Влюбленные скитальцы - Портер Черил Энн - Страница 29

– Это я, Скиннер, Джесси.

С большим трудом Скиннер слабо поднял руку, стремясь прикоснуться к ней. Девушка быстро взяла ее и прижала к груди. Скиннер заговорил еле слышным голосом:

– Джесси, – казалось, звук ее имени утешал его. – Я не мог… позволить ему надругаться над тобой.

– Нет, Скиннер, он мне ничего не сделал. Спасибо тебе. Ты хороший человек, – шепотом говорила она, потому что не могла сказать громче – горло сдавили слезы.

– Нет, – решительно возразил Скиннер, – я плохой человек. Я… плохо поступал. Убивал. Грабил. Но Хайес… убил… мою сестру. Он надругался над ней… как пытался сделать с тобой. Я не мог позволить ему… не мог. Пообещал… себе… что убью его… если он только посмеет… обидеть тебя.

Джейк и Джесси обменялись взглядами, пока замирал голос Скиннера.

– Поэтому ты был в его банде? Искал случая убить его?

– Да, – последовал ответ, – он… не знал… что это моя сестра… я нашел его… подыгрывал ему… пока не убил… и всех в банде, которые… даже тех мексиканцев. Джесси… я плохой. Пло…

– Скиннер! – крикнула Джесси, когда он испустил дух. Джейку и Берте пришлось оттаскивать плачущую от безжизненного тела. Джейк держал ее на коленях, пока безутешные рыдания не стихли и она не уснула. Ночь сомкнулась над ними.

На следующее утро Джесси проснулась от того, что кто-то копает землю. Открыла глаза и увидела розовый свет зари, проникающий сквозь ветви деревьев. Она лежала неподвижно: не хотелось ни шевелиться, ни думать. Остаться бы здесь одной, чтобы ничего не знать и никого не видеть.

До нее доносились звуки, но она как будто не слышала их. Кричал мул, бранилась Берта, стучали котелки, переступали копытами и фыркали лошади, щебетали птицы – но сквозь все эти звуки отчетливо пробивался стук лопаты о камни. Джесси опять закрыла глаза. Две соленых слезы выкатились из-под опущенных ресниц.

Когда она вновь открыла глаза, землю уже не рыли. Это ее успокоило. Теперь сквозь ветви деревьев проникали яркие лучи солнца. Она обнаружила, что укрыта одеялом, заботливо подоткнутым со всех сторон. Откинув его, Джесси села и осмотрелась. Убитых нигде не было. Это тоже ее утешило. Она заметила знакомого чалого коня, который щипал траву у родника. Остальные лошади и мул паслись среди деревьев. Неподалеку появилась свежая могила с крестом. Джесси быстро отвела глаза – слишком тяжело было думать об этом и страшно возвращаться к ужасам вчерашнего дня.

Повернув голову, она увидела Берту и Джосая – нет, как же его зовут? – ах, да, Колтрейн. Они сидели у костра, уже прогоревшего до пламенеющих углей, пили кофе и разговаривали. Джое… Колтрейн был без рубашки, которая сушилась на кусте. Белая повязка на его раненом плече резко выделялась на загорелом тренированном теле. Наверное, Берта перевязала, решила Джесси, наблюдая за ним. Джейк рассмеялся над каким-то замечанием Берты и провел рукой по густым волнистым волосам.

Джесси поймала себя на том, что не может отвести глаз… от Колтрейна, и нахмурилась. Она еще не привыкла к этому имени. Но кое-что осталось прежним, нисколько не изменилось, подумала Джесси. Он все еще оставался самым красивым мужчиной, которого она видела в своей жизни, первым мужчиной, которого целовала и кто пробудил в ней женские порывы. Взглянув на обручальное кольцо, она вспомнила, что он все еще остается ее мужем, при этом совсем не знала, кто он. Помощник шерифа?

Она сражалась с ним бок о бок, спала рядом, рисковала ради него жизнью, даже вышла за него замуж, но до сих пор не сблизилась настолько, чтобы знать, кто он на самом деле. Джесси рассердилась. Так за кого же она вышла замуж? За Джосая Таккера, контрабандиста, или – как его там зовут? – этого Колтрейна, помощника шерифа? Или она вовсе не замужем, раз Джосая Таккера не существует на свете? Так кто же она: миссис Таккер, миссис Колтрейн или все еще мисс Стюарт?!

