Звездолов - Поттер Патриция - Страница 42

— Нет, — возразил он. — Довольно с нас секретов, любимая. Хирам пошел задать корму коням, Гэвин хочет поговорить с Быстрым Гарри с глазу на глаз. А я хочу побыть с тобой. — Он не сводил с нее тревожного взгляда, без конца косясь на ушибленный висок. — Если б я мог взять твою боль себе…

— Ничего. — Боль в голове и впрямь ничего не значила по сравнению с чудесным теплом, разлившимся по всему телу от его слов.

— Я один виноват. Во всем, что ты выстрадала за это время, виноват я один. Неделями ты сидела взаперти у себя в спальне, на хлебе и воде, потом тебя, опоенную, увезли из родного дома, оставили беззащитную перед злобой моего отца, потом притащили сюда и снова оставили одну…

— Тс-с-с. — На этот раз она прижала палец ему к губам.

Он схватил ее руку, поцеловал кончики пальцев, и лицо его исказилось, как от сильной боли.

— У меня сердце оборвалось, когда я увидел, что ты падаешь.

— Я никогда не падаю.

— Знаю, — согласился он. — Иначе я ни за что не разрешил бы Хираму дать тебе сесть в седло.

Разрешил. Это слово резануло ей слух и всколыхнуло противоречивые чувства. Да, Патрик называл ее любимой, но ей хотелось, чтобы ее любили как равную, а не как слабую. Между тем он начал осторожно массировать ей виски, боль чуть отпустила, и вместе с болью ушло раздражение. У него такие ласковые руки…

— Элизабет по тебе скучает, — шепнул он. — И я тоже.

У Марсали сладко заныло сердце, но вопросы все не давали ей покоя.

— Что вы с Гэвином задумали?

Патрик вздохнул, сел рядом с ней, но стоило ему подвинуться ближе, чтобы опереться на ладонь, как один из зверьков воспользовался этим, бросился, вонзил острые, как иглы, зубки ему в запястье — и тут же ретировался и уютно свернулся клубочком, довольный тем, что отомстил обидчику.

— Изольда! — укоризненно ахнула Марсали, но та, лишь едва повернув мордочку, лукаво оскалилась и примостилась к Тристану, думая, что теперь ее никто не видит.

С руки Патрика капала кровь. Марсали с трудом приподнялась, оторвала полоску ткани от подола рубахи и, хмурясь, перевязала крохотные ранки.

Патрик сидел смирно, не мешая ей, и неловко улыбался.

— Хорошо, что у тебя нет ручных леопардов.

Она улыбнулась в ответ, тоже робко, несмело, и хотела лечь, но он обнял ее за плечи и привлек к себе. Не противясь, она послушно прильнула к нему, положила голову ему на грудь.

— Как тебе удалось справиться с Тристаном и Изольдой?

— Оказывается, они не прочь клюкнуть, — широко улыбнулся Патрик. — Я обнаружил, что, пропустив рюмочку, твои приятели делаются куда любезнее. Но сейчас, видимо, они маются похмельем, а виноватым считают меня.

Марсали засмеялась, но он продолжал уже серьезно:

— Я привез их, потому что не знал, как долго пробудет здесь Быстрый Гарри и придется ли тебе остаться с ним. Но он вроде держится молодцом, так что я хотел бы вернуться с тобою вместе.

— В Бринэйр?

— Да.

У Марсали сразу испортилось настроение. Конечно, она любила Элизабет, но Бринэйр для нее все равно был тюрьмой. Здесь у нее было хоть немного свободы, и она чувствовала, что делает что-то полезное.

— Я бы лучше осталась, — сказала она. Патрик помолчал.

— Не знаю, безопасно ли здесь, — ответил он наконец.

— Ты говорил, никто не знает о хижине.

— Не совсем так, — поднял он бровь. — Кто-то ведь донес моему отцу, что Маргарет встречается здесь с любовником.

Марсали обвела изумленным взглядом тесную каморку с закопченными стенами.

— Так это было тут?

— Да.

— Ты хочешь оставить Быстрого Гарри здесь?

— Да, но только не в хижине, а в пещере, где Хирам держал лошадей. Скорее всего ему и так ничего не угрожало бы, но я предпочитаю не рисковать совсем — ни им, ни тобою.

— Я тоже могла бы остаться в пещере.

Патрик не отвечал, и она подняла на него глаза. Он заметно помрачнел.

— Тебе так плохо в Бринэйре?

— Твой отец не хочет меня там видеть, я чувствую, как он ненавидит меня, а тебя никогда нет дома, — честно ответила Марсали.

— Ты не можешь остаться с Быстрым Гарри одна, — вздохнул он, — а Хирам нужен мне самому.

Конечно, он был прав. Если кто-то знает об этом месте, она не сможет защитить ни себя, ни раненого, а попасть в плен еще к кому-нибудь ей хотелось меньше всего.

И потому Марсали снова задала вопрос, который был для нее самым важным.

— Что вы с Гэвином задумали?

Патрик надолго замолчал, но потом наконец кивнул:

— Пожалуй, ты должна знать.

С растущим изумлением она выслушала его рассказ. Замысел был просто великолепен — ничего лучше ей никогда не приходилось слышать. Мало-помалу она начала улыбаться, а к концу рассказа головная боль почти прошла.

— И что же, Гэвин согласился?

— Да. Кое-что даже сам придумал.

— Кто еще знает?

— Руфус. Он сейчас нанялся к Синклеру — вдруг удастся что-нибудь обнаружить. Хирам. Теперь ты. Со временем, конечно, догадаются и другие, — поморщившись, признал Патрик, — но мы очень тщательно отбирали людей для набегов. У них у всех есть родные и друзья в обоих кланах, и потому они без крайней надобности не применят силу. Нам нужно только время. Боюсь, у Синклера лопнет терпение и он пойдет на чрезвычайные меры, — с тревогой закончил он.

— Какие меры? — беспокойно спросила Марсали.

— Еще один набег, — мрачно ответил Патрик. — Теперь он наверняка злится, что его план не удается, и не станет долго ждать.

Марсали ласково дотронулась до его раненого запястья, заглянула ему в глаза.

— Расскажи, что вы узнали про тетю Маргарет. Если бы мы раскрыли эту тайну…

— Да, — кивнул он, — Маргарет — ключ к решению. Потому мне так нужно время. Мои люди сейчас ищут тех двух, что пришли тогда к моему отцу с россказнями о ее измене, а потом куда-то бесследно исчезли.

— Так ты не веришь, что она изменяла ему?

— Не верю. Элизабет говорила мне, что Маргарет искренне любила отца и даже считала, будто он тоже ее любит. Кто-то потрудился на славу, чтобы заставить его поверить в ее неверность, и я думаю, что это был Синклер.

Все так, все так…

— Как ты думаешь, она еще жива? — медленно спросила Марсали.

Патрик стиснул зубы.

— Сомневаюсь. Но клянусь тебе, родная, я докопаюсь до правды.

— А мое исчезновение из Бринэйра? Как ты его объяснил?

— Сказал правду — по крайней мере, наполовину. Все знают, как ты умеешь лечить, — вот я и сказал отцу, что ты выхаживаешь по моей просьбе одного моего знакомого и его жену, а Хирам остался охранять тебя.

— И он поверил?

Патрик невесело рассмеялся:

— А что ему оставалось — назвать сына и наследника лжецом? Я слишком нужен ему, чтобы он стал так рисковать. Клан подчиняется лэрду, а не титулу маркиза и может избрать нового лэрда, если пожелает. Отец не может позволить себе расколоть клан. И Гэвин тоже не захочет, чтобы его клан разделился надвое, потерял силу и стал легкой добычей для Синклера.

До Марсали дошло наконец, насколько серьезно то, что говорит Патрик, и в ушах у нее снова застучало. Старшие в кланах присягали вождям — Дональду Ганну и Грегору Сазерленду, долгие годы сражались бок о бок с ними и рассчитывали на их поддержку и защиту. Более молодые могли взять сторону Патрика и Гэвина, но подобный выбор расколол бы кланы, натравил бы отца на сына и сына — на отца.

— Гэвин не сделает ничего такого, что могло бы ослабить клан, — пробормотала Марсали. — Удивляюсь, как ты уговорил его участвовать в своей затее. Если отец узнает, он лишит его наследства!

— Да, — согласился Патрик, — нас обоих лишат наследства, если наши отцы узнают, что мы затеяли. Но мы оба — и я, и Гэвин — считаем, что важнее всего прекратить войну, и сделаем все, что для этого потребуется.

Мысль о том, что Патрик и Гэвин действуют сообща, согревала ей сердце. Вместе они горы свернут, она всегда верила в это.

Она взяла руку Патрика, прижалась к ней щекой, потерлась носом и улыбнулась тихому, невнятному звуку, сорвавшемуся с его губ. Ей нравился этот звук. И еще ей нравился ровный, мощный стук его сердца.