Носители духа - Осипов Алексей Ильич - Страница 47

...Говорю и не делаю того, что должно. Горе мне! (С. 414).

Сегодня, 5 апреля — 30 года, было Вербное воскресенье. Я получил новое имя [подразумевается монашеский постриг — сост.]. А через три года, тоже 5 апреля — 33 года, я был... [арестован — сост.]. Это было действительно отречение от всего. Наше поколение (их уже мало в живых) буквально было навозом для будущих родов. Потомки наши не смогут никогда понять, что пережито было нами. Достойное по делам нашим восприняли. Что-то вы воспримете? А едва ли вы лучше нас. Да избавит вас Господь от нашей участи! (С. 419).

...Представляется вся моя прошедшая жизнь цепью падений, нарушений всех заповедей евангельских, искажением их даже и в случаях, когда, казалось, поступал по-христиански (С. 445).

...Увы! — в лености иждиваю дни свои. Скажу Вам, что меня ждет в будущем большое осуждение за то, что я кажусь людям лучше, чем есть на самом деле. Очевидно, есть какое-то лукавство или лицемерие во мне, может быть, несознательное (думаю, что сознательного нет), из-за чего многие считают меня лучше, чем я есть. Этого боялся даже апостол Павел (С. 450–451).

В течение моей жизни я находил утешение в самых тяжких обстоятельствах и искушениях лютых — в вере в Гос­пода Иисуса Христа и в молитве (С. 528).

Я уже говорил тебе раньше, что ты к моим словам относись совершенно свободно. Я высказываю некие мнения, а принять их или нет — в твоей власти и не смущайся, только делай это с рассуждением и без страсти. Я так же могу ошибаться, как и ты, и все другие: всяк человек ложь. Если что нужно обязательно, то я подчеркну («Как жить сегодня». С. 84).

Помолитесь за меня грешного, чтобы Господь дал мне истинное покаяние и преданность Его святой воле. Желаю и Вам этот дар получить, ибо без него и здесь, и по смерти тяжко человеку («Как жить сегодня». С. 235).

Мы празднословим много и ничего не делаем. Вот что я вижу в себе и в своих «духовных», и уверен, что можно не только без вреда, а и с большой пользой сократить беседы и письма («Как жить сегодня». С. 113).

Схииг. Иоанн:

Человек я от природы застенчивый и недалекого ума, это я вполне сознаю, и память плохая. В школах я не учился... (Предисловие).

...И мысли никогда не было, чтобы вернуться в мир (Предисловие).

Благодарю Господа, что Он по Своей милости сподобил меня, грешного, провести всю мою жизнь в монастыре (Предисловие).

Иногда смущает меня мысль, зачем переписку веду, безграмотный, с образованными (Письмо 8).

...Как же я могу учить других, когда сам иду ощупью и спотыкаюсь; а если ведет слепец слепца, оба упадут в яму. А я, безграмотный, как могу руководить других в таком великом деле, которое дороже всего мира; у меня своих опытов духовных нет, а если кому отвечаю — не свое, а заимствовано от святых Отцов, и сам краснею: других учу, а сам как живу (Письмо 15).

К стыду моему, живу я в монастыре уже сорок восемь лет и до того расстроился, что просто не знаю, с чего и начинать, как спасти свою душу; однако ты не подумай, что говорю так по смирению. Нет, нет, а такой есть воистину. Смолоду было у меня ревности хоть отбавляй. Носил некоторое время власяницу и вериги, старался искать святых подвижников, но как-то не удавалось найти, вероятно, не понимал их по неопытности своей. Первая ревность очень обращает внимание на букву, убивающую дух; и не встречал такого наставника, который мог бы поддержать ревность и руководил бы правильно в духовной жизни, а без руководства живущий, по Лествичнику, «ненадежный», ибо он кичится; так я и остался ни с чем. Но не отчаиваюсь, верую в Божие милосердие и стремлюсь к Нему по силе моей. Припоминаю евангельский виноградник, в который пришли наемники уже в одиннадцатый час и получили такую же плату, как те, которые работали с утра. Очень я доволен и рад, что Господь судил мне жизнь проводить в стенах монастыря (Письмо 15).

