Улыбка сфинкса - Перминов Петр Владимирович - Страница 19

19

В довершение всего голодная, оборванная французская армия на протяжении всего пути из Александрии до Каира постоянно подвергалась нападениям кавалерии мамлюков, которая пользовалась в то время репутацией лучшей в мире. «Всякий, кто отставал на 200 шагов, был человек погибший», — пишет Руссилион и приводит характерную сценку: «Во время марша один мамлюк подскакал к нашему каре и закричал по-итальянски: „Если между французами есть храбрый, я жду его!“. Наши кавалеристы не были в состоянии тогда принять его вызов. Мамлюк нас преследовал, продолжая оскорблять и галопируя вокруг нас. Несколько выстрелов ему были посланы напрасно, пока, наконец, один сержант из волонтеров не убил его наповал»{26}.

Подобная фанаберия была не единичным случаем. Правившие Египтом в то время мамлюкские беи Ибрагим и Мурад оказались неспособны оценить реальное соотношение сил. Анализируя причины ошеломляюще быстрого разгрома мамлюков, которые пользовались солидной военной репутацией, Арнольд Тойнби писал: «Пикантность ситуации заключается в том, что французы уже высаживались в Египте ранее, в XII–XIII вв., в то время, когда уровень их цивилизации стоял ниже восточной, включая военное искусство. Средневековый французский рыцарь представлял собой более неуклюжий и менее умелый вариант мамлюка, поэтому, когда наступил бой, он был жестоко побит и его попытки захватить Египет закончились полным провалом. В течение пяти с половиной веков мамлюки оставались на одном уровне, за исключением того, что они сменили свои азиатские луки на английские карабины. Они, естественно, предполагали, что и французы изменились столь же мало, как и они сами. В связи с этим, когда они услышали, что Наполеон имел неосторожность высадиться в Александрии, они предполагали обойтись с ним так же, как они обошлись с Людовиком Святым»{27}.

21 июля около 10 часов утра французская армия появилась вблизи селения Эмбаба, расположенного на берегу Нила вблизи Каира. Здесь Руссилион впервые увидел мамлюкское войско. Впереди, насколько хватал глаз, стояли палатки и шатры всевозможных цветов, со знаменами и позолоченными полумесяцами над ними. Вдали обрисовывались высокие минареты Каира. «Трудно себе представить что-либо более красивое, блестящее, разнообразное, чем кавалерия мамлюков, — пишет Руссилион. — Она покрывала всю равнину и, хотя была неприятельская, прельщала наш взгляд прекрасными цветами одежды и блеском штандартов»{28}.

В этом сражении мамлюки проявили, с одной стороны, безумную храбрость, а с другой — непонимание элементарных канонов военной стратегии и тактики. Руссилион признает, что мамлюки сражались отчаянно, насмерть, они шли в атаку, имея при себе все свое богатство. В седельных сумках некоторых убитых мамлюков французы обнаруживали от 300 до 400 луидоров. Это было целое состояние для французских гренадеров, получавших в месяц всего несколько су.

Собственно сражения, как такового, и не было. Хорошо отлаженная французская военная машина безжалостно перемалывала храбрых, но безграмотных в военном отношении мамлюков. Используя передовую для своего времени военную тактику, французы встречали конные атаки мамлюков точными залпами, и сразу десятки всадников вместе с лошадьми падали замертво.

Сражение около деревни Эмбаба получило название «Битва у пирамид». В первой половине XIX в. художники любили изображать Бонапарта гарцующим на белом коне у подножия пирамид и произносящим свое знаменитое обращение к войскам, начинавшееся словами: «Солдаты! Сорок веков смотрят на вас с вершин этих пирамид!». Это тоже одна из легенд. Эмбаба находится в 12–15 км от пирамид. Маленькая, казалось бы, неточность, а истребление мамлюков у Эмбабы выглядит в результате как романтическое приключение.

23 июля французы вступили в столицу Египта. Каир разочаровал их, так как он сильно уступал европейским городам. Его узкие улицы утопали в грязи, население имело несчастный и жалкий вид, громадные великолепные дома, которые занимали мамлюки, стояли пустыми.

