Принцесса вандалов - Бенцони Жюльетта - Страница 26

– Не печальтесь, дорогая, – успокаивала госпожа де Бриенн хозяйку Мелло, приезжая к ней погостить на несколько дней.

В Мелло она чувствовала себя гораздо лучше, чем в своем парижском особняке.

С прелестной Изабель невозможно было соскучиться, и к маленькому Людовику-Гаспару госпожа де Бриенн тоже очень привязалась, что приводило в дурное расположение духа госпожу де Бутвиль, его бабушку. Малыш подолгу оставался на ее попечении, и она стала относиться к нему как к своей собственности. Изабель вставала горой за свою подругу: любимая ее де Бриенн не только добрейшая душа, что соответствовало действительности, и не только привязана ко всей их семье, но она еще – что весьма важно! – была и остается близкой подругой королевы! Госпожа де Бриенн и успокаивала Изабель, уверяя, что Ее Величество оценила по заслугам неустанные старания герцогини примирить с короной принцев и сохраняет к ней благоволение. По ее словам, королева находит естественным, что герцогиня сохранила привязанность и дружбу к тем, кого полюбила с детства, поскольку росла в доме Конде, и благодарна за то, что она не требовала головы драгоценного Мазарини.

Рику появился спустя два дня после госпожи де Бриенн, полумертвый от усталости: он мчался без остановки от Брюсселя, и остановился только в Мелло, собираясь мчаться дальше в Париж, куда у него были важные поручения от принца. Принц, разумеется, не преминул прислать герцогине де Шатильон традиционное любовное письмецо. На этот раз тон был страстный, что было несвойственно Конде. Принц умолял Изабель приехать к нему, потому что разлука для него больше невыносима. Он в ней нуждается! Он физически без нее страдает! Никогда еще он не жаждал ее так пламенно! Вскоре ему предстоит военная кампания, и для его спокойствия, сердечного и телесного, она должна к нему приехать. Рику заберет ее на обратной дороге и будет ее телохранителем.

Чтение пылкого послания взволновало Изабель. Послушайся она своего сердца, приказала бы оседлать коня и под охраной одного только Бастия помчалась бы в раскрытые объятия возлюбленного. Изабель поворачивалась в постели с боку на бок, а сон все не шел к ней, и вдруг услышала плач Людовика-Гаспара. Она поспешила к нему в спальню. Жанетт уже стояла возле кроватки.

– Что случилось? – спросила Изабель. – Мой сыночек заболел?

– Когда ложился спать, был совершенно здоров. А сейчас его, похоже, лихорадит.

Изабель обняла малыша. Ей показалось, что он слишком уж разрумянился. Потрогала щеки, ручки, они горели. Она тут же послала слугу за доктором, а сама села у постельки дожидаться врача. Врач был опытный, Изабель давно его знала, он осмотрел малыша и успокоил ее. Ничего опасного, одна из весенних простуд, которые так легко подхватывают маленькие дети. Держать в тепле, поить теплым, завтра вечером он его навестит.

Вернувшись к себе, Изабель попросила Агату привести к ней Рику перед тем, как он пустится в путь.

– Он уедет на рассвете, а госпожа герцогиня еще не ложилась.

– Ничего страшного. Мне непременно нужно с ним поговорить.

Солнце еще не вставало, когда Агата ввела к своей госпоже Рику. Не было сомнений, что молодой человек был озадачен, он не понимал, что могло от него понадобиться герцогине, и был не слишком рад потере времени. Рику отдал короткий поклон и сразу же спросил:

– Госпожа герцогиня пожелала меня видеть? К сожалению, я не смогу уделить ей много времени!

– Я никогда им не злоупотребляла. Когда вы собираетесь ехать обратно?

– Задерживаться не имею возможности. Сегодня к вечеру буду обратно. Мне нужно всего лишь повидать господина Берто, с которым госпожа герцогиня хорошо знакома.

– С инспектором вод и лесов Бургундии? А как случилось, что он не в Дижоне?

– Он связан со многими и самыми разными людьми и оказывает нам услуги. Он ждет меня, я повидаюсь с ним и тут же двинусь обратно. Если госпожа герцогиня желает передать со мной письмо, пусть поторопится и напишет поскорее. А сейчас мне пора!

