Правдивая история про девочку Эмили и таинственный замок - Кесслер Лиз - Страница 23

— Мы найдем кольцо, — твердо проговорила я. — Обещаю.

Он попытался улыбнуться, но, хотя его губы дрогнули, глаза остались печальными — печальнее глаз я в жизни не видела.

— Пойдем, — сказал Аарон, вставая. — Мне нужно показать тебе что-то. Я нашел это после твоего ухода — наша встреча навела меня на некоторые мысли. Побывав у мамы, я потом вернулся в часовню и немного там порыскал. Эмили, я нашел то, что до сих пор никогда не замечал! Пойдем же, покажу.

Мы снова отправились в часовню.

— Вот сюда.

Аарон провел меня в дальний конец часовни. За последним рядом кресел виднелось несколько ступенек, ведущих в крошечную нишу, — мы вдвоем поместились в ней с трудом.

Аарон ощупал стену рукой, затем толкнул… Стена заскрипела — и сдвинулась! Потайная дверь! Следуя за Аароном, я ступила в маленькую темную комнатку. Заморгала, привыкая к темноте. Солнечные лучи с трудом пробивались сквозь узкие щели в стенах, но этого было достаточно, чтобы разглядеть, куда мы попали. Прямоугольная комнатушка. Вдоль одной стены стояла длинная скамья, напротив нее виднелась круглая дверца.

— Никогда не знал, что здесь такое есть, — сказал Аарон, подзывая меня взмахом руки. — Смотри, я покажу тебе что-то странное.

Я пересекла темную комнатку, спотыкаясь на ватных от усталости ногах. Все углы затянуло паутиной. Я, дрожа, подошла к самому дальнему углу.

Вдоль всей стены, как и в коридорах замка, висели картины.

— Еще рисунки, — проговорила я.

Но эти картины сильно отличались от тех, что я видела в замке. Здесь не было ни портретов, ни батальных сцен. Рамы у картин отсутствовали. Это были фрески, написанные прямо на стене.

— Это всё, что у меня есть. Картины, книги, карты со всего мира. Это моя жизнь, моя школа, моя история — мое всё. Но такого у меня еще никогда не было! — Аарон указал на самую первую картину.

Мои глаза наконец-то настолько привыкли к темноте, что я смогла рассмотреть изображение, Темно — синее небо, бурное море и яркая белая луна, висящая над замком.

— Кто их рисовал? — спросила я.

— Не знаю. Но готов поспорить, что это мой прадедушка, — ответил Аарон.

— Тот самый, который сделал копии колец?

Мальчик кивнул.

— Он постоянно думал о том, как снять проклятие. Впрочем, все мужчины в нашей семье были такими же. Эти картины похожи на некий ключ к загадке.

— Так и есть, — ответила я, сама не зная почему. Кольцо жгло мне палец, а оно-то знало отгадку. — Это ключ, — повторила я. — Наверняка.

— Тайный ключ, спрятанный от чужих глаз.

— Но почему он сделал свое послание тайным? — удивилась я. — Почему не рассказал остальным?

— Единственная причина, которая приходит мне в голову, — чтобы не узнал Нептун.

— Но почему же он сам ничего не предпринял?

— Скорее всего, прадедушка и сам не знал, что это означает. Но догадывался, что означает. Смотри.

Тут я заметила, что стена вокруг картин исписана словами, которые, видимо, раскрывали мысли художника: «Почему?», «В чем смысл?», «Сколько лет?».

— Кто-то задавал себе те же самые вопросы, что и мы, — заметила я.

— И нашел на них те же ответы, — сказал Аарон. — Иначе нас бы тут сейчас не было.

Я шагнула вперед, чтобы получше рассмотреть первую картину, и только тогда заметила странные тени на небе. Спиральные узоры что-то напоминали мне. Темная спираль, расширяющаяся кверху и образующая конус.

Аарон перешел к следующей картине и поманил меня за собой. Она была похожа на первую. Такое же бурлящее море, небо — еще более темное; лунный свет падал на скалы подобно лучу прожектора. В небе по-прежнему виднелись вьющиеся тени. Одна была похожа на крутящийся улей, другая — на темный след самолета, сделавшего мертвую петлю.

