Мистерия (СИ) - Мелан Вероника - Страница 45

— Наверное, с утра шел дождь, а потом парило. — Майк тоже обратил внимание на тяжелый спертый воздух. — Здесь не так комфортно, как на Магии, да?

— Ага. Еще эти насекомые… — Пытаясь отомстить впившемуся в кожу комару, Марика хлопнула себя по той руке, в которой держала фонарь, и луч тут же вновь метнулся в сторону, а после заплясал на коре темных стволов. — Кусаются!

Ее спутник хмыкнул.

— Есть такое. Надо будет еще шерсть Арви прочесать на предмет кровососущих после того, как вернемся.

Представив, как убьет не меньше часа на осмотр пятнистой шкуры, которая постоянно будет играться и пытаться ухватить ее за пальцы, Марика вздохнула.

— А поначалу и правда казалось, что мир — как наш. Только здесь не так уютно, как-то… тревожно. Знаешь, как будто в воздухе не хватает спокойствия. Наверное, похожих друг на друга миров много, но я все равно буду скучать по Магии. Никогда не приживусь в другом.

«Не зарекайся. — Безмолвно ответил Майкл, но она услышала. Почувствовала его подернутые грустью мысли. — Быть может, нам придется здесь остаться навсегда. Кто знает?»

Нет, не придется! Все как-нибудь уладится, обязательно уладится, и они отправятся домой. Вновь разведут костерок у знакомого домика, запустят стиральную машинку, развесят привычные куртки во дворе и сядут пить чай. Достанут котелок…

— Слушай, а котелок бы здесь работал?

— Нет. — Ответ раздался без промедления.

— Почему?

— А ты не чувствуешь? Здесь в воздухе и земле есть энергия, но она другая, другого качества, что ли. Ее пришлось бы концентрировать для того, чтобы добиться хоть какого-то видимого результата, а котелок требует много.

Да? Она не знала. Значит, на Магии потоки более концентрированные? Тогда туда еще больше хочется вернуться.

— Я не привыкла без котелка.

— А я не привык без довольной тебя. — Улыбнулся в темноте Майкл и притянул свою даму поближе, обнял ее за плечи. — Все наладится, малышка, как-нибудь наладится.

— Думаешь?

— Будем об этом просить небо.

Небо. То мерцающее черное небо, что растянулось на многие километры над незнакомым миром? Если это поможет им вновь увидеть Золотой лес, пруд Бабочек, бабку Изольду и любимые пики гор, она будет просить все, что угодно. Даже этот неродной небосвод.

— Не хочу в дом. Непривычно. Людно и шумно, да?

— Да. — Тихо согласился спутник и потерся теплым кончиком носа о ее висок. — Шумно. Погуляем еще немного.

В пропахшей свежим срубом широкой гостиной первого этажа рваной, поделенной на множество слогов и ударений, речью бубнил телевизор. Кто-то постоянно переключал каналы, и из динамиков лился то хохот, то серьезный, вещающий не иначе как о новостях, женский голос, то музыка, то вовсе раздавались выстрелы — шло кино.

Ани морщилась. Она любила эти шершавые страницы, эту чуть помятую от времени обложку, этот дорогой ее сердцу сборник рассказов, вот только одно «но» — она любила читать его в тишине — по возможности полной.

Она сама выбрала эту комнату — дальнюю, но на первом этаже, а теперь задавалась вопросом, не лучше ли было бы занять другую, на втором — чтобы подальше от гостиной? Но эта ей нравилась: маленькая, даже уютная, с бежевыми деревянными стенами, большим, выходящим на лес, сквозь который виднеется залитая лунным светом поверхность озера, окном, маленькой тумбочкой, но большим зеркалом и широкой двуспальной кроватью. Кровать стала решающим фактором. В некоторых стояло по две — у разных стен, — а тут одна и длинная. На такой с легкостью поместился бы Дэйн, и его ступни не упирались бы в стену. В самый раз.

Если бы здесь был Дэйн.

Ани вздохнула и вновь провела кончиком пальца по строчкам. Каждый раз, когда она так делала, в голове начинал звучать глубокий низкий и умиротворяющий голос — сказки на ночь. Только он читал ей эту книжку, и только его она была готова слушать бесконечно. Но пока Дэйна нет, ей придется читать самой, потому что чтение отвлекает. Правда, отвлекает оно в том случае, если сначала удается отвлечься от непрерывного гула телевизора в гостиной.

