Правила (ЛП) - Кейд Стэйси - Страница 11

— Ты не обычная, не такая, как они. И ты не имеешь права забывать об этом.

Ярость вскипела во мне. Как я могу забыть?! Внесу ясность, я не стремлюсь быть больше человеком, чем есть на самом деле. Такое желание меня ни разу не посещало с тех пор, как я впервые залезла в чужие мысли. Стать такой же, как вы? Нет, спасибо. Но испытывать ту лёгкость, с которой большинство из вас идут по жизни, никогда не беспокоясь ни о чём, кроме себя самих?

Наверное, это здорово.

Отец поднялся, чтобы положить мне на тарелку еще яиц. Я не съела предыдущую порцию, но он был более чем убежден, что белок моему организму крайне необходим, спор не имел смысла.

— Я имею в виду, — сказал мужчина уже мягче, видимо распознав мысли, отразившиеся на моем на лице, — ты не имеешь права увязнуть в мелких интригах и манипуляциях. Ты должна быть выше всего этого.

Мне пришлось смотреть в тарелку, чтобы не выдать себя еще больше. Отцу не стоило знать, какие эмоции охватили меня.

— Итак, другими словами, Рейчел Джейкобс и ее дружная компания делают то, что хотят, а я должна быть выше и лучше так называемого «человека», — пробормотала я.

— У них имеется привилегия называться главным существом на планете, — отец с грохотом опустил сковородку на плиту. — Эй, посмотри на меня.

Я нехотя повернулась на стуле.

Лицо отца выглядело напряженным, уже не гневным, как было полчаса назад, но все равно каким-то чужим.

— Мы не можем позволить себе еще больше ошибок.

— Я знаю.

— Так что детка, делай то, что должна.

Мой кивок был натянутым, но отца он удовлетворил. Я должна быть выше всего этого. Если я позволю Рейчел добраться до меня, если я буду ошибаться слишком часто, это все равно не позволит ей выиграть. Это стало бы самой меньшей из проблем. Особенно, если отец был прав насчёт возросшего интереса к моим поискам.

Внутри меня на грани пустоты боролись смирение и вызов. Я должна была принять реальность вопреки тому, что та не желала принимать меня. Этот вопрос преследовал меня ни один год, но в такие моменты он становился особенно острым.

От приступа рефлексии отвлекло легкое похлопывание по плечу.

— Я постараюсь узнать больше через свои источники. А ты продолжай работать над контролем.

Или отсутствием такового, но отец был слишком добр, чтобы сказать это вслух. Дело в том, что после стольких лет и таких различных попыток разбить стену в моей голове, я была уверена, что ничего не получится.

— Доедай глазунью, — добавил отец. — Тебе нужен белок, не заставляй меня, принуждать тебя.

Он одарил меня любящей, но грустной улыбкой.

Мой вечно бдительный отец терпеливо ждал, пока я не возьму вилку, хотя мой живот будоражило при мысли о еде, особенно о холодных яйцах, испорченных паникой и страхом сегодняшнего утра. Я не была уверена, что смогу проглотить хотя бы кусочек, не говоря уже о том, чтобы получить от этого удовольствие.

Но я притворюсь ради отца. Это одно из немногих умений, освоенных мною в совершенстве.

Глава 4 (Зейн)

Вы когда-нибудь замечали, что первые лучи солнца гораздо ярче и чище любых других порождений света, будь то электрический отблеск или лунная дорожка поздней темной ночью?

Я прищурился от пробравшихся в мою спальню лучей и, не выдержав, натянул одеяло на голову. Яркие проблески и играющие на предметах солнечные зайчики никак не увязывались с моим внутренним состоянием.

Ариана Такер. Сегодня я должен был позвать ее на Неделю Костра.

Пожалуй, это была самая худшая идея, которая когда-либо меня посещала. Во-первых, Неделя Костра никогда не привлекала моего внимания и являлась скорее мучением, чем праздником. А ведь она, как предполагалось изначально, должна была служить для поддержания школьного духа. А никак не превращаться в недельное празднование в честь только "достойного" спорта — футбола. Откровенно говоря, этого дерьма мне хватало и дома. Во-вторых, Рейчел наверняка уже имела планы на Такер, даже если меня в них не посветили. И, в-третьих, я едва знал эту девушку. Основываясь на ее взгляде, направленном на меня и полном ненависти, и вчерашнем фиаско Дженны, я не был уверен, что мне удастся уговорить ее хоть на что-нибудь.