— Вот еще одна, — проговорил Аарон, показывая на третью картину.

На ней были изображены серые блестящие скалы у основания замка. Спиральные узоры превратились в торнадо — черную воронку, упирающуюся острием в верхушки скал, в самом центре светящегося лунного пятна.

— Я видела эти тени! — воскликнула я. — В первую ночь здесь! Что это такое?

— Я их тоже не раз видел. И, как правило, в это время года. Это птицы. Они прилетают сюда миллионами.

— В это время года? Весеннее равноденствие. Но, Аарон, ведь это и есть доказательство! Они наверняка имеют отношение к кольцу! И твой прадедушка знал об этом.

— Думаю, ты права, — согласился Аарон. — Но никто из нас не понимает, что именно они хотят нам сказать.

Не помню, говорил ли он что-нибудь еще. Среди множества других фраз я вдруг заметила слово, написанное большими буквами и подчеркнутое толстой линией, как будто это было название картины. Я, не мигая, уставилась на слово. По спине побежали мурашки. Там было написано:

ВОРОНЫ.

Глава двенадцатая

Не знаю, как я дожила до конца дня. Мы с Шоной использовали каждую минуту, чтобы забиться в уголок и обсудить, как мне поступать и что из этого выйдет. Мы плавали вокруг судна.

— Значит, ты доберешься до замка, найдешь жемчужное кольцо и соединишь его с бриллиантовым, — в двадцатый раз повторила Шона.

Но, сколько бы мы ни проговаривали наш план вслух, проще он от этого не становился.

— И всё надо успеть за несколько минут полнолуния, — вздохнула я. — А иначе будет слишком поздно.

Нептун ясно сказал: в полнолуние проклятие обретет полную силу. Я перестану быть земноводной и не смогу даже прикоснуться к кольцу. Я расстанусь с ним навсегда. А также и со всем самым дорогим, что у меня есть в этой жизни, мысленно добавила я.

— Не надо об этом думать, — сказала Шона, глядя мне прямо в глаза.

— И я потеряю кого-то из родителей, — продолжила я, словно не слыша ее.

— Эмили, пожалуйста, не надо.

— А Аарон вообще останется сиротой.

— Эмили! — Шона взяла меня за плечи. — Сосредоточься. У нас всё получится. Согласна?

— Согласна, — вяло ответила я, хотя совершенно не верила в удачу, В этом деле всё было против нас.

Солнце скрылось. Пора — через несколько часов взойдет луна. Полная луна.

Но Милли никак не оставляла нас в покое. Она стояла на палубе, показывая нам созвездия по мере того, как звезды постепенно проступали на ночном небе.

— Это Малая Медведица, — сообщила Милли, указывая на несколько звезд, ничем не отличающихся от любых других. — О, а это похоже… — Она называла и называла созвездия, не замечая, что ее никто не слушает.

Я вежливо улыбалась, когда Милли обращалась ко мне, и ахала, и цокала языком, — пусть считает, что я с интересом слушаю ее болтовню. На самом деле я думала только о том, как убраться с корабля до восхода луны.

Бросила взгляд на часы — почти десять. Оставалось два часа.

Несколько раз я громко и выразительно зевала в надежде, что Милли тоже потянет в сон. Но не тут-то было.

— Почему бы тебе не пойти спать? — бодро спрашивала она.

В отчаянии я кинулась искать Шону.

— Что делать? Я не могу уйти, пока Милли на палубе. А времени почти не осталось.

— Почему ты не хочешь рассказать ей о том, что собираешься сделать? — спросила Шона.

— Не могу. Сегодня вечером она снова говорила, что не спустит с меня глаз. Лучше не рисковать. Хорошо бы ее загипнотизировать или сотворить что-нибудь в том же роде, что она делает с другими людьми.

— Слушай, — лицо Шоны медленно расплылось в улыбке, — кажется, я придумала.

Она порылась у себя в школьной сумке и с радостным возгласом извлекла оттуда свою лучшую щетку для волос Медная ручка была сделана в виде морского конька, а на тыльной ее стороне сверкало зеркало в рамочке из розовых ракушек.