Дневник. Том III. 1860-1861. Созерцательное богословие. Крупицы от трапезы Господней - Кронштадтский Иоанн - Страница 110

Как содержать тела свои? Их нужно беречь, не объедаться, не пьянствовать; не осквернять его нечистотою блуда; не воспламеняться гневом.

Научить мальчиков 1) молитвам, 2) заповедям, 3) вере; 4) истории священной; 5) праздники объяснить; 6) службы объяснить, 7) обряды общеупотребительные, 8) особенно Таинства.

Новозаветную историю объяснять Ветхозаветной.

Где дело касается общей пользы, там самолюбие надо оставить и о чести своей отложить всякое, малейшее попечение. Ты слуга Истины Божией: чего же тебе конфузиться, опасаясь несостоятельности и невыгодного о себе мнения других? Пусть себе думают сколько угодно, а ты знай свое дело. Помни, что духовный востязует убо вся, сам же той ни от единого же востязуется (1 Кор. 2, 15). Никто тебя не осудит.

Объясняя пятую заповедь, внушить ремесленникам, чтобы они были почтительны к своим хозяевам, как к своим господам, послушны в своем деле: не грубили бы отнюдь.

Научить стоять в церкви.

Уча в воскресной школе, ты служишь прямо Воскресшему, ты делаешь дело Божие: ты служишь спасению людей. Дело Божие делай усердно, свято.

Учеников воскресной школы портят тем, что дают им читать сказки и разные пустые книжонки.

Смело возвышай свой голос против порчи учеников и против неправых действий учителей [379].

При скудости внешней святые Божии были богаты внутренно, верою, надеждою и любовию, были богаты словом поучительным и назидательным, просвещающим, упокоевающим, веселящим и утверждающим в истинной жизни души человеческие, — словом, научающим презирать богатство тленное и скоропреходящее, препятствующее стяжать человеку истинную жизнь — на небесах.

Ближний — равноправное мне существо, тот же человек, что я, — тот же образ Божий; и как он то же, что я — то и любить его надо мне, как я сам себя люблю. — Возлюбиши искренняго твоего яко сам себе (Лев. 19, 18; Мф. 22, 39).

Наблюдать его, как свои плоть и кровь, с любовию, кротко, ласково обращаться, прощая погрешности его, как себе охотно прощаю, как сам жажду прощения от других, или снисхождения, покровения любовию моих немощей, то есть чтоб и не замечали их, как бы их совсем не было, или заметили ласково, кротко, любезно, доброжелательно.

Любовь пастыря к пастве своей открывается из того, любит или нет овец своих, а любит он ее [паству] тогда, когда не ленится поучать их в храме и по домам простым языком, языком сердца о вере и об обязанностях христианина; когда ревнует он об искоренении пороков и худых привычек и наклонностей в народе, об обращении заблуждающихся в вере к истине веры; [когда] готов он на помощь и помогает бедным и несчастным, утешает печальных, скор ли и усерден ли и тщателен ли при исполнении христианских треб их. — Чтоб истинно любить овец паствы Господней, нужно искренно о том молиться Богу. — Не надо еще ничем земным нежить и разблажать и убаюкивать сердце свое. Ибо оземленевшее сердце не способно к искренней и истинной любви, не способно к проповедничеству.

Священник должен читать не для любопытства, не для новостей, а для возбуждения себя к проповедничеству, то есть и при чтении книг должен иметь в виду духовную пользу прихожан. Потому прочь всякое праздное чтение от священника, да не с празднословящими осудится на Суде.