32-й полубригаде был зачитан приказ, в котором солдатам вменялось в обязанность с почтением относиться к мечетям и службам, проходившим в них, а также устанавливать добрые отношения с населением и мусульманским духовенством. Капрал Руссилион, конечно, не мог знать, что этот приказ был связан с тактикой, которую Наполеон избрал, стремясь использовать в своих интересах довольно шаткий политический баланс, существовавший тогда в Египте. Верховным правителем страны номинально являлся представитель Порты — вали. Реальная же власть концентрировалась в руках соперничавших между собой мамлюкских беев. Учитывая это, Бонапарт стремился противопоставить мамлюков, с одной стороны, Порте, с другой — египетскому народу. Уже в первой своей прокламации он выдвинул следующие лозунги: «Слава султану! Слава французской армии! Проклятье мамлюкам и счастье народу Египта!». Замысел Бонапарта был очевиден — разобщить своих противников и разгромить их поодиночке.

Такая линия требовала преодоления культурно-религиозного барьера, разделявшего египтян и французов. Всему, что Бонапарт делал в Египте, он старался придать печать местного колорита: учитывая любовь египтян к зрелищам, он устраивал в Каире парады, на которых стремился превзойти роскошью мамлюков. С площади Эзбекия запускались диковинные для египтян воздушные шары. Сам Бонапарт, избравший в качестве своей резиденции дом мамлюка Альфи-бея, бежавшего с другими уцелевшими мамлюкскими беями в Верхний Египет, жил очень открыто, лично принимал депутации от народа. Особое расположение Султан эль-Кебир (Великий султан), как называли его египтяне, питал к восточной одежде и оружию. До конца жизни он не расставался с кривой мамлюкской саблей, добытой в Каире. По его указанию живописец Риго сделал эскизы новой формы для французского экспедиционного корпуса, взяв за образец одежды мамлюков. Однако эта форма так и не была введена в армии: солдаты не одобряли увлеченности главнокомандующего восточной экзотикой. Не увенчалось успехом и поощрение Бонапартом смешанных браков французов с египтянами. Генерал Мену, женившийся с одобрения главнокомандующего на коптке — дочери владельца банного заведения в Розетте, стал объектом насмешек со стороны армии.

Особое значение Бонапарт придавал отношениям с влиятельным мусульманским духовенством. Во время приема Бонапартом представителей мусульманского духовенства рядом с каждым посетителем по его приказу клали Коран и переведенную на арабский язык Декларацию прав человека. Он настойчиво пытался получить от шейхов Аль-Азхара фетву[15], в которой одобрялось бы установление французского контроля над Египтом. Шейхи Аль-Азхара заявили, что для получения требуемой фетвы французам следует перейти в мусульманскую веру. Бонапарт отвечал, что в принципе он не против. В Европе он христианин, а в Египте — мусульманин. «Французы, — заметил он, — не хотели бы только совершать обряд обрезания и вводить сухой закон». Естественно, что после этого вопрос об обращении французов в ислам отпал.

Диалог, который французские ученые пытались завязать с египтянами, был диалогом глухонемых. Вот как известный историк Джабарти описывает посещение группой улемов Аль-Азхара Египетского института, где им показали прекрасную библиотеку и современную химическую лабораторию. Все увиденное произвело большое впечатление на шейхов и улемов, однако существо химических процессов для них было недоступно. Шейх аль-Бакри, которому были продемонстрированы различные химические опыты, вдруг спросил у Бертолле, может ли он с помощью своей науки сделать так, чтобы он, шейх аль-Бакри, находился одновременно в Каире и в Марокко. Знаменитый химик только пожал плечами. «Вот видите, — воскликнул аль-Бакри, — ваше колдовство не всемогуще!»

вернутьсявернутьсявернутьсявернуться

15

Фетва — решение высшего религиозного авторитета о соответствии того или иного действия или явления Корану и шариату.