Клятва верности - Портер Черил Энн - Страница 30

– Поверьте, дорогая мисс Лолес, – смеясь, ответил он. – Уилтон-Хьюмсов и Гарретов отделяет друг от друга расстояние, во много раз превышающее «пару шагов». Вы еще в этом убедитесь.

– Рад снова видеть тебя, Пембертон.

– Взаимно, сэр. Я вижу, на улице не только холодно, но и сыро. Вы успели промокнуть. Вот я, дряхлый старик, даже в доме продрог, – пожаловался дворецкий. Его седые волосы, словно клочки ваты, покрывали голову, которая чуть тряслась, пока он разглядывал двух женщин за спиной Слейда.

Гаррет обернулся и сделал жест в направлении Ханны.

– Удивительно, правда?

– Действительно, сэр, потрясающее сходство. Просто копия своей матери.

Ханна попыталась влезть в беседу и потребовать объяснений, но Слейд не дал ей вставить ни слова.

– У тебя все еще зоркий глаз, Пембертон, – засмеялся он. – В отличие от тебя я не столь наблюдателен. Мисс Ханна останется здесь на какое-то время. Думаю, Изабель понравится мой сюрприз.

– Остается надеяться, мистер Гаррет, что она не напрудит лужу на ковре после вашего сюрприза. Вы же знаете, как впечатлительна пожилая леди, – улыбнулся дворецкий, и его лицо собралось в складки, почти утопив в них прозрачные голубые глаза.

Ханна засопела носом, возмущенная столь глупым диалогом, но старик и Слейд Гаррет не обратили на нее никакого внимания.

– Да уж, мы с Дадли частенько подшучиваем над бедняжкой, – закивал Слейд, сдергивая с шеи платок. – Кстати, я только что велел ему ехать домой, чтобы не мозолить тебе глаза.

– Сочувствую его несчастной матушке, – проскрипел Пембертон, принимая пальто хозяина.

– Да, пожалуй, я испортил ей вечер, – согласился Слейд, подхватывая сумку Ханны и чемодан Оливии и передавая их слугам.

Дворецкий, утопая под ворохом одежды, отступил назад и чуть не упал на ступеньке. Слейд торопливо подхватил его под руку, выронив чемодан. В его жесте заключалось столько заботы, что Ханна отвернулась: ей не нравилось проникаться к Гаррету симпатией.

– Благодарю вас, сэр, – с достоинством кивнул Пембертон. – Ее светлость в зеленой гостиной вместе с Эсмеральдой. Обе делают вид, что греются у огня, но я подозреваю, что они обсуждают новые методы третирования слуг.

– Значит, мы прибыли вовремя. – Слейд обернулся к девушкам и небрежно пояснил: – Изабель и Эсмеральда постоянно мучаются от безделья. Думаю, ваше общество доставит им удовольствие.

– Да? – хмыкнула Ханна язвительно. – Надеюсь, мне не придется делать лужу на ковре, чтобы им понравиться?

– Скорее всего, придется, – ухмыльнулся Гаррет как можно нахальнее.

От него не укрылось, что резким тоном Ханна пытается завуалировать свою неуверенность. Лицо ее выглядело бледным и растерянным. Пожалуй, слишком много потрясений на нее свалилось за один вечер.

– Оливия, – обратился он к горничной, – Пембертон покажет тебе твою комнату. Пусть приготовят спальни для меня и мисс Лолес. Если старик будет командовать, не обращай на него внимания. Ему нравится делать вид, что он здесь главный.

– Вы правы, сэр, – покачал головой дворецкий и недовольно улыбнулся. – Если когда-нибудь местные слуги начнут меня слушаться, потрясение доведет меня до могилы.

Оливия ухватила старика под локоть.

– Тогда идемте скорее, Пембертон, – проворковала она старику на ухо. – Не терпится осмотреть особняк.

Дворецкий зашаркал вверх по лестнице. Казалось, не он ведет Оливию, а она его.

– Вы такая шустрая, мисс, – ворчал он, с трудом передвигая ноги. – За вами не поспеешь.

Лишь когда парочка скрылась из виду, Слейд соизволил взглянуть на Ханну, которая выглядела измученной, прическа ее развалилась, плечи уныло поникли, руки теребили подол платья. У Слейда сжалось сердце. Сейчас его гостья казалась ему трогательной и нежной. Он едва не протянул руку, чтобы погладить ее по щеке, но вовремя удержался.

– Что скажешь? – спросил он как можно небрежнее.

– Дворецкий кажется таким древним, – вздохнула девушка.

– Еще бы! Он прислуживает уже третьему поколению Гарретов. А почему ты так удивленно смотришь? – спросил он, когда Ханна округлила глаза. – У меня что, выросли копыта и хвост?

– Как раз такой факт меня бы не удивил, – сказала девушка. – Просто мне показалось, что Пембертон… в общем, не важно. – Она прошла в глубь холла, шелестя воздушными юбками (Слейду казалось, что она скользит по полу, словно плывет), остановилась у массивного стола, провела ладонью по гладкой полированной поверхности.

Слейд молча смотрел на нее, и у него появилось странное чувство, словно его гостья не могла быть его врагом. Такое изящное, эфемерное создание нельзя ненавидеть. Ее легкие, осторожные движения пленяли. Хотелось прижать Ханну к себе, чтобы убедиться в том, что она не плод его разгоряченного воображения. Прижать и гладить во всех запретных местах – нет, не гладить! – а мять и тискать, как послушную, безвольную игрушку.

Словно почувствовав его странный взгляд, Ханна вдруг замерла и медленно обернулась. Сапфиры в ее ушах и на шее заиграли в отблесках света и брызнули синими искрами. Лицо такое открытое и почти спокойное, что ей не требуются никакие украшения – ни драгоценности, ни роскошное платье, подаренное Слейдом, – Ханна сама по себе обладала, какой-то чистой, нетронутой красотой. Гаррета пронзило такое слепое желание прижать ее к себе, сдергивая лишнюю, нелепую одежду, касаться ее кожи, что он едва устоял на ногах. Даже сейчас, на расстоянии нескольких шагов, он почти чувствовал ее запах, вкус ее губ, ее дыхание.

Ханна качнула головой, и наваждение рассеялось, оставив лишь боль в напряженном теле.

– Вы другой здесь, – начала она, не подозревая, что с ним творится. – Я хочу сказать… совсем другой. Возможно, мне не стоит признаваться в своем впечатлении, но я в растерянности. Ваше поведение со слугами и со мной не укладывается в тот образ холеного, властного и жестокого человека, который я себе нарисовала. Вы… почти нравитесь мне.

– Почти? – У Слейда едва не потемнело в глазах от нового прилива желания. – Боюсь, знай ты мои мысли, Ханна, ты не сказала бы таких слов.