† Боже мой! Какая я немощь нравственная бываю по временам: ничего во мне доброго нет; сердце — как пень или камень, ни веры в Бога, ни малейшей любви к Нему, как будто нет Его, Благодетеля. Как будто нет Его, любящего Отца, как будто ты потерял совсем всякий смысл и чувство сердца! И молитва убегает от сердца: силы нет в сердце искренно молиться! Соль теряет совсем силу (Ср.: Мф. 5, 13). О, как необходимы тут искушения для человека–христианина, чтобы расшевелить, пробудить, согреть, смягчить его каменное и хладное сердце и выбить из него хоть искру сокрытой и подавленной в нем житейскими по хотьми и сластъми [380] благодати Божией! — Вот изволь после этого кто–нибудь чем–либо хвалиться, как своим! Всякое, малейшее в тебе добро есть дар благодати Божией — всякая мысль добрая, светлая, всякое чувство и умиление сердца, всякий добрый порыв сердца, всякое преспеяние сердца в вере и любви! Как отнимет Господь добро Свое от нас, то мы останемся одними бездушными истуканами. Страшное дело! — Тогда душа у нас есть, да совсем не то, чем она быть должна: истукан–душа, какая–то земная душа, без духа, — душа, которая наравне с душами животных стремится только к пище, питию, увеселениям, прыганию (танцам). — О! Как я ничтожен, как я окаяиен, беден, нищ, слеп и наг (Откр. 3, 17), когда Господь по грехам моим или для испытания моего отнимет от меня Духа Своего Святого! Да смиряется же душа моя пред Господом благодеяний и даров во всякую минуту, мгновение бытия моего, да прибегает к Нему единому с молитвою о помощи, да не надеется ни в чем на себя, на других людей или на что–либо земное, но да полагает всю силу свою, все дыхание свое, весь свет свой — в Боге. Ноября 5 дня 1861 года.

Когда пожалеешь для кого–либо пищи и пития, скажи своему сердцу обличительное слово: гноя ли ты жалеешь? Не знаешь разве, что чрез несколько часов эти пища и питие будут гноем и зловонием? — Не знаешь ли, что и самое тело, быть может, скоро будет пищею червей?

Воры, как известные ночные птицы, только ночью видят, только ночью как бы имеют острое зрение (днем же они, как те птицы, сидят в домах, не смеют показать глаз). [381]

При завалах желудочных не кури табаку, надеясь чрез него расслабить желудок: от табаку нельзя ожидать кроме вреда — ничего: еще больше закрепит, потому что сера, находящаяся в табаке, имеет свойство вязать. — Опыт.

О искушениях. Когда муж искушается, жене бывает легко; а когда жена — то мужу легко. Премудрое и благостное устроение Божие! Один не искушается, а другой искушается, и один другого может утешать, один другому может служить.

Имиже кто согрешает, сими и мучится (Прем. 11,17), а часто — кто чем согрешает, тот тем и умирает. Согрешаешь чревом: чревом и болишь; согрешаешь любодеянием и прелюбодеянием: от них и страдаешь; согрешаешь гордостию и честолюбием или тщеславием, оно тебя и пропечет; сребролюбием, скупостию, завистию, злобою, мщением: они и будут для тебя огненными бичами, и теснотами, и всякою неприятностию, они и отравят все твои радости жизни, и что ужасно худо в страстях, так это — то, что из–за одного страстного движения сердца, не удержанного нами, отравляются часто все приятности обладания земными благами: здоровьем, богатством, домашним убранством, доброю и умною супругою, добрыми детьми, родственниками, друзьями, знакомыми, и в этом случае в душе бывает нечто похожее на то, что бывает с бочкою меду, в которую влита одна ложка дегтя. Что в бочке меду, говорят, ложка дегтя, то и здесь.

† Сильно искушение болезнию — бываешь сам себе в тягость: неприятен свет Божий, неприятны люди, скрылся бы и от себя, и от света, и от людей. — Вот в это–то время, когда все неприятно человеку, и самая жизнь, когда болезнь как бы нудит к нетерпению, ропоту и хуле на Бога, — и узнается сердце человеческое, каково оно и что в нем есть: благое оно сокровище или злое (Ср.: Лк. 6, 45), утверждено ли оно на камне веры [382], надежды и любви к Богу и ближним, обыкло ли оно к терпению, запаслось ли всякою добродетелию или оно маловерное, унылое, отчаянное, бессильное для любви, нетерпеливое, ропотливое, обнаженное от всякой добродетели. Ибо те добрые дела, которые мы делаем при благоприятных обстоятельствах, нельзя назвать вполне и по всей справедливости такими: совершенно добры они тогда, когда делаются с терпением во время неблагоприятное, во время искушений. — Вот если и тогда человек не отстает от дел веры, надежды и любви и с терпением совершает их, преодолевая неприятные, убивающие душу и тело, чувства, наводимые болезнию, тогда–то мы видим в человеке торжество веры и добродетели.