщил:

– Пока вы тут ерундой занимаетесь, я вот вам что принес.

С этими словами он вышел в коридор и вернулся с обычным пакетом-майкой, из которого, придав своим действиям особую торжественность, вынул безликую картонную коробку. Положив ее на стол, он снисходительно уставился на меня. После такого жеста появилась твердая уверенность, что в его глазах я не более чем ребенок, получивший подарок на свой восьмой день рождения. Сценарий, согласно которому мне следует действовать дальше, вырисовывался со всеми подробностями. Сначала я должен радостно закричать во всю глотку от радости, не замечая, что от этого звука майор непроизвольно поморщится, а затем будет внимательно следить, как я отреагирую на содержимое упаковки. Любое смышленое дитя, получив коробку с непонятным содержимым, должно, чтобы не огорчать родителей, разбросать ошметки совершенно бесполезной пленки вместе с бантиком (хвала всевышнему, что ни разноцветной пленки, ни бантика в моем случае не оказалось), абсолютно по-варварски разорвать коробку и искренне, в силу своих актерских способностей конечно, охнуть при виде предмета, оказавшегося перед глазами.

По словам моих знакомых, цинизм является чуть ли не главной моей чертой, но кто ответит мне: зачем действительно хороший подарок облачать в мишуру бантиков и ленточек? Если ваш сын даже во сне видит себя покорителем скейтборда или навороченного велосипеда для триала, то попробуйте объяснить мне, зачем к его сколько-то там летию вешать на руль скрученную в цветочный бутон полипропиленовую пленку. Да с таким бантиком ему и во двор будет стыдно выйти! Восстанавливая справедливость, должен заметить, что я говорю со своей, мужской, точки зрения и, отдавая дань непредсказуемости прекрасного пола, допускаю, что для них внешний вид подарка значительнее содержания.