Читай Святое Писание и святых Отцов и умудряйся. А что значат мои советы, когда сам иду ощупью; если что пишу, из тех же источников черпаю. Я подобен бане: других омываю, а сам остаюсь таким же грязным (Письмо 58).

Ты пишешь, что «ленивая и нерадивая», и просишь, чтобы поругал тебя. Как я могу тебя ругать, когда сам состарился и этим же недугом одержим, и у меня его больше, чем у тебя. Все же не будем унывать и отчаиваться, смиримся и положим начало, хотя и в одиннадцатый час мы пришли (Мф. 20). Но Господь очень милостивый, такую же плату дает, [как и тем — сост.] которые трудились с утра (Письмо 62).

Благодарю Бога за скорую помощь и за молитвы святых подвижников, ибо я советами их руководствуюсь в сей юдоли плачевной. Кто я такой без помощи Божией? Прах земной и отвратительный, смердящий гной (Письмо 77).

В Киеве был такой случай: были похоронены схимник и послушник; когда открыли гробы, то на послушнике оказалась схима, а на схимнике — послушническая одежда. Вот тебе и схимник! Недостойно ты, бедняга, носил схиму, послужила она тебе не на спасение, а на осуждение. Пишу эти строки и краснею: ведь я тоже схимник. Увы, не послужила бы она мне тоже во осуждение! Однако не отчаиваюсь: Господь милостив, знает нашу немощь и схимнику дал покаяние. Слава, Господи, святому милосердию Твоему! (Письмо 78).

...Иногда готов волосы свои на голове рвать за свое нерадение. Время жития моего в сей юдоли плачевной приближается к концу, и бренное мое тело взято из земли и в землю паки опустят. Пишу эти строки и плачу. Господи! Помоги же мне, грешному изуверу, принести истинное покаяние (подобно тому иноку Силуану, которого я отпевал не так давно, и сподобил причаститься Святых Твоих Тайн), недостойно носящему светлые церковные ризы, и именоваться служителем и совершителем божественной литургии; опять плачу. Кончаю писать и ложусь в постель, продолжаю плакать, и слезы текут струей. Тишина, огонь погашен, братия улеглись спать, и опять усиленный плач... Напялил схиму на себя, обещался пред Евангелием и пред братией нести подвиги, а как живешь? (Письмо 117).

… Святые и то не всем могли сказать полезное и утешить. А я кто такой, чтобы мог утешать в скорбях. Если кто и получал пользу от моих советов, это совершилось по вере просящих (С. 127. 2010).

Вот тем, которым ко мне, коротенькому умишку, обращаются за советами, скажу свое мнение, а потом всегда говорю: «Впрочем, усматривай сам, или сама». Правильный совет могут давать только святые люди, как прп. Серафим Саровский и Сергий Радонежский. А как я могу советовать правильно, когда сам иду ощупью (Письмо 68).

А при чтении святоотеческих книг просто краснею: читаю много, а толку мало. Все же не отчаиваюсь, хотя и коряво провел свою жизнь, однако утешает двадцатая глава от Матфея. Слава, Господи, святому милосердию Твоему! (С. 191-192. 2010).

По моей лености стараюсь, насколько могу, с Божией помощию жить внутреннею жизнью, не выделяясь внешне, стараюсь терпеливо переносить свои ошибки, иногда хоть в легкой мере — укоры и насмешки. Бывает, за глаза говорят обо мне худо. Стараюсь быть глухим и немым, не показываю и вида недовольства оскорбляющим меня (С. 90. 2010).

Иг. Арсения:

…Я всегда желаю и подвизаюсь, чтоб все творить, все делать и поступать по воле Божией. Есть у меня желания, я их высказываю, а на душе у меня одна мысль и желание, чтоб все совершилось по воле Божией. И в этом случае, если я и желаю провесть последние годы жизни в уединении, то это не есть мое решение, а только одно желание. А мое желание, чтоб все совершалось в моей жизни по воле Божией. И при таком построении моей души, при такой преданности воле Божией, мое сердце мирно и никогда не бывает в смятении или неудовольствии, если что не сделается, как я желала или предполагала (№ 6, С. 446).

Оскорбления

Не тот любит добродетели, кто с борением делает добро, но тот, кто с радостию приемлет последующие за тем бедствия.