Дерзкий поцелуй - Портер Маргарет Эванс - Страница 37

Карло был там, выкладывая на стол несколько пар кожаных перчаток.

– Миледи хочет поговорить с милордом? – вежливо спросил он. – Я позову его. – Он скрылся в соседней комнате.

Она услышала короткий диалог на итальянском языке, после чего появился Гаррик.

– Я буду тебе очень признателен, Карло, если ты найдешь мне бутылку бренди. Но не возвращайся с ней слишком быстро – ты понял меня, да?

– Да. – Слуга исчез.

– Зайди в мою туалетную комнату, – приказал Гаррик Лавинии.

Она подчинилась. Он развернул кресло у туалетного столика и предложил ей сесть.

– Давай начнем с самого начала. Когда твой отец стал гостем этой тюрьмы?

Лавиния переплела пальцы.

– Бейлифы арестовали его в тот день, когда я тебя встретила.

– О Боже, – пробормотал он.

– Он задолжал крупную сумму денег торговцу шелком, – продолжала она. – Он сразу узнал о том, что мы с острова Мэн. Наш остров всегда считался убежищем для неплатежеспособных клиентов. Отец не смог расплатиться по этому счету, да и по другим тоже, потому что его шерстяные ткани были арестованы таможней в Ливерпуле, как я тебе уже говорила. Он даже не мог выплатить залог. Так как никто в Лондоне не мог подтвердить его личность в суде, его сочли самозванцем. Он не позволил мне остаться с ним в камере и заботиться о нем. Первый месяц он провел в одиночества в жалкой, грязной лачуге. После того как ты поставил на карту мои десять гиней и выиграл те сорок, он переехал в комнату в Стейт-Хаусе.

– Почему ты скрыла это от меня?

– Ты был последним человеком, к кому бы я могла обратиться – всегда такой презрительный, всегда высмеивал меня.

– Не в Лэнгтри.

Она наклонила голову.

– Нет, не тогда. Отец запретил мне говорить правду, и я так и сделала, не сказав ничего даже тебе. – Она накрутила длинный локон на палец. – Я чуть было не нарушила обещание, когда мистер Уэбб поведал мне, что мой отец болен тифом, – вот почему он явился в Оксфордшир. Я боялась, что отец умрет в этом отвратительном месте.

– Ты согласилась выйти за меня замуж, – сделал он вывод, – чтобы его спасти. Ты пожертвовала собой – и своей девственностью – за три сотни фунтов! Надеюсь, ты получала удовольствие в этот момент, когда не думала о том, как заставить меня дать тебе деньги.

Влюбленный человек никогда не стал бы так над ней издеваться. В горле у Лавинии пересохло, она не могла сглотнуть. Она чуть не теряла сознание от страха и возмущения.

Она сказала отцу, что ни о чем не жалеет. Теперь, когда Гаррик ее обвинял во лжи, ей стало дурно от стыда. Он обвинил ее в том, что она торговала своей невинностью, он решил, что ее мотивы были корыстными. И он еще не знал о самом главном – о бедности ее семьи. Должна ли она рассказать ему об этом, или после ее признания он возненавидит ее еще сильнее?

– Ложь, притворство и двуличие – прекрасная основа для брака! – Он взял ее за подбородок и поднял ее лицо вверх. – Подумать только, что все это время я целовал незнакомку, влюбился в женщину, которую на самом деле не знаю! Незаконнорожденный сын барона и дочь должника! Мы прекрасно подходим друг другу, ты не находишь? Ну что ж, я, может, и не богат, но голодать ты не будешь, поверь мне. Твои платья не будут отставать от моды больше чем на год или два.

Его поцелуй был похож на удар кнута, его губы были жестокими и карающими.

Она оттолкнула его так сильно, что они оба потеряли равновесие. Она удержалась, но он ударился о высокий шкаф, столкнув коробку с верхней полки. Коробка упала, из нее посыпалась белая пудра, засыпавшая его голову и одежду.

– Я не хочу быть твоей женой! – закричала она гневно. Как она может выйти замуж за человека, который ее презирает? Она поставила на карту свое сердце и девственность и проиграла все – ему. И теперь он растоптал даже ее гордость.

Она узнала этот напряженный, кинжальный взгляд. Он как будто сидел за столом, покрытым зеленым сукном, с картами в руке, выискивая слабое место противника.

