Открыватели - Трищенко Сергей Александрович - Страница 21

Стариков офицер отметал сразу. Хотя те хорохорились: понимая, что им ничего не грозит, они лёгкой перебранкой, а то и откровенными высказываниями набивали себе цену – в собственных глазах и в глазах окружающих.

– Мы ещё хоть куда! – заявляли они. – Нам бы лет пяток поучиться – и готовые солдаты.

– Вот-вот, – пробурчал офицер, – готовые… для братских могил!

Женщины тоже не котировались. Должно быть, потому, что в таверне не нашлось ни одной смазливой мордашки.

– Вами разве неприятеля пугать! – резюмировал офицер, распоряжаясь вывести женщин за дверь.

Но женщины, в отличие от стариков, удалились молча, не возмущаясь.

Пожилых мужчин офицер, после некоторых колебаний, тоже отпустил.

А вот пятерых молодых парней довольно крепкого телосложения, и всю десяти-четырнадцатилетнюю ребятню – оставил.

– Посмотрим, – процедил он в сторону первой пятёрки, – годитесь ли вы на что-нибудь ещё, кроме рытья окопов да перетаскивания тяжестей…

Парни переминались с ноги на ногу, глупо улыбаясь. На Серёжкин взгляд, они и для рытья окопов не годились. Тяжести перетаскивать – куда ни шло.

– А с вами, – офицер повернулся к группе подростков, – разговор особый. С вами всё ясно: будете служить в армии великого герцога Варгонона…

– В какой армии? – не выдержал Серёжка. – Мне всего двенадцать лет!

– Правильно! – почти ласково сказал офицер, поворачиваясь к нему. – Самое то, что надо! Иначе потом поздно будет. Солдата ведь требуется сначала обучить. Он должен знать, как обращаться с оружием, как стрелять, как обращаться к офицеру, к вышестоящему начальству, как должны общаться солдаты между собой. Солдат должен уметь строить укрепления, рыть окопы, наводить мосты… Ну и, соответственно, научиться разрушать укрепления, засыпать неприятельские окопы, ломать мосты… И воевать. За полгода этому не научишь! А вот за пять-семь лет – самое то, что нужно. Так что ваш возраст в аккурат подходящий. А там и воевать пора настанет.

– С кем воевать?

– Да кто ж его знает? Наше дело маленькое. С кем его сиятельство герцог решит, с тем и будем воевать.

– А я не хочу! – замотал головой Серёжка. – И не умею!

– Никто не хочет и не умеет, – ещё ласковее произнёс офицер. – Дело не в умении, и не в желании… И вообще ни в чём. Дело в самом служении великому герцогу Варгонону.

Серёжке показалось, будто он где-то слышал подобное высказывание. Но момент был слишком неподходящий, чтобы вспоминать. Проще всего списать похожесть фразы на параллельность миров.

– В самоотверженном служении, – подчеркнул офицер. И скомандовал: – Выходи строиться!

Солдаты выставили перед собой пики, оградив проход к дверям – чтобы никто не вздумал кинуться в окно, невзирая на наружное оцепление и толстые стёкла: к тому времени окна предусмотрительно закрыли.

Но бежать никто и не собирался. Скорее, наоборот.

– Зато кормить будут, каждый день! – услышал Серёжка слова одного из идущих рядом пацанов. И покосился на него:

– А тебя что, не кормят?

– Не кормят, – помотал головой пацан, и шмурыгнул носом. – Я в таверну прихожу, чтобы понюхать. Здесь запахи густые, вкусные. Возле домов в деревне таких не уловишь. Бывает, так надышишься, что полдня есть не хочется. А иногда, если кто-то не доест, и мне кусочек достанется!

Серёжку передёрнуло от его слов. Но он удержался и ничего не сказал. Ну и оголодал же парнишка!

Так же, в окружении острых копий, задержанные вышли из дверей, и остановились возле изгороди.

Ко входу в таверну уже подогнали запряжённые здоровенными битюгами две крытые брезентом фуры, и солдаты принялись загонять мальчишек внутрь по одному.

Но предварительно всех обхлопали – на предмет обнаружения оружия. У двоих нашли ножи и тут же конфисковали. Больше ничего предосудительного не отыскалось. Даже ни капли Силы ни у кого не нашлось, хотя карманы выворачивали и вытряхивали тщательно.

