Улыбка сфинкса - Перминов Петр Владимирович - Страница 50

Движение становится спокойнее. Выезжаем на широкую, усаженную деревьями улицу, ведущую к аэропорту. По правую ее сторону — квартал новостроек Мадинат-Наср, в центре которого возвышается стройный треугольный монумент, воздвигнутый в память о египетских воинах, павших во время октябрьской войны 1973 г. Здесь в октябре 1981 г. во время традиционного военного парада был убит президент Садат.

Налево — хорошо спланированный, утопающий в зелени район Маср эль-Гедида (Новый Египет). Его строительство, начатое в 1905 г., финансировала группа французских банкиров во главе с бароном Ампеном, чей замок, построенный в кхмерском стиле, неизменно привлекает внимание туристов. Простоявший несколько лет взаперти, он пришел в запустение. Причудливый, экзотический даже для Каира, он получил название «Мертвый замок». В настоящее время французская туристическая фирма ведет работы по его восстановлению.

Маср эль-Гедида, или, как его чаще называют, Гелиополь, по имени знаменитого города древнего Египта, — один из самых тихих и спокойных районов Каира. Здесь находятся виллы финансовой и деловой элиты Египта, роскошные дворцы нефтяных шейхов из Саудовской Аравии и государств Персидского залива, приезжающих в Каир отдохнуть от удушливой летней аравийской жары, а заодно и оставить тысячу-другую долларов в каирских ночных клубах.

Чуть дальше, почти за городской чертой, находится пригород Каира Матария. Здесь до сих пор показывают туристам ту самую, связываемую коптами с библейской легендой о бегстве святого семейства в Египет смоковницу, которую непременно посещали русские паломники, направляющиеся на Синай.

Как ни странно, в прошлом веке эта смоковница имела вполне определенное отношение к нашей стране. Служащий Российского общества пароходства и торговли Я- Н. Картавцев, бывший в Египте в 1891 г., писал, что «весь сад со смоковницей еще 30 лет тому назад принадлежал России, точнее сказать, одному из тогдашних представителей русской дипломатии в Каире. Но вместо того, чтобы хранить его или продать русскому правительству, мудрый дипломат преподнес его хедиву Исмаилу-паше. Тот, конечно, не отказался. А когда приехала в Каир императрица Евгения, Исмаил-паша подарил ей и сад, и священную смоковницу. Акт укрепления совершен был на имя французской империи. В доме поселились католические монахи и владеют всем и до сего дня. Дерево, правда сказать, монахи тщательно оберегают и ухаживают за ним»{76}.

Смоковница, которую сейчас показывают туристам, конечно, не ровесница нашей эры. По оценкам специалистов, этому дереву около 300–350 лет.

В настоящее время, по существу, единственным памятником, напоминающим о том, что около 5 тыс. лет назад здесь находился один из крупнейших жреческих центров древнего Египта, является двадцатиметровый обелиск, некогда высившийся перед храмом Амона-Ра, бога солнца. Он поставлен сейчас на прочную бетонную основу.

Но вот и окраины города. У нового, выросшего буквально за несколько месяцев отеля «Шератон-Гелиополис» поворачиваем налево — и через несколько минут уже мчимся по широкому, прекрасному шоссе Каир — Исмаилия.

В наши дни, как и в прошлые века, из Каира на Синай ведут три основные дороги. Они, естественно, имеют мало сходства с древними караванными тропами. Две из них — Каир — Исмаилия с ответвлением на Порт-Саид и Каир — Суэц — современные, недавно отремонтированные и расширенные скоростные автострады. Третья — Каир — Исмаилия (через Бельбейс) — похуже, она идет вдоль канала, снабжающего Исмаилию и Порт-Саид пресной нильской водой.

Однако если дороги и средства передвижения со времени Уманца претерпели самые кардинальные изменения, то пейзаж остался тем же. Унылое однообразие песков, выцветшее от жары серо-голубое небо да возникающие у горизонта миражи. Дорога до того ровная и прямая, что, несмотря на то что наш автомобиль стабильно держит скорость 100 км, порой кажется, что мы стоим на месте и только дорога серой лентой уходит под колеса. Открываем окна автомобиля, создавая «тараву» (так в Египте называют приятный сквознячок), и с наслаждением глотаем хрустально-чистый, прохладный воздух пустыни, тот самый, что освежал разгоряченные лица качавшихся на спинах верблюдов Уманца и Порфирия Успенского. Интересно отметить, что этот прохладный ветерок, ровно и приятно дующий в пустыне, является для египтян таким же символом и предвестником весны, как для нас, скажем, прилет грачей и появление почек на деревьях. Он начинает дуть в апреле, в первых числах которого в Египте отмечается праздник «шамм ан-насим» (дуновение весеннего ветерка). В этот весенний праздник, который особенно популярен в жарком Верхнем Египте, принято есть вяленую нильскую рыбу, обладающую, кстати, таким же острым специфическим запахом, как и некоторые рыбные блюда национальной кухни Лаоса, Вьетнама, Таиланда.

Однообразие пустынного пейзажа нарушает лишь появившаяся примерно в 50 км от Каира группа однотипных многоэтажных зданий, к которым ведет узкая асфальтовая дорога. Это — будущий город-спутник Каира. Несмотря на то что дома в нем вот уже около трех лет выглядят вполне пригодными для жилья, он еще не заселен. Не подведены вода, газ, электричество; химический комбинат, который даст работу жителям «6-го октября», еще только строится. Ну что же, трудности, возникшие при строительстве одного из первых городов-спутников, естественны. Освоение пустыни, объявленное руководством Египта одним из основных направлений развития страны на период до 2000 г., — задача колоссальной сложности.

Но вот скрылись за барханами последние дома будущего города. На шоссе стало оживленнее. Вот медленно тащится набитый до отказа пикап «Пежо-404» — частное такси — труженик провинциальных египетских дорог. Его любят здесь за неприхотливость в обслуживании и поистине невероятную вместительность. Я однажды насчитал в таком такси помимо водителя 12 крестьян, которые сидели не только в салоне, на коленях и чуть ли не на головах друг у друга, но и в багажнике, причем к крыше автомобиля было приторочено еще несколько тюков и чемоданов. Самое любопытное, что все эти люди не только не проявляли признаков недовольства таким способом передвижения, но и испытывали от этого самое непосредственное удовольствие: они весело переговаривались, смеялись, приветливо махали руками проезжающим автомобилям. Поистине неистощим оптимизм и жизнерадостность египетских феллахов.

Водитель такси, которое мы обогнали, по всем признакам, хозяйственный мужик. Фары и задние фонари аккуратно прикрыты самодельными металлическими решетками, над ними симметрично приклеены отражающие свет красные треугольники, зеркал бокового обзора по крайней мере в 3 раза больше, чем нужно. И — как последний мазок — на задней дверце намалеваны два целующихся голубка, а под ними надпись: «Сабах аль-фуль, я халява!» — «Доброе утро, моя прелесть!»

Надписи на египетских автомобилях заслуживают особого разговора. Каждый второй из египетских автобусов, грузовиков, такси украшен подобранной по вкусу его водителя, выписанной затейливой арабской вязью надписью. Это или слова из популярной песни, или народная поговорка, или цитата из Корана, а то и доморощенная философская сентенция, сочиненная самим хозяином автомобиля. Дорожная полиция, как может, борется с этой массовой эпидемией, заставляет замазывать надписи, однако они появляются вновь.

Египетский социолог доктор Сейид Овейс собрал около тысячи надписей на автомобилях в различных районах Египта — от Александрии до Асуана. Вот некоторые экспонаты его коллекции: 34 раза видел он излюбленное египтянами «ма шаалла!» — «Так угодно аллаху!»; 25 раз — изречение «ас-сабр гамиль» — «терпение — прекрасно»; 15 — пословицу «эйн аль-хусуд фиха уд» — «зависть — как палка в глазу».

Это наиболее часто повторяющиеся надписи. По словам Сейида Овейса, 38 % из тысячи исследованных надписей представляли собой народные пословицы и поговорки; 32 % — религиозные высказывания или даже последние, короткие суры из Корана. Среди остальных основное место занимают строки из излюбленных египтянами песен, в основном исполнявшихся кумирами Египта — Умм Кальсум и Абдель Халимом Хафезом.