Ваших бьют! - Попов Александр - Страница 62

Майор, заметив разочарование, проступившее на моем лице, пресек дальнейшие споры и скомандовал:

– Едем домой.

Хотя я и был доволен тем, что он взял командование на себя, но, отъезжая от рынка, с грустью подумал, что так и не успел попросить Серегина узнать о судьбе несчастной продавщицы.

Дома все было в порядке, если не считать, что из гостиной куда-то пропала одна штора, унеся с собой возможность укрыться от налитого мрачными тучами осеннего неба.

– Алле! – торжественно объявила Галина, едва мы вошли в квартиру, и распахнула дверь спальни, откуда степенно вышла маленькая чернокожая девочка в белом бальном платьице, ее руки прикрывали длинные ажурные перчатки. Пухлые чистые щечки с ямочками вызывали умиление, и только широкая полоска пластыря телесного, если бы речь шла об европейце, цвета, наклеенная на переносице, портила картину.

– И кто же это?! – воскликнули девочки.

– Тимошка, – закокетничав, проговорила чертяжка.

А я не мог поверить своим глазам. Одно то, что Галина сумела в одиночку побрить мохнатое рыльце, уже вызывало недоумение. Но как она ухитрилась за пару часов сшить такой замечательный наряд? Неужели ее магические способности из-за присутствия девчонок настолько возросли?

– Ну как вам? – Галина встала в позу агента, рекламирующего свой товар, что в принципе не очень отличалось от действительности.

– Обалдеть просто, – выразили мнение девочки, пока мы с Серегиным подбирали более культурные слова для выражения своего суждения о произошедшей метаморфозе.

– А платье откуда? – спросила Варя.

Галина, наслаждаясь триумфом, небрежно пожала плечами, и ее ответ навел меня на мысль, что все гениальное просто:

– Подруга одолжила, они дочке на какой-то детсадовский праздник покупали. Так что теперь, Саша, с тебя коробка конфет за доставку. Пришлось рискнуть и на десять минут оставить Тимошку одну, чтобы с Маришкой на остановке встретиться. А наша Тимка умница, пока меня не было, себя хорошо вела.

Умница Тимка, которой явно понравился интерес, проявляемый к ее персоне, подошла к зеркалу в прихожей и стала крутиться перед ним, оглядывая себя со всех сторон. Новый имидж ей, несомненно, нравился.

– А это куда делось? – обрел я наконец дар речи и, сопровождая вопрос жестом, погладил себя по щекам. – Она же даже кисточку с хвоста брить не давала.

– Ну-у-у, – смутившись, протянула Галя. – Я крем использовала для эпиляции, он у меня еще с лета остался, когда я у тебя жила. Ты же говорил, что Тимошка даже кипяток пила, вот я и попробовала…

Глядя на Галочку, которая неуверенно себя чувствовала оттого, что намазала чертяжкину мордочку средством, предназначенным для нанесения на ноги и «линию бикини», я думал о том, что сообразительному человеку для решения возникших проблем никакой магии не требуется, достаточно только пораскинуть мозгами.

– А штора где? – вдруг вспомнил я.

Галочка смутилась еще больше и промямлила:

– Поначалу хотела сама платье сварганить, да только меня иголка плохо слушается, и ножницы тоже. Я же шить никогда не пробовала, а сами они только дурачатся.

– Кто дурачатся? – спросил я, подозревая, что потерял нить речи.

– Да ножницы с иголкой. Я им велела раскроить и сшить, а они на штору кинулись, причем ножницы режут, а иголка тут же зашивает. Пока я опомнилась, из шторы лоскутное покрывало получилось, – добавила она совсем тихо.

Да, без магии все равно не обошлось. И как всегда, в руках, если так можно выразиться, Галочки от нее только одни неприятности. Хорошо, что швейные принадлежности на занавески кинулись, а ведь могли и мебелью заняться.

– А еще они кресло изрезали, – еле слышно призналась Галя, – только я шов покрывалом пока прикрыла.

Взглянув через открытые двери на пострадавший мебельный гарнитур, я преисполнился намерений сегодня же скрутить Грегора, чтобы влияние троих представителей Школы магии не провоцировало Галочку на очередные небезопасные подвиги.

