Дерзкий поцелуй - Портер Маргарет Эванс - Страница 48

– Я ничего не говорил о комитете, – возразил Ньюболд, – тайном или любом другом. Ни единого слова.

– Не думайте, что я не знаю, как ведутся дела. Палата общин только что закончила свое расследование, и вы не можете отрицать, что это было проделано тайно.

Они горячо о чем-то заспорили. Лавиния смотрела на их лица, пытаясь понять, о чем они говорят.

Маркиз выпрямился во весь рост.

– Оказывается, вы стали упрямой женщиной. Когда вы были моложе, вы никогда не спорили со мной.

– Свобода слова – привилегия зрелости, – заявила Фрэнсис. – Когда я была девушкой, я скрывала свои взгляды, боясь отпугнуть неженатых джентльменов.

Он рассмеялся:

– Леди, какие вы скрытные! Моя дорогая Лавиния, вы тоже ждете свадьбы, чтобы показать свое истинное лицо?

Лавиния пыталась найти ответ – и не смогла.

– Ньюболд, это не имеет значения, – весело проговорила Фрэнсис. – Поверьте, очень скучно жить, если уже в начале брака вы все знаете о своей супруге. – Она снова взялась изучать свой альманах. – До бала королевы осталось так мало времени. Я должна напомнить Сиберри о том, чтобы он почистил мои гранаты. Лавиния, тебе тоже нужно забрать свои драгоценности.

Ньюболд откашлялся.

– Я решил приобрести подходящие драгоценности для моей невесты, – заявил он. – К сожалению, все мое время было занято расследованием мятежа.

Лавиния подняла голову:

– У меня есть рубины Баллакрейнов.

– Это собственность вашего отца, – напомнил он, – но не ваша. У вас должно быть что-то свое. Те безделушки, которые мой отец подарил матери, – это ее личная собственность, и они достанутся моим сестрам. Вы должны сказать мне точно, что бы вам хотелось получить. Это сэкономит время. – Он подошел к ней и завладел ее рукой. – Я не могу оставаться дольше, но в другой день мы продолжим этот разговор.

Она надеялась, что он поцелует ее в щеку, но, как обычно, он приложился к ее руке. Этот жест вызвал сентиментальный вздох Фрэнсис.

– Какая ты счастливая, – произнесла она, когда он ушел. – Мои дни перед свадьбой были заполнены ссорами и враждой. Моя семья предпочла Ньюболда – и он был близок к тому, чтобы сделать мне предложение, когда я влюбилась в Рэдстока. Никто не ожидал, что столь искушенный светский лев женится на дочери священника. Когда мы познакомились, его любовница только что родила ему дочь.

– Вам это было больно.

Фрэнсис кивнула:

– Очень. Но он расстался с миссис Роджерс, назначив ей пенсию. И для меня было таким облегчением рыдать у него на плече. Рэдсток использовал все свои способности к дипломатии, чтобы убедить моих родителей. Он поклялся, что будет верен мне до смерти, и, в конце концов, мне позволили выйти за него замуж. Но до той минуты, когда отец привез меня в церковь Сент-Джордж, я боялась, что церемония будет отменена.

– Что стало с дочерью вашего мужа? – спросила Лавиния.

– Рэдсток – ее опекун, и она унаследует половину его состояния.

Гаррик говорил, что все хотели, чтобы он женился на ней.

– Он послал ее в одну из лучших школ, – продолжала Фрэнсис, – и взял с собой в Неаполь. – Она понизила голос до шепота: – Мой муж, я и Холфорд считаем, что Кэролайн – самая подходящая партия для Гарри.

– Как... интересно.

И как грустно.

– Когда мы жили в Монквуде, у нас с кузеном был весьма любопытный разговор. Он заявил, что здорово изменился, когда встретил некую молодую особу. Я уверена, что он говорил о ней. До того как вернуться в Англию, он провел некоторое время в Неаполе.

Лавиния больше не могла сидеть спокойно. Она подошла к окну, выходящему на площадь.

– Какой солнечный денек! Я пойду на Бонд-стрит, к мистеру Сиберри, и заберу свои рубины.

– Не задерживайся надолго – днем у тебя примерка.

Столько примерок, позирований днем, вечеринок, опер и пьес по вечерам. Ей не терпелось стать замужней дамой. После свадьбы она и Ньюболд уедут в его поместье в Суссексе – достаточно близко к Лондону, чтобы при необходимости он мог посещать палату лордов. Ни Гаррик, ни Дэниел Уэбб не смогут проникнуть в ее убежище и нарушить ее покой.

Сегодня она получила письмо от адвоката – он похвалялся своими успехами на переговорах о ее карманных деньгах. Шандосы предложили пять сотен в год – он потребовал в два раза больше. Они сошлись на семи сотнях. Уэбб писал, что она может ожидать увеличения содержания, как только произведет на свет сына и наследника.

Племенная кобыла – вот кем она станет. О ней станут заботиться и хорошо охранять. Иногда ее будут выставлять на публичное обозрение, а затем отводить обратно в конюшню. Она знала, что хозяин ее не обидит – при условии, что она будет ему подчиняться и верно служить.

По пути в лавку ювелира она вспоминала те приключения, которые обещал ей Гаррик, – медовый месяц на вилле в Венеции, маскарады, игорные дома. Жизнь без правил, наполненная страстью.

Она объяснила похожему на сову мистеру Сиберри причину своего визита, и он живо ответил:

– Да-да, рубины, леди. Я почищу их немедленно и лично принесу на Сент-Джеймс-сквер. Позвольте, я запишу, чтобы не забыть.

Пока он был занят, Лавиния увидела открытый футляр, который он оставил на прилавке. В его специальных отделениях был полный комплект драгоценностей – ожерелье, серьги, две броши, два браслета и диадема. Все они были украшены крупными голубыми камнями и крошечными бриллиантами.

Мистер Сиберри обернулся, когда она восхищенно разглядывала драгоценности.

– Неплохая коллекция, а? Я взял их вместо уплаты. Если я не смогу продать ее целиком, то сломаю оправу и помещу сапфиры в более модную оправу. Но необходимые материалы и работа уменьшат мою прибыль.

– Сколько это стоит? – осведомилась она.

– Тысячу двести фунтов.

– Лорд Ньюболд хочет, чтобы у меня были свои драгоценности, – сказала Лавиния. – Но он может решить, что цена слишком высока.

– Он не найдет ничего лучше у мистера Ранделла, – пояснил Сиберри. – В семье Шандосов редко делают дорогие подарки – иногда табакерку или набор ложек на крестины. Но маркиз женится на молодой леди с отличным вкусом, и тут он, думаю, не поскупится, а? Если бы он стал моим постоянным покупателем, я бы снизил цену. Это будет иметь для вас значение?

– Понятия не имею, – призналась она откровенно. – Я очень плохо осведомлена насчет его финансов.

Он вынул ожерелье из футляра.

– Прямо для маркизы, разве не так? Видите, большой камень на подвеске отсоединяется. Очень элегантный размер и форма, и каждый камень сверкает синим огнем. – Он расстегнул застежку и передал ожерелье Лавинии.

Она разглядывала украшение на своей ладони, и в голове ее возник отчаянный план.

Глава 23

Если Ньюболд купит ей драгоценности, они будут ее личной собственностью.

– Эти парные броши можно носить на плече, видите? – продолжал мистер Сиберри, прикрепляя броши к платью. – Примерьте ожерелье и диадему тоже.

Она последовала его совету, затем взяла у него зеркало.

– Пожалуй, я отдам их за тысячу. Они вам очень идут.

Он так хотел продать их, что начал ей льстить. Холодные зеленовато-синие камни делали ее взгляд мертвым, а кожу – бледной. Лавинии было все равно, они нужны были не в качестве украшения. Они послужат другой, более высокой цели.

Сняв украшения, она спокойно произнесла:

– Я поговорю с лордом Ньюболдом. И я буду очень вам благодарна, если вы придержите их, пока я не узнаю его ответ.

– С удовольствием. – Он пошел открыть для нее дверь и низко поклонился, когда она выходила из лавки.

Ей нужны эти сапфиры. Если они будут у нее, то она сможет продать их по частям – или их камни и золото – и использовать вырученные деньги для своей семьи. Дэниел Уэбб обделывал грязные делишки с грабителями на дорогах, и он, возможно, знает золотых дел мастера, который вынимает камни из оправ и плавит драгоценный металл.

Как она объяснит исчезновение подарка Ньюболду? Ограблением, решила она. Уэбб может это устроить – он уже делал это раньше. Лондон кишит грабителями, и аристократы – их добыча.