У Серёжки отобрали поломанный фонарь, и Дракончику пришлось прятаться под бандану. Хорошо, что Серёжка сообразил раскрыть фонарь раньше, чем офицер взял тот в руки. Шарики земляного, водного и воздушного существ никого не заинтересовали: детские игрушки, кому они нужны? Этого добра везде навалом.

Офицер хмыкнул, покрутив фонарь, но всё же сунул к найденным ножам. Должно быть, посчитав неизвестным видом оружия.

Скамеек в фуре не оказалось, и сидеть пришлось на голых досках, плотно пригнанных друг к другу. Хорошо ещё, что кто-то из солдат – а может, офицер распорядился? – бросил на дощатое дно несколько охапок соломы. Её более-менее равномерно разделили между всеми мальчишками, и каждый устроил ложе по своему разумению.

Фура тронулась, раскачиваясь и скрипя. Брезентовый полог захлопал о деревянные рёбра каркаса, то удаляясь, то приближаясь к решётке.

Серёжка быстро оглядел примитивное транспортное средство и оценил его побегопригодность. Так, если по решётке взобраться до самого верха, там перевалить через конечный брус, и спуститься между брезентом и решёткой вниз… Если никто не будет смотреть снаружи, побег может получиться.

– Попробуем убежать? – прошептал Серёжка на ухо Пантелеймону.

– Пока не привезли на место? – усомнился тот. – Удастся ли? Сейчас гляну…

Он осторожно отодвинул угол полога, который занавешивал торец фуры, и выглянул наружу.

– Бесполезно! – Пантелеймон отпустил брезент. – Сзади и с боков солдаты. Идут с пиками наперевес. Видно, не одни мы такие умные… Бывали и другие.

– А мне нравится, – сказал тот самый бритоголовый парнишечка, который приходил в таверну, чтобы подышать. – Станем солдатами, сами возьмём в руки пики… Есть будем от пуза! Опять же, везут, идти не надо.

– Ну и сиди! – сорвался с места черноголовый мальчуган. И повернулся к Пантелеймону. – Речку проехали? Она сбоку должна быть. Ты выглядывал…

– Речки не заметил, – честно признался Пантелеймон. – Я на солдат смотрел…

И тут колёса фуры загрохотали по деревянному настилу.

– Когда же успели построить мост? – удивился парнишка. – Ладно. Тогда попробуем по-другому…

Он сунул руку в подмышку, что-то достал оттуда, помял в ладонях, пошептал – со стороны могло показаться, что парнишка тайком жуёт с ладони – и вдруг резко выкинул правую руку в сторону борта фуры.

Раздался двойной треск – ломаемого дерева и разрываемого брезента. А потом всех ударила по глазам яркая вспышка. Серёжка непроизвольно зажмурился. А когда открыл глаза, в борту фуры зияла огромная прореха. Брезент и брусья словно аккуратно вырезали по контуру человеческой пятерни.

– Вот это Сила! – пробормотал кто-то позади Серёжки.

Парнишки в фуре уже не было. Серёжка бросился к проделанному отверстию – нет, не последовать за беглецом, посмотреть, куда тот делся. Ведь если под ними река, да ещё глубокая, прыгать не стоило: Серёжка не умел плавать.

Парнишка плыл по реке. Быстро-быстро взмахивая руками. Да ещё и течение помогало, относя беглеца в сторону от остановившихся фур.

Но солдаты спохватились сразу и бросились в погоню. Не все – часть осталась охранять фуры, – но две группы пошли вдогон беглецу, по обеим сторонам реки, чтобы не дать ему выйти на сухой берег, и схватить, когда вздумает выбраться.

– Если доплывёт до лесочка – уйдёт, – заявил Лессчик. – Солдаты туда не сунутся.

– Не успеет, – возразил мальчишка, который собирался остаться в армии. – Они быстро бегут!

– Зря не побежали по одной стороне, – заметил другой мальчуган. – Они отрезали бы его от леса!

– А тогда он рванул бы через поле! – указал рукой Лессчик. – На той стороне реки. И точно ушел бы!

Но солдаты приближались. Несмотря на мешающие им приречные заросли, несмотря на тяжёлое вооружение и амуницию.

– Вот как бегут! – с гордостью произнёс мальчишка, которому нравилась армия. Видно было, что ему очень хочется, чтобы беглеца поймали.

Но у того имелось собственное мнение на этот счёт. И он кое-что оставил про запас.

Парнишка почти добрался до мелководья, и теперь торопился выйти на берег, по пояс в воде, загребая руками, чтобы быстрее двигаться. Но всем становилось понятно: солдаты раньше подбегут к месту встречи.