Пока Галочка мялась, Тимошка крутилась перед зеркалом, а мы с Серегиным переваривали полученную информацию, Варя, сверкнув очами, обратилась к сестре:

– А давай тоже так поиграем. Ты будешь иголкой управлять, а я ножницами. Там еще одна штора осталась. Посмотрим, кто кого?

– Ножницы быстрее режут, – возразила Даша.

– Зато они намного тяжелее иголки, с ними работать тяжелее, – парировала затейница.

Я успел вмешаться до того, как они ринулись в комнату:

– Отставить! – заорал я, опасаясь как за штору, так и за остальную продукцию текстильной промышленности, находящуюся у меня дома. – Быстро обедаем и выдвигаемся.

Конечно, Галочка молодец, но лучше бы она попросила у подруги какой-нибудь неприметный комбинезончик. Любая девочка в бальном воздушном платье среди тусклого осеннего городского пейзажа должна невольно притягивать взгляд окружающих, а уж очень юная негритянка, цвет кожи которой контрастирует с белизной наряда, тем более. Поэтому не успела вся наша команда выйти к поджидающему нас такси, как бригада бабы Зои, несмотря на погоду, в полном составе собравшаяся на лавочке, повернулась на звук открываемой двери и синхронно впала в ступор.

Предводительница активных пенсионерок, конечно, поведала своим товаркам о важной и даже засекреченной миссии, выполняемой жильцом с тринадцатого этажа на благо страны, но даже такое знание не помогло сохранить им самообладание. Еще бы, наша команда была очень колоритна. Сначала из подъезда решительно вышел я, следом, почему-то воровато озираясь по сторонам, выскочили близняшки, о наличии которых у меня дома пенсионерки даже не подозревали, а затем Галина, ведущая за руку маленькую черную девочку в белом платье и с огромным пластырем на носу. Хорошо, что нашу колонну замыкал Серегин, облаченный в милицейскую форму, и его строгий вид немного успокоил пожилых женщин.

– Здрасьте, – поздоровались сестры, стремясь побыстрее выпасть из поля зрения пенсионерок, которые, впрочем, все свое внимание уделяли упитанному тельцу Тимошки, упакованному в кружева.

– Дмитрий Константинович, – придав голосу конфиденциальность, обратилась баба Зоя, – на задание собрались?

Серегин, заметив среди сидящих на лавочке Ираиду, скривился.

Баба Зоя, по-своему истолковав его реакцию, сразу же суетливо добавила:

– Так мы никому. Правда, девочки? – спросила она своих подруг, наплевав в обращении на возрастные рамки.

Ни майор, ни «девочки» не удостоили ее ответом, а я подошел к заказанной по телефону машине, где молодой водитель, не обращая внимания на происходящее вокруг, увлеченно копался в магнитоле. Когда следом за мной на заднее сиденье влезли чем-то недовольные сестры, а затем и Галина с «негритянкой», шофер не выдержал:

– Куда все-то?

– На левый, – автоматически ответил я, пытаясь ущипнуть Дарью, которая слишком активно пыталась угнездиться рядом со мной.

– Да вы что? Меня же оштрафуют. Пусть кто-нибудь вперед пересядет, – попытался воззвать к нашему благоразумию таксист.

Но тут открылась пассажирская дверца выкрашенной в цвет яичного желтка «Волги» со скромной надписью «просто новое такси», и на переднем сиденье, поерзав, устроился самый настоящий майор со знаками отличия российской милиции, который даже в обычной синей милицейской форме как-то ухитрился сверкать не хуже новогодней елки. Водитель бросил взгляд на немолодого, но при этом сохраняющего прямоту осанки служивого, хмыкнул и выжал сцепление. Немало поколесив по улицам города, он находился в твердой и всегда подтверждаемой реальным положением дел уверенности, что сидящий на переднем сиденье майор милиции в любом случае найдет слова, чтобы поставить на место сержанта, который, заметив не регламентированное техническими характеристиками автомобиля количество пассажиров, помешает дальнейшему перемещению.

И если даже у водителя оставались какие-то смутные сомнения в противостоянии майора и какого-то уж слишком рьяного патрульного, то они быстро растаяли, когда Дмитрий Константинович вдруг откинулся на сиденье и раздул щеки, словно подражая «отцу русской демократии» на первом и, кстати, единственном заседании легендарного благодаря Ильфу и Петрову «Союза меча и орала».