Дневники св. Николая Японского. Том ΙII - Святитель Японский (Касаткин) Николай (Иван) Дмитриевич - Страница 187

О. Павел Сато с больной ногой приходил сообщить, что катихизатор в Иокохаме Акила Ивата совсем плох; ведет только мирские разговоры, — о вере и говорить не любит; христиане жаловались на него за это о. Павлу. Между тем Акила человек не дурной, даже ученый по–японски. Если уж он так выдохся, то лучше ему оставить катихизаторскую службу и найти мирскую; об этом я и советовал о. Павлу сказать Ивата.

29 октября/10 ноября 1897. Среда.

Катихизатор Иоанн Катаока явился, просит оставить его на службе. Наперед угадывая это, я уже сказал о. Фаддею, что могу согласиться на это только под условием, чтобы о. Фаддей взял его на время, для окончательного испытания, под свой ближайший надзор, то есть поместил в Токио. Сказано было это еще в воскресенье; сегодня Катаока и пришел уже в сопровождении о. Фаддея, конечно, ходатайствующего за него.

Ладно; пусть полгода послужит здесь; о. Фаддей обещался ему доставить слушателей в Фукагава, — два семейства там просят учения. Пусть Катаока даже живет в Миссии и питается здесь, чтобы содержание его все шло на семью, которую он хочет оставить в Кисарадзу, и которая состоит из жены его, пяти детей, с включением на днях рожденного, и матери.

Несколько дней тому назад явились двое просящихся в Семинарию, — из Оота (в Мито), где катихизатор Петр Мисима, справивший их сюда. Так как на два месяца опоздали, то и не были приняты. Ныне Мисима шлет самые грубые укоры за это, — «мешает–де это делу проповеди на месте, возбуждая ропот родителей и их круга; срамит–де Россию, — русские, мол, обманщики» и прочее. Вероятно, нахвастался, — «я–де пошлю в Семинарию», — оттого и является псом лающим.

Таковы халатные отношения служащих Церкви к делу Церкви; ведь знать, что в Семинарии ведется правильное преподавание, и нельзя тут входить и выходить, точно в трактире, когда вдумается, — приемыш его учился в Семинарии четыре года и был первым учеником, пока умер, к сожалению, — как не знать Мисима семинарских порядков! И не знает! Подите, служите с такими! — Нужно вперед самым жирным и крупным шрифтом печатать в призывных в Семинарию листках, что «после первого сентября приема нет».

30 октября/11 ноября 1897. Четверг.

Из кончивших, в июне, курс Семинарии Николай Гундзи подавал больше всех надежд и хорошо было начал трудиться по проповеди, но тоже захворал грудью и, кажется, очень серьезно; попросили взять его в Миссию, — здесь и лежит ныне. Итак, почти совсем мертворожденный курс; один Петр Мори в Окаяма служит; прочие трое больны.

Погода стоит отличная. Украшаем семинарское место рассадкою дерев везде, где только можно там.

31 октября/12 ноября 1897. Пятница.

Сказал Иоанну Катаока, чтобы ходил на лекции вместе с учениками Катихизаторской школы; еще, — чтобы служить чтецом в Церкви; первое, быть может, несколько оживит его духовно; второе — наружно будет служить оправданием его содержания в Миссии (иначе и другие тоокейские катихизаторы могут попросить помещения в Миссии, чтобы содержаться здесь даром), собственно же — для испытания его, не может ли он служить чтецом в Соборе; у него был когда–то громкий голос, а читал он превосходно, когда учился здесь, и случалось ему быть чтецом в Церкви. Катихизатором он едва ли уже может служить; если же будет годен, как псаломщик, то это будет счастьем для него и его семейства.

1/13 ноября 1897. Суббота.

О. Павел Савабе вернулся из Хакодате и рассказал подробнее, о чем писал. Рыбное дело отделено от Церкви, то есть поставлено предприятием не церковным, как выставляли его прежде предприниматели, а частных людей–христиан, которые обязаны, однако, — как добровольно и письменно заявили русским властям на Сахалине, отчего и осыпаны были любезностями и щедротами их, — третью часть барышей от продажи рыбы доставлять Миссии на дело распространения христианства в Японии. Что они будут это делать, в том о. Павел взял с рыбников письменный документ, который при рассказе представил мне и который я сейчас бы отдал за одну ену, ибо уверен, что ни сена Миссия не получит от рыбников. Последние будто бы ныне вновь сладились и грозят рыбам Сахалина. В добрый час!