Решив, что здесь ничего толком не узнаешь, Джесси неохотно поднялась, обошла деревья и приблизилась к костру. На звук шагов сидевшие обернулись, и на нее глянули две пары глаз: обеспокоенные серые и хмурые голубые. Серым глазам она улыбнулась и взяла предложенную кружку горячего черного кофе и тарелку с завтраком. Усевшись на землю по-турецки, Джесси повернулась к голубым глазам и спросила:

– Так как же все-таки тебя зовут?

Отпивая из кружки кофе, она подняла на Джейка глаза и заметила, как они с Бертой переглянулись. Демонстративно встав и отряхнув одежду от пыли, Берта извинилась и отошла под предлогом, что надо присмотреть за этим несносным мулом и доставшимися им лошадьми.

Новоявленные молодожены посмотрели ей вслед, потом Джесси повернулась к Джейку и повторила:

– Как тебя зовут? Не могу же я называть тебя просто Колтрейн или помощник шерифа?

– Джейк, Джейк Колтрейн.

Да, это имя подходило ему гораздо больше, чем Джосая Таккер.

– Джейк Колтрейн, – повторила она, как бы оценивая имя по каким-то, ей одной известным достоинствам.

– Послушай, Джесси, я не хотел, чтобы тебе стало известно…

– Я знаю.

– Дай мне договорить. Пожалуйста. Ты сама примешь решение. Я не мог рисковать, открывая свое настоящее имя. Из-за этого тебя могли убить.

– Да, не зная этого, я бы осталась жива и здорова, так что ли?

Вопрос Джесси повис в воздухе. Она помедлила и принялась завтракать как ни в чем не бывало, даже не почувствовала никаких угрызений совести из-за высказанных ему в лицо саркастических замечаний, несправедливых суждений, не оставляя в итоге никакой надежды. Джесси все еще считала себя крайне обиженной, рассерженной и желала, чтобы он знал об этом.

– Надо полагать, я это заслужил, – спокойно заметил Джейк.

Джесси гневно взглянула, продолжая молча жевать. Не то у нее было нынче настроение, чтобы прощать обиды. Вчерашний день тяготел над нею, события давили и приводили в ужас. Вырвалось рыдание, когда взгляд упал на могилу. Отвернувшись от Джейка, она спросила:

– Это Скиннер?

– Да, – спокойно ответил он.

– А где остальные… тела?

– Не думай об этом. Мы с Мартой позаботились о них.

Джесси не скрывала залитое слезами лицо:

– Я не могу не думать о Скиннере.

– Знаю. Я тоже.

– Все-таки он был хорошим человеком. Я имею в виду – в глубине души.

– Думаю, даже лучше, чем нам кажется.

– Ты о чем? – спросила Джесси, вытирая глаза. Больше она не сердилась, видя, как он разделяет ее боль.

– Я хочу сказать – он вовремя предупредил о том, что Хайес собирается расправиться со мной. – В ответ на удивленный взгляд Джесси добавил: – Перед тем, как Хайес стрелял в меня, я нашел в своих вещах записку, в которой предупреждали о предстоящем нападении. Наверное, только поэтому я еще жив.

Джесси задумалась, и многое прояснилось. Она придвинулась к Джейку и спросила:

– Ты считаешь, это он вытащил тебя из погреба?

– Должно быть он, больше некому. Наверное, не случайно он подошел к двери хижины с Хайесом, чтобы дать нам знать, что снаружи ведется наблюдение и шуметь не следует.

– И когда ударил в фургоне меня и Берту, скорее всего, тоже сделал это умышленно, чтобы другой – как его, Санчес? – не сделал что-нибудь похуже, может быть, даже убил нас.

– Пожалуй, ты права. А помнишь, когда мы выезжали из твоего амбара на Огоньке? Скиннер стрелял в нас. Теперь, когда я размышляю об этом, уверен – он никогда не стрелял мимо. Значит, в тот раз промахнулся преднамеренно.

Джесси даже немного посмеялась с Джейком, вспоминая, как Скиннер старался всеми силами навредить Хайесу при любой возможности. А потом пришло время убить его.

Джесси посерьезнела, притихла и опустила глаза. Она рассеянно рисовала что-то на песке, пока голос Джейка не вывел ее из задумчивости.

– Джесси, ты так и не попрощалась со Скиннером. Пошли, – мягко позвал он, подавая руку.

Джесси оперлась и встала. Рука об руку они подошли к могиле Скиннера. Об обидах и гневе следовало забыть. Сейчас Джесси нуждалась в силе Джейка, ей было необходимо опереться на него.