Миллениум-мифы (сборник) - Векшин Николай Л. - Страница 11

Департамент полиции составил справку об общем количестве убиенных 14 декабря: генералов – 1, штаб-офицеров – 1, обер-офицеров – 17, нижних чинов лейб-гвардии – 282, во фраках и шинелях – 39, женского пола – 79, малолетних – 150, черни – 903. Итого – 1271 человек. Из цифр ясно следует, что артиллерия вовсю била по безоруженой толпе, состоящей в основном из простолюдинов.

Сразу же были арестованы и заключены под стражу в Петропавловскую крепость 371 солдат Московского полка, 277 – Гренадерского и 62 матроса Морского экипажа. Офицеров посадили отдельно от солдат. Заточение было длительным и скучным. А что офицерам – здоровым мужчинам – делать, когда сидят взаперти да без вина и баб? Разве что – патриотично бумагу марать. Хоть на бумаге душу отвести… «Чернил нам!», – потребовали офицеры и начали строчить воспоминания, для современников и потомков. Заодно не забывали о ходатайствах, раскаяниях и прошениях…

Указом от 17 декабря была учреждена следственная Комиссия под председательством военного министра А. Татищева (фамилия от слова «тать»…), но реально – под руководством самого императора. Арестованных привозили поодиночке в Зимний дворец. Император Николай лично выступал в качестве следователя. Он хотел знать всё сам, из первых уст, ибо понимал, что почти все его помощники – вруны и лицемеры; непременно всё перевернут и исказят.

30 мая 1826 года Комиссия официально представила императору отчётный доклад, составленный Блудовым (какая характерная фамилия!). 1 июня был учрежден Верховный уголовный суд (обратите внимание: уголовный, не политический!) из трех государственных сословий: Государственного совета, Сената и Синода, а также «нескольких особ из высших воинских и гражданских чиновников». Какая блестящая игра в русскую демократию и царскую справедливость! И высший перл этой игры – назначение руководителями следствия тех, кто были главными кукловодами в закулисной режиссуре неудавшегося мятежа – графа Сперанского и адмирала Мордвинова. Ах, сколь мудр оказался тут Николай Павлович! Ну, просто голова!

Самое забавное, что и царедворцы, и декабристы именовали себя «защитниками Отечества», принародно усиленно блюдя свою честь. Но как только царедворцы схватили декабристов, а те попали под следствие, так сразу честь у большинства куда-то подевалась. Подлости с обеих сторон были равновеликие: и вранье, и оговор, и угрозы, и доносы, и трусость, и шантаж, и взятки.

У женского полу честь, как известно, располагается спереди в нижней части туловища и легко теряется при бурном натиске защитников Отечества. У защитников же Отечества честь находится в ином, более благородном месте: где-то в груди и представляет собой сжатый воздух, коим до упору наполнены трахеи и лёгкие, помещенные в мундир, что придаёт защитнику гордую осанку и бравый вид. Но стоит лишь вышестоящему начальнику прикрикнуть на защитника Отечества, как честь сразу сдувается и выходит ветром.

Князь Трубецкой (несостоявшийся диктатор) на следствии открещивался и оправдывался. И даже назвал декабрьское восстание безделицей. Хорошенькая безделица! Впрочем, замысел был грандиозен, а вышла действительно безделица. Трубецкой на следствии специально изо всех сил топил Пестеля. А ведь Пестеля-то на Сенатской площади не только не было, но он даже был не в курсе планов Трубецкого. Пестель, находясь на юге, не только не собирался примкнуть к восставшим, но подумывал вообще уйти в монастырь, ибо к 1825 году разочаровался во всех политических игрищах.

Когда на юге шесть рот Черниговского полка, освободив арестованного Сергея Муравьева-Апостола, совершили бессмысленный (с абсолютно неясными целями) марш-бросок на Белую Церковь, правительственные войска двинулись к ним. Финальные события развивались в январе – уже после разгрома декабристов в столице. Глупее этого запоздалого «южного» восстания придумать что-либо было трудно. Муравьев-Апостол приказал солдатам идти в атаку, но – без выстрелов! Он надеялся на переход правительственных войск на свою сторону. Какая наивность! Правительственная артиллерия ответила на странную «атаку» залпом картечи. Черниговцы тут же сложили оружие. Ближайший помощник и друг Муравьева-Апостола подпоручик Михаил Бестужев-Рюмин в показаниях на следствии дал исчерпывающую информацию как по всем этим событиям, так и по программным и тактическим целям общества. И этими своими откровениями подписал себе и другу смертный приговор.

На следствии всплыло также, например, что Денис Давыдов, получив якобы в своё время записку от двоюродного брата с предложением вступить в тайное общество Tugenbund, якобы отписал в ответ следующее: «Что ты мне толкуешь о каком-то немецком бунте? Укажи мне на русский бунт, и я пойду его усмирять». «Каков каламбурчик!» – восхитился император Николай, самолично расследуя мятеж и прекрасно понимая, что обе записки – липа. Денис Васильевич плотно якшался с заговорщиками и, несомненно, по характеру своему, был в числе оных. Но когда запахло жареным и декабрьских крикливых гусей стали ощипывать к новогоднему праздничному столу, тут же сообразил что к чему и уговорил брата чиркнуть нужную записочку задним числом. Предложение вступить в тайное общество не в личной беседе с глазу на глаз, а с помощью записки!? Не чушь ли? Само собой. Но каков хитрец! А поскольку Давыдов боевой генерал, герой-партизан 1812-го года да еще поэт, бабник и пьяница, то ладно, пускай живёт. Теперь, поняв что царь всё понял, будет служить верно и преданно.

Еще одним несостоявшимся декабристом оказался А. С. Пушкин, вдохновенно слагавший патриотические свободолюбивые вирши. Он получил 12 декабря, находясь в Михайловском, письмо о восстании от своего друга – графа Пущина (который был среди главных заговорщиков) и решил было ехать на подмогу. И даже вроде поехал. Но передумал и вернулся с полдороги, устрашившись плохих примет. Что же напугало великого поэта? Заяц через дорогу перебежал! Александр Сергеевич скакнул назад, сам как заяц. Интересно, что через несколько лет, когда женился на Гончаровой, на все приметы плюнул, женился-таки, не остановился. А ведь приметы в момент венчания в церкви были ужасные: кольцо упало и погасла свеча! После разгрома восстания один из заговорщиков сердито упрекнул Пушкина в малодушии. Пушкин обиженно пукнул.

Сначала новый император, на следствии вызнавший все детали, хотел главных виновников четвертовать или хотя бы отрубить все буйны головы. Суд приговорил на смертную казнь пятерых – четвертованием, тридцать одного – отсечением головы, всех других – на каторжные работы и т. д. Но то ли кто остановил императора и его суд в рвении отмщения, то ли царь малость поостыл сам, сообразив, что кровожадность еще никого не украшала. В итоге были вынесены максимально мягкие приговоры: на каторгу, в тюрьму, в ссылку и т. п.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.