Моя маленькая мышка (СИ) - Савина Злата - Страница 52

'Поздно очухалась, девочка моя! Сейчас слишком поздно делать шаги в обратную сторону'!

Впрочем, стоит заметить, что в себя я пришла быстро. И место смущению заняла Её Величество злость! Наглый, противный Котайский, обниматься ему на людях вздумалось! Совсем свою совесть потерял, негодяй!!!

'А ты попробуй насладиться моментом!' – кто бы мог подумать, мое внутреннее 'я' снова активизировалось.

'Ага, разбежалась! Было бы, чем наслаждаться!' – раздраженно огрызнулся здравый ум.

'Эй-эй, девочка! А ты ведь непросто так шипишь, как масло на раскаленной сковородке!'

'Тут и черту понятно, что я не просто так злюсь'. Вообще, я принимала сторону своих мозгов, потому что они как раз таки мыслят в правильном направлении. Но я очень внимательно слушала свой внутренний мир – вдруг что-то дельное подскажет, а я пропущу?

'Бяка ты! И негодяйка! И слепая'!

– Пойдем, поговорим, мышоночек ты мой! – наигранно ласково произнес Кир.

Когда все темы для разговора были исчерпаны, Кир вежливо (как всегда, впрочем, это же наш котик) извинился и потащил меня в другую часть школы, куда-то за лестницу, чтобы пообщаться. Желания четверых человек разделились – Котайский действительно хотел пообщаться, а я хотела его убить, ну, а наши две подруги естественно подумали, что мы сбежали нагло целоваться.

– Мышоночек? – зашипела я. – Какого черта ты назвал меня мышоночком? Больше так не делай!

– Ир, расслабься, – Кир был совершенно спокоен, что раздражало меня еще больше. Стоит тут, понимаете ли, а-ля я-ни-в-чем-не-виноват, строит из себя ангелочка. А как обниматься на глазах у моих подруг, так это мы только 'за', так тут мы самые первые в списочке стоим. – И вообще, тебе пора бы привыкнуть, мышоночек! Да-да, и не смотри на меня так испепеляюще! Ты мой маааленький мышоооночек!

– Гад!

– Я уже понял, что ты любишь меня так называть.

– Вот… я возьму и тоже буду тебя как-нибудь называть! – я призадумалась. – Зазнавшимся котиком! Или пусяндочкой! Или бзябзиком! Или ватрушечкой!!! Или…

– Ой, не могу… – Кир скрючился пополам от смеха. Ничего себе! Я тут, вообще-то, придумываю ему страшное наказание, а ему хоть бы хны! Стоит и ржет тут! У нас, между прочим, вполне серьезный деловой разговор! Что он себе позволяет, зазнавшийся котеночек? Хотя, уместно ли здесь мое удивление? Это же Кир! От него можно все что угодно ожидать, это я уже поняла.

– Чего ты ржешь? – я дождалась момента, когда он престанет смеяться, и пошла в атаку. – Ты меня достал уже! Связалась с тобой на свою голову, и что? Один результат – мышоночком стала! Всю жизнь, знаешь ли, об этом мечтала! Бесишь ты меня!

– Бешу, бешу, – Кирилл покивал мне с видом человека, который сейчас видит реальную сумасшедшую девушку и соглашается с ней во всем, лишь бы она успокоилась.

– Ты – самая настоящая бяка! Выводишь меня из себя, заставляешь делать все, как тебе угодно! Я просто устаю от тебя, потому что когда рядом находишься ты, Котайский, я не знаю, что произойдет со мной в следующую минуту, потому что ты – самый непредсказуемый человек, которого я когда-либо встречала!

Бзябзик, он же ватрушечка, он же Кир смотрел на меня своими ангельскими глазками. Парень действительно не мог понять, с чего бы это вечно оптимистичная Ирка ни с того ни с сего сорвалась на него из-за какого-то там 'мышоночка'. Это же не конец света! Он же ее не обвинял в преступлении, и не рассказывал чего-то личного, из-за чего можно было бы так злиться. Да, если быть совсем честной, я и сама не понимала, почему кричала на своего друга. Просто захотелось? Сомнительно. Было здесь что-то другое, но мне не хотелось копаться в себе и что-то выяснять, тем более что потом я отвлеклась на другие, более интересные и яркие мысли, так что о своих криках я очень быстро смогла забыть. И к чему это я? А к тому, что мальчик-ангелочек стоял и думал, стоит ли ему делать то, что совершенно внезапно пришло в его умную светлую головку. Или это все же будет неправильно? Но так как я, по-прежнему возмущаясь, не давала ему достаточно времени на раздумья, то он решил действовать по обстоятельствам. Хм, если бы я знала, что пришло нашему пай-мальчику в голову, я бы, наверное, и сама заткнулась. И даже бы попросила прощения за свои обвинения. Но я ничего не знала.

Под радостное завывание моего внутреннего 'я', бзябзик, он же ватрушечка, обнял разбушевавшуюся девушку, успокаивая своим тихим голосом, шепча ей на ухо какие-то хорошие слова, а они обязательно должны быть хорошими. Но стоп! Это что же получается? Йоперный театр, ведь разбушевавшаяся девушка – это я! Да, так и получилось, что я уже в который раз стояла в обнимку с Киром Котайским. И если вы думаете, что я начала вырываться, кусаться, обзываться и всячески сопротивляться таким непонятным действиям – вы очень ошибