Королевский корсар - Поуп Майкл - Страница 90

Может быть, она так плоха, что…

Может быть, она в отъезде и поэтому…

Не ведет ли господин губернатор какую-нибудь скверную игру, и в силу этого…

Не утонул ли дружище Ливингстон, переправляясь с острова на материк, так что…

А может, она меня разлюбила?!

Не хочет видеть!

Начиная размышлять, Кидд обязательно добирался до этой вызывающей содрогание мысли и всякий же раз от нее мужественно отмахивался.

Ведь не могло же этого быть на самом деле!

Он путешествовал два года, он должен был научиться терпеть.

Не научился.

Три дня на сеновале дались ему тяжелее, чем два года в корабельной каюте.

Он проделал несколько отверстий в стенах трухлявой постройки и, перебегая от одного к другому, все старался подсмотреть тот момент, когда появится экипаж, везущий к нему Камиллу

Ждал он ее появления со всех четырех направлений.

И со стороны тех старых акаций.

И со стороны холма, раздвоенного пешеходной тропой.

И со стороны таинственного ручья, показывающего только один локоть своей забирающейся в тенистые заросли длани.

На четвертом направлении, западном, стоял фермерский дом. Казалось бы, из него Камилла никак не могла появиться.

Но он ждал ее и оттуда.

Распахивается дверь, выскакивает на улицу мальчишка с корзинкой.

Время завтрака. Пара печеных яиц, кусок оленины и хлеба кусок. Бутылка молока.

Есть Кидд совершенно не мог, хотя не только понимал, но и чувствовал, что голоден. Организм не отвергал еду, он в ней не нуждался.

Приняв корзинку, он попробовал очистить яйцо. Но не смог. Руки отбросили его и схватились за карман, проверяя, на месте ли драгоценная добыча.

На месте.

Кидд рассмеялся, как если бы камень потерялся, а он его заново нашел.

Он откинулся на солому и зажмурился, в тысячный раз радуясь тому, какая волшебная встреча с супругой ему предстоит. Виденья мелькали перед его глазами наподобие ласточек и проплывали медленно, наподобие облаков.

И все они рисовали то, что он желал увидеть, и был уверен, что увидит.

Скоро. Очень скоро.

— Сэр, проснитесь, сэр.

Сын фермера тряс Кидда за плечо.

Капитан вскинулся:

— Что такое?

— К вам пришли, сэр.

Кидд резко перевернулся на колени, чтобы вслед за этим вскочить на ноги.

И тут случилась неприятность. Алмаз вылетел из драного кармана и, пару раз подпрыгнув на досках настила, провалился в щель между ними.

Кидд заныл, как от боли, и кинулся вниз по бревну с прибитыми перекладинами. Оказавшись на первом этаже, он ринулся в толпу коров, сердито их расталкивая.

Алмаз, легендарный алмаз «Посланец небес», валялся в коровьем навозе и был попираем равнодушными копытами.

Это ли не трагедия!

Одновременно с этими отчаянными поисками происходило вот что.

К ферме, со стороны раздвоенного холма, приближалась странного вида процессия. Впереди шагал, помахивая своей тросточкой, мистер Ливингстон. За ним шестеро дюжих молодцов (грузчиков, нанятых в порту) несли на плечах большие носилки. На носилках, как легко можно догадаться, лежала больная. Замыкал процессию врач.

Мистер Джонсон. Он был одет не так фривольно, как в спальне миссис Джонсон-Кидд в момент пикантной встречи с мистером Ливингстоном. Никаких ленточных бантов на коленях. Строгий черный кафтан, черная шляпа без признаков пера. На физиономии постное выражение.

Процессия приближалась к открытым воротам хлева-сеновала.

Процессия приблизилась. И остановилась прямо у этих ворот, справа и слева от них стояли ирландские ребятишки. Взрослые выйти не сочли возможным, помня строгие наставления хозяина.

Внимание детей разрывалось между процессией и тем, что происходило в хлеву.

Там творилось странное. Коровы недовольно мычали и шумно переступали по деревянному полу. У них под ногами ползал плохо различимый человек, шарил руками по настилу и громко ругался.

— Что он там делает? — спросил доктор, встав рядом с мистером Ливингстоном.

— Доит, — ответил тот.

Носильщики вытягивали шеи, в надежде что-нибудь рассмотреть.

Даже больная осторожно приподнялась.

Трудно сказать, по какому пути пошло бы развитие событий, если бы Кидду вовремя не сопутствовала удача.

— Вот он! — раздался истошный крик неподдельной радости, и из ворот вышел победитель.

Еще сидя наверху, Уильям время от времени задумывался над тем, что, к сожалению, придется предстать ему перед красавицей женой в не самом блестящем обличье. Камзол износился, парик утратился, на щеках щетина.

Сейчас, когда он был весь, с ног до головы, в навозе, он не думал о такой ерунде. Главное, отыскался камень. Кидд держал его в сложенных ладонях и блаженно улыбался.

— Я нашел его.

— Интересно, в каком дерьме ты его прятал до того, как оказался в этом коровнике, — сквозь зубы пробормотал хозяин фермы, а значит, и хозяин навоза.

Капитан не стал его слушать, он прошествовал мимо друга, мимо доктора, прямо к носилкам.

Миссис Джонсон начала стонать, как ее учили. Стонала она так ненатурально, что у носильщиков, считавших, что они переносят тяжелобольную, сделались заговорщицкие лица.

Ливингстон велел им идти к раскидистой липе справа от дома, там стоял верстак, на него и следовало поместить носилки.

Кидд пошел следом, неся перед собой вытянутые и сложенные ковшом руки.

Доктор семенил сзади, шепча свою медицинскую чепуху. Мол, миссис Джонсон уже месяц не встает с постели (что было правдой), что все время стонет (также правда), временами теряет сознание (пару раз было и это). Доктор только забыл сказать, что этот месяц в постели миссис Джонсон провела отнюдь не одна.

Капитан не обращал на него никакого внимания. Он полностью сосредоточился на носилках.

Носильщики опустили их на верстак и ретировались, подчиняясь энергичным жестам мистера Ливингстона, хотя, конечно, любопытство раздирало их души на части.

— Мистер Джонсон!

— А?

— Вам тоже лучше удалиться, вон туда, к хлеву.

— Почему это к хлеву?!

— Можно к дому, а еще правильнее в дом зайти.

— Но я же должен освидетельствовать…

— У вас будет для этого время, будет.

Подойдя сзади к капитану, Ливингстон осторожно спросил, не стоит ли тому очистить себя и платье перед началом ответственной церемонии.