Может быть, мне следовало оставить все Джонасу. Ариана бы в любом случае не запала на него. А даже если бы запала, почему это должно волновать меня?

Ответ на этот вопрос я не знал. Но одно было предельно ясно — я влип.

Застонав, я заставил себя все-таки встать с постели и пойти в душ. Голова нещадно раскалывалась. Выпить пять банок пива перед сном было, определенно, не лучшей идеей. И расплата не заставила себя ждать, настигнув меня тяжелым утренним похмельем.

Не менее опрометчивым было и слишком низко наклониться над раковиной, в попытке просушить волосы. Преодолеть рвотный рефлекс помогла лишь необходимость спускаться к завтраку.

— Второй раз опаздываешь. Хорошее начало, — заметил отец, даже не поднимая глаз от газеты.

Свежее издание интересовало его куда больше, чем собственный младший сын. Мнение окружающих, добропорядочный образ — всегда стояли на первом месте. Мой отец был одним из тех людей, которые с готовностью ныряли в модное течение, если оно, разумеется, успело засветиться в газете и соответствовало идеалу благополучия. Вот и сейчас, он наверняка искал упоминания о себе и своей «команде».

Проигнорировав реплику родителя, я, не растрачиваясь в пустую на приветствие, принялся за завтрак. Обычно мой утренний рацион состоял из тостов. Но когда я поднял крышку хлебницы, то обнаружил лишь пустой сине — белый пакет. На этой неделе мне определенно придется сходить в магазин.

Желудок забурчал, вынуждая без особого желания обратить внимание на последний высохший кусочек хлеба. Гадость. Но я всё равно бросил его в тостер. Мне необходимо было что-то съесть, а после событий прошлой ночи, я не был уверен, что смогу попросить Трея остановиться у забегаловки на завтрак. На самом деле были и другие опасения, более существенные. Подбросит ли меня сегодня Трей? Если он не приедет, я должен буду просить отца, а это было сопряжено с рядом других непреодолимых трудностей.

Я упёрся руками в шкаф напротив и закрыл глаза, борясь с желанием прислониться лбом к прохладным деревянным панелям. Комната вращалась, если я двигался слишком быстро.

Отец, наконец, поднял глаза от газеты и, не скрываясь, пренебрежительно хмыкнул.

— Зейн. Если ты все еще планируешь бегать с «большими собаками», тебе необходимо поддерживать себя на высоком уровне.

Как Куин. Он не продолжил, но я знал, что именно подразумевалось. Высокопоставленная позиция моего старшего брата среди элиты Эша была предрешена. То, что они приняли меня (хотя с намного меньшим количеством фанфар) оказалось огромным сюрпризом для отца. А заодно и привилегией, которой, по его мнению, меня могли лишить в любой момент, если я не докажу, что достоин. Что в свою очередь превратилось бы в темное пятно на фамилии Брэдшоу.

Куину, конечно, никогда не приходилось беспокоиться обо всём этом. Он был совершенен во всём, так же как мой отец. Он бы запросто после ночной тусовки проснулся на рассвете для пробежки на пять миль. Закончил эссе о своём летнем чтение и проглотил бы какой-нибудь отвратительный и здоровый коктейль из сырых яиц и ростков пшеницы. В отличие от меня.

При одной мысли о яйцах мой желудок скрутила болезненная судорога.

Чтобы отвлечься, я, молча, вернулся к тостеру, умоляя его пошевеливаться. Мне хотелось, как можно быстрее разделаться со своим скудным завтраком и поскорее выйти на крыльцо, где — я все еще продолжал верить — должен появиться Трей.

Могу сказать однозначно, это утро было одним из тех немногих, когда отец никак не желал от меня отставать. Такие дни случались редко. Чаще всего диалог с родителем заканчивался так же быстро, как и начинался. Сегодня все было, как назло напротив — отвратительно продолжительно.