– Не сражайся со мной, Лавиния. У меня есть козырь, и если ты вынудишь меня, я его выложу. Если я признаюсь отцу, что мы делили одну комнату в «Отдыхе кучера», то завтра вечером мы уже будем женаты.

Лавиния ответила на угрозы Гаррика так, как он и ожидал – и как он этого заслуживал. Она взбунтовалась, но он знал, что это продлится недолго. Она не может ему отказать. Его честь сейчас тоже была поставлена на карту. Однажды его уже обвинили в том, что он, совратив юную леди, бросил ее, и он не мог позволить себе оказаться в подобной ситуации снова. Он соблазнил Лавинию – и он должен на ней жениться.

У него не было времени, чтобы избавиться от пудры в волосах, поэтому он был вынужден повторить утомительный ритуал переодевания – к немалому удивлению его слуги. Когда он появился в гостиной, оказалось, что он не единственный мужчина с напудренными волосами.

– Я пригласила Уильяма пообедать с нами, – весело объявила Фрэнсис.

– Я не ожидал, что задержусь так надолго, – говорил лорд Баллакрейн маркизу. – Моя дочь утверждает, что вы опытный путешественник, сэр, – взглянул он на Гаррика.

– Счастлив признаться, что те неудобства, которые вы недавно испытали, совершенно мне незнакомы, – с сарказмом произнес Гаррик.

– Я был бы рад услышать о ваших приключениях, лорд Баллакрейн, – обратился к нему маркиз.

Лавиния в синем платье с оборками на шее и манжетах, стояла за креслом отца. Она положила руку ему на плечо и вмешалась в разговор:

– Отец не должен много говорить. Он еще очень слаб после болезни.

Только Гаррик и сам граф оценили ее желание спасти отца от позора. Слушая ее находчивые реплики и отговорки, он думал о том, сможет ли когда-нибудь ей доверять. Ее умение обманывать других его поражало. Любила ли она его хоть немного или только притворялась? Но не в постели, напомнил он себе. Там – и только там – он был уверен в ее чувствах.

После обеда, пока Фрэнсис развлекала маркиза и Лавинию последним музыкальным сочинением, Гаррик загнал гостя в угол. Он никогда не попадал в столь щекотливую ситуацию. Он был сердит на этого человека, главного виновника его несчастий, и не хотел мириться с Лавинией. Однако это был его будущий тесть, и если он скажет то, о чем сейчас думает, то произведет очень плохое впечатление.

– Лорд Баллакрейн, – проговорил он чопорно, – я сделал предложение вашей дочери.

Глаза графа, чернее, чем у Лавинии, внимательно смотрели на него. Затем он тихо спросил:

– Вы сделаете ее счастливой?

– Я не знал, что это вас так заботит, – парировал Гаррик. – Разве вы привезли ее в Лондон не для того, чтобы обеспечить пышным титулом и большим состоянием?

– Ничто из этого не сделает брак счастливым, если в нем нет любви. Мне повезло – у меня есть жена, которой я не заслуживаю, наследник, которым я горжусь, и две красивые девочки. Да, я надеялся, что Лавиния удачно выйдет замуж. Но я не стану лишать ее той свободы выбора, о которой мечтал много лет назад.

Это было многообещающее начало, хотя Гаррик подозревал, что любящий родитель предпочитает Ньюболда, чье огромное состояние должно казаться подарком небес человеку, лишь вчера вышедшему из долговой тюрьмы.

– Вы даете свое согласие?

– Вам требуется в первую очередь согласие Лавинии, – серьезно произнес лорд Баллакрейн.

Она подошла к ним и коротко, недружелюбно взглянула на Гаррика.

– Лорд Ньюболд хочет узнать историю замка Кэшин.

– Тогда он услышит ее. Лонду, мне кажется, что этот джентльмен хочет сказать тебе что-то наедине.

Когда граф оставил их вдвоем, Гаррик пробормотал:

– Он не возражает против нашего брака. Мне даже не пришлось упоминать о том, как ты солгала, чтобы добыть триста фунтов, или рассказать, что мы провели всю ночь в «Отдыхе кучера».

От его сарказма она побледнела, а свет в ее глазах погас.

– Я не выйду за тебя замуж.

– Ты не была столь упрямой во время бурана, когда я обещал тебе будущее, наполненное страстью и приключениями.