Самое трудное дело о. Павла было — помирить хоть на время христиан с о. Петром Ямагаки. И это сделал, как сказано выше, по его письму. Спасибо хоть за это! Сказал я ему ныне, что не пожалею кандидата богословских наук для Церкви Хакодатской — так она дорога и любезна и мне. Пусть бы христиане пожелали иметь у себя священником, например, киевского кандидата — Марка Сайкайси, — а он бы ответил их желанию, все бы сладилось.

2/14 ноября 1897. Воскресенье.

За Литургией были и потом ко мне зашли русские: из Москвы Иван Гаврилович Алексеев. Собственник Компании «Davis and Alexeeff (Rojdestvenka, Moskow)», молодой богач, и Михаил Тимофеевич Балахнин, «proprietor of Siberian Gold Mine», как значится на его карточке. Оба направляются в Америку, первый, чтобы проехать ее, второй, чтобы купить машины для своих рудников, находящихся в Якутской области; сам он родом из Томской губернии. Я показал им, между прочим, сосуд для мира, пожертвованный из Москвы, и кое–что другое в ризнице; затем попросил Алексеева пожертвовать для Собора запрестольную архиерейскую кафедру; свел их в алтарь и показал табурет, ныне служащий кафедрой; можно бы сделать здесь какое угодно богатое и изящное кресло, но желательно именно из Москвы иметь подражание одной из тамошних древних, но вместе и изящных кафедр… Алексеев обещался доставить кафедру.

Секретарь Нумабе длинно рассказывал, что его попросили быть сватом между инспектором Семинарии Иоанном Сенума и учительницей Еленой Ямада, и что это дело очень трудное: родители Елены требовали свидетельство, что Сенума будет помогать им, тогда как у него и свои бедные родители есть, — отказались, впрочем, от сего требования; в Женской школе не хотят слушать про сватовство Елены и прочее.

3/15 ноября 1897. Понедельник.

Утром отправил Иоанна Катаока домой, в Кисарадзу; жена у него еще не оправилась после родов, — пусть позаботится о ней и о ребенке и вернется сюда, когда жена совсем выздоровеет; тогда она, вместе с матерью, управится с детьми, — и им же лучше будет, когда Иоанн будет содержаться здесь от Миссии.

В Иокохаме был, чтобы разменять вексель содержания Миссии за первое полугодие будущего 1898 года, из Казны; 16.348 металлических рублей пришли векселем на 2.592 фунтов стерлингов 17 шиллингов 2 пенса, давшие сегодня, по размене, 25.399 ен, чистая милость Божия для здешней Церкви такой размен! — Как всегда делаю, спросив размен в двух банках, с которыми Миссия имеет дело: в «Chartered Bank of India» etc. показали размен в 25.334, в «Hong Kong Shanghai Bank» — вышеуказанную сумму, — почему туда и дал вексель, взяв из суммы десять тысяч ен, чтобы занести здесь в Банк Мицуи на шесть месяцев на пять с половиной процентов.

О. Тит Комацу пришел, чтобы запастись здесь запасными Святыми Дарами; рассказывал про Исикава, в Макабе, — очень хвалил и ум, и поведение его; однако же — он в разводе с женой, имея при себе пятилетнего сына от нее; — про безуспешность проповеди в Уцуномия, про успехи в своем приходе катихизатора Якова Мацудаира и жены его Марины, воспитанницы нашей Женской школы, про оживление проповеди в Мито. Завтра еще доскажет, что хотел сообщить; важного, впрочем, кажется, ничего нет.

4/16 ноября 1897. Вторник.

Сегодня о. Тит рассказывал про своих катихизаторов с десяти до двенадцати; я слушал, не прерывая, и очень печально стало; плохи его катихизаторы, еще плоше он управляет ими. Павел Сайто, катихизатор в Бато, не только ничего не делает, но и на своем месте не считает нужным быть, а шляется, как видно, принимая на себя разные комиссии.