– Отлично! Поступайте, как вам приказано, Рику. Я напишу письмо в самое ближайшее время. А господину Берто передайте мои дружеские чувства. И скажите, что ему будут рады в Мелло, если он наберется мужества и навестит изгнанницу.

Изабель сочла, что сама судьба приняла за нее решение. Они никак не могла отправиться сегодня вместе с Рику, оставив дома больного ребенка. Если, не дай бог, с Людовиком-Гаспаром что-то случится, она никогда не найдет себе покоя и оправдания. Попрощавшись с Рику, Изабель направилась в спальню к сыну и склонилась над кроваткой.

– Он еще весь красный, – прошептала Жанетт, – но жар, похоже, уменьшился. И после теплого питья он ни разу не кашлянул.

Изабель осторожно погладила горячую щечку, наклонилась и попробовала губами лоб. Ей захотелось схватить и прижать к груди своего мальчика, покачать его, побаюкать. Она нисколько не сожалела о принятом решении. Напротив, почувствовала, что если бы пустилась в путь, то повернула бы обратно с полдороги. Чего стоит страсть любовника в сравнении с полной доверия любовью ребенка?

Рику вернулся во второй половине дня, и герцогиня тут же вручила ему письмо для принца, не испытывая ни сожалений, ни колебаний. Вручила и постаралась больше об этом не думать.

На следующее утро к ней приехал с визитом Уильям Крофт, его настроение было не таким благодушным, как обычно. Он пожаловался доброму другу Изабель, что их славные края привлекают в последнее время шпионов, как мед привлекает мух.

– Один из них, – пожаловался он, – попытался даже войти ко мне в дом! Он прикинулся больным и попросил крова и помощи. Но у Хаббарда, моего метрдотеля, нюх на такого рода субъектов. Хотел бы я, чтобы вы увидели, с какими воплями бежал молодчик после короткого разговора с глазу на глаз. Дигби тоже заметил немало странных людей в своей усадьбе. Навестил его и некто Фуке, держал себя как дворянин и сообщил нашему другу, что монсеньор де Конде имеет виды на Понтуаз и намерен захватить его.

– Понтуаз?! Что за нелепая идея? Зачем ему Понтуаз там, где он сейчас находится? – воскликнула Изабель и тут же прикусила губу, пожалев о том, что сказала.

– А где он находится? – тут же поинтересовался англичанин.

– Во Фландрии, где же еще? Все об этом знают, – ответила Изабель.

– Но принц, опасаясь за вас и желая оградить от опасности, возможно, намерен окружить вас городами, которые будут принадлежать ему? Во всяком случае, именно это поручил мне передать вам Дигби с просьбой, чтобы вы были как можно осторожнее. Судя по словам Фуке, кардинал Мазарини опасается влияния такой красивой дамы, которая, похоже, предана до кончика ногтей интересам принца.

– Но я никогда и ни от кого не скрывала своей преданности! Поверьте, во всем этом есть какая-то странность! Попросите Дигби, пусть пришлет ко мне этого Фуке. Это он мутит воду, хотя делает вид, будто ни при чем. Пусть только появится, я найду, что ему сказать!

– С вашей стороны это может быть неосторожностью. Дигби дорожит вашей дружбой, а этот человек ему очень не нравится.

– Мне тем более. Поблагодарите Дигби, судя по вашим словам, он продолжает оставаться моим другом.

– Надеюсь, вы ни на секунду не усомнились в его дружбе. Кстати, я чуть было не забыл о маленьком подарке, который он просил вам передать.

С этими словами Крофт вынул из кармана хорошенькую коробочку с перегородчатой эмалью из золотых проволочек.

– Какая прелесть! – радостно воскликнула Изабель.

– Совершенно с вами согласен, но добавлю, что главная прелесть внутри.

– Что же там такое?

Изабель с большим интересом открыла коробочку и обнаружила в ней белый порошок.

– Знаменитая симпатическая пудра, про которую, как вы помните, Дигби прожужжал нам все уши. Он уверяет, что достаточно посыпать врага небольшой щепоткой, и он станет вашим другом. Но щепотка должна быть небольшой, избыток пудры произведет противоположный эффект.

Изабель поднесла коробочку поближе и осторожно понюхала. Пудра ничем не пахла. Или чуть-чуть, очень слабо отдавала… Ладаном?