Черт, ну кто там давит кнопки пульта?

У кровати, сложив лапы на белые с розовым кроссовки и приютив морду между ними, дремал Барт. Кажется, он был единственным, кому телевизор никоим образом не мешал.

— Как можно создать вкусную кашу, когда у меня из специй только соль и перец? А мясо с одной лишь морковью и луком? Это же катастрофа! И этим я был вынужден накормить тринадцать человек. Тринадцать человек, отведавших на ужин столь пресное блюдо. Позор… Это просто позор. Даже в самые давние времена, работая младшим помощником Ринара Дубуатье, я не чувствовал себя столь скорбно, как теперь…

Слушая беспрерывное ворчание сокрушающегося, как ей казалось без должного повода, Меган улыбалась. Ну, подумаешь, каша? И мясо было вполне себе вкусное и мягкое. Не всегда же наслаждаться деликатесами из ресторанов — можно иногда и по-простому. Бултыхались под ее пальцами в мыльной воде тарелки, пенилась в ладони губка, текла на тыльную сторону ладони из крана струя теплой воды.

Она сама вызвалась помочь с посудой — чем еще заняться? Одежда распакована и развешена, Дэлл занят помощью Маку — они уже минут тридцать как стучали сверху молотком. Вроде как кровать под Чейзером, стоило тому рухнуть на нее всем весом, развалилась. Не то подломились ножки, не то треснула поперечная доска — стоя у раковины, Меган хотелось хихикать.

— Я уверен, в местных магазинах должны найтись приправы. Тот же корень трутлы или же семена орвахи…

— Дорогой, семена орвахи собирают на твоем острове. Их и в Нордейл-то завозят редко, а что говорить про чужой мир.

Глядя на Клэр несчастными, как у выпнутого спать в прохудившуюся будку под дождем пса, глазами, Антонио попытался подбодрить себя самого.

— Ну, хоть литула или листья Карры?

— Бернарда обязательно поищет для тебя все, что ты напишешь. В крайнем случае купит местных кореньев — наверняка они пригодятся.

— Я не смогу… — Черноусый повар продолжать радировать обреченностью. — Не смогу кормить людей этими… примитивными запасами. Это же сушки! Коробки с сухими хлопьями, какое-то безвкусное молоко в картонных пакетах, черствый хлеб. Я бы пек сам — мне бы только хорошую просеянную муку из паярны, виранские дрожжи, пятипроцентное молоко из Лаймы, хлебопечку с ручным таймером — только ручным! — эти электронные вечно не отключить в процессе, а я ведь должен проверять температуру, следить за процессом…

Едва обращая внимание на жалобы Антонио, Клэр принимала из рук Меган мокрые тарелки, терла их полотенцем, складывала в шкаф и думала о своем: о Ганьке, которая сиганула за дверь сразу же, как вылезла из сумки — не потеряется ли? Об оставленном за плечами комфорте — собственной жизни, к которой так привыкла. Любимой кухне, пушистых тапочках с помпонами (нужно было взять их с собой, но ведь такие чистые), шампуне «Трильяни», вечерней вышивке… Конечно, можно попросить Дину принести все это сюда, но ведь Дрейк запретил ей «прыгать» в Нордейл без важной причины, а тапочки или вышивка — разве это важно? Только ей, Клэр, но никому другому. Нет, не стоит беспокоить из-за этого подругу, у нее итак дел по горло — проживет Клэр без привычных вещей, перекантуется. А вот Смешарики… За них душа болела сильнее всего: все ли выживут? Сумеют ли укрыться от разрушительного воздействия полей? Что бы там ни говорил Начальник, а они ведь маленькие. Маленькие, беззащитные и вечно голодные. И поди всю ту еду — мелкие проглоты, — что она оставила им на неделю, слопают в первый же вечер, не удержатся. Ведь там ананасовые дольки, куски пирога, куча печенья, кексы (которые высохнут за сутки), мармелад, сушеные бананы — в общем, все, что они просили.

— … а если бы у меня были крексеры, можно было бы покрошить их, размолоть, смешать с урланской пыльцой, замешать на яйцах и сделать великолепный пышный покрытый сыром «Мруанди» бисквит — чудесный десерт к чаю. Как думаешь, Бернарда сумеет найти сыр «Мруанди»?