Носители духа - Осипов Алексей Ильич - Страница 72

Главное же — смирение. Не возвышай голоса ни на кого. Помни непреложное слово Господа: Бог гордым противится.Это значит, что ты ни в чем не будешь иметь успеха, ни во внутренней жизни, ни во внешней. Во внутренней жизни уже видишь холод, леность, бесплодие. То же будет и во внешней. Будешь терпеть позор, поношение, нищету, болезни. Не исполнится ни одно твое желание и ожидание, будешь растоптана в грязь, пока не смиришься. Благодари Бога, что так долго терпит тебя, желая обращения твоего, чтобы помиловать после смерти («Как жить сегодня». С. 86-87).

Будем же смиряться друг пред другом и пред Господом и оплакивать свои неисцельные язвы, и по силе своей понуждать себя к любви друг ко другу. Тогда за смирение и терпение других и нас потерпит Господь по закону: в нюже меру мерите, возмерится вам(«Как жить сегодня». С. 175).

Схииг. Иоанн:

Наш должен быть труд во всякой добродетели, а успех уже зависит от Божией благодати, а благодать Бог дает не за труды, но за смирение: насколько человек смиряется, настолько и благодать посетит (Письмо 3).

Еще замечу, пишут святые Отцы, что природные недостатки остаются и у святых — для их смирения (Письмо 5).

Если будешь строго следить за собой, поистине увидишь себя хуже всех, тогда и хвалящий тебя не повредит, ибо люди смотрят только на внешность человека, а внутренно его не знают (Письмо 12).

Стремись, чадо, к смирению и не верь себе, пока не ляжешь в гроб (Письмо 17).

...Благодать дается от Бога именно только смиренным — а без смирительных случаев не смиришься (Письмо 28).

...Благодать дается не за труды, а за смирение: кто насколько смирится, настолько и благодать приходит; и в добродетели устоять зависит не от нас, а от благодати (Письмо 29).

Святой Петр Дамаскин пишет: «Если человек увидит свои грехи аки песок морской, и это знак здоровья души». При этих чувствах отчаянию нет места, а наполняется душа умилением и любовью ко всем живущим на земле (Письмо 38).

Хорошо иногда вспомнить прошлые свои грехи, ибо от этого рождается смирение, а когда от воспоминаний прошлых грехов приходит отчаяние, тут уже явно враг старается возмутить душу; не слушай его, успокойся, не мятись, не унывай, старайся молитвой отогнать подобные возмутительные мысли (Письмо 39).

Господь дает дарования не за труды, а за смирение, так нас учат святые Отцы (Письмо 55).

На Валааме проходил послушания разные, и все такие, которые мне не нравились, однако не унывал, а был мирен. От святого послушания рождается смирение и сила воли укрепляется (№ 79).

...Насколько человек смирится, настолько и преуспевает в духовной жизни (Письмо 80).

Истинное смирение вот до чего должно распростираться: до полного сознания в чувстве сердца, что они на всем земном шаре хуже всех человеков, даже скотов. Святые Отцы сказали: «Смирение божественно, оно приклонило небеса и сошло на землю принять нашу плоть и бысть Богочеловек» (Письмо 95).

...От него [смирения — сост.] происходит кротость, приветливость, удобоумиление, милосердие, тихость, благопокорность. Смиренный не любопытствует о предметах непостижимых, а гордый хочет исследовать глубину судеб Господних. Смиренный не хвалится природными дарованиями и гнушается людскими похвалами — как человек, одетый в шелковую одежду, отбегает, если брызнуть на него дегтем, чтобы не замарать своей дорогой одежды, так и смиренный убегает человеческой славы (Письмо 110).

Свойство смирения видеть свои грехи, а в других — добрые качества; а гордости свойственно видеть в себе только хорошее, а в других — только худое. Вот еще черта смирения: простота, откровенность и естественность. А что такое смирение и как оно рождается в душе, никто не может выяснить словами, если человек не научился сему из опыта. Из одних слов нельзя сему научиться (Письмо 110).

Авва Зосима говорил о смирении. Его слушал ученый софист и спросил: «Как же ты считаешь себя грешным? Разве ты не знаешь, что ты свят? Разве не знаешь, что имеешь добродетели? Ведь ты видишь, как исполняешь заповеди, — и считаешь себя грешным?» Старец же не находил, что сказать, только говорил: «Не знаю, что сказать тебе, но я считаю себя грешным». Софист настаивал, желал узнать, как сие может быть. И снова старец не нашелся, что сказать, отвечал со своей святою простотой: «Не смущай меня; я подлинно считаю себя таким».

Тут находился авва Дорофей, и он объяснил софисту, что как в науках бывает некоторый навык, и человек, обладающий им, не может объяснить, как он это делает, так и в смирении. Авва Зосима обнял авву Дорофея и сказал: «Ты постиг дело, оно так бывает, как ты сказал». Софист остался доволен и согласился с ними (Письмо 110).

Ты пишешь, простит ли тебя Господь. Эта мысль дьявольская; он пугает тебя по своей злобе, не слушай его. Нет такого греха, чтобы превышал Божие милосердие (Письмо 113).

А мы, грешные, иногда говорим от невнимательной нашей жизни: «Я очень грешный; даже и на свете нет такого человека, как я», — но это только пустословие и одни голые слова. Если бы говорили от чувств сердечных, тогда не осуждали бы других ни в чем, не гордились бы и не гневались бы и т. д. Сами не исполняем ни одной заповеди, а от других требуем исполнения. О, слепота наша сердечная! (С. 245-246. 2010).

А об обожении писать я не буду и не умею, тогда как все вожусь со страстями и не могу от них избавиться. Вот мне пример евангельской вдовицы. Господи, помоги мне, грешному, избавиться от долга страстям! (С. 160-161. 2010).

Ты пишешь, что духовно хромаешь и бывают разные неприятные переживания. А как же ты хочешь? Чтобы все было хорошо и дух горел ко Господу? Я ведь сам то же испытываю, но не ахаю и подобные переживания от всех скрываю (С. 161-162. 2010).

Это очень худо, что скоро расстраиваешься разными пустяками. Конечно, это от самомнения и гордости бесовской. Было бы смирение, тогда был бы внутренний душевный мир... человеческие наши греховные уклонения очень смиряют наше мнимое благочестие. В них унывать не надо, а осознать свою немощь и класть доброе начало. Ведь в духовной жизни бывают уклонения случайные, иначе наше окаянство и не смирить (С. 235. 2010).

Проще надо. Проще-то лучше. Не осуждать никого, лишнего не говорить. Хорошо бывает, когда человек начинает замечать, что его внутренняя храмина завалена разным хламом, значит, стал он больше внимать себе и меньше будет обращать внимание на немощи других (С. 17. 2010).

Еще пишешь, что «и начало не положила». Это чувство хорошее, путь к смирению. В духовной жизни так и есть по закону духовного ведения: чем больше человек приближается к Богу, тем больше видит себя неисправным и грешным. Избави Бог, если человек увидит себя праведным (С. 83-84. 2010).

Ты пишешь и называешь себя худой и никуда не годной. Эти твои чувства хороши и святы. В духовной жизни всегда так бывает. Раньше, когда ты мало обращала внимания на себя и не следила за собой, тогда была не прочь помечтать о себе: «Я ведь не такая, как прочие человеки». А теперь в чувстве сердца осознала себя именно такой, какая и есть в сущности, или вернее сказать, встала на правильную дорожку, ведущую ко спасению. Раньше у тебя жизнь проходила в мечтаниях да в фантазиях, а теперь ты живешь в чувстве сердца (С. 97. 2010).

Иг. Арсения:

...На почве смирения вырастают хорошие плоды. В познании греховности своей душа верою познает Господа. А в самости, что она будет видеть и знать, кроме себя? А свое, «я» как бы оно ни было хорошо и украшено добром, что оно может дать? Ни света, ни жизни. В нем есть сила, страшная, воюющая против всех заповедей Божиих, против ближних, против Самого Бога, сила, убивающая самую душу, лишающая ее добра, жизни, Бога (С. 297).

... Д а будет воля Твоя! Но как познать эту волю всесвятую? А принявши от Господа некоторое познание ее, как творить, когда к творению собственной греховной воли влечет неудержимое стремление моего падшего естества? Како воспоем песнь Господню на земли чуждей? А потому единственная правильная деятельность души, пребывающей на реках Вавилонских: сидеть и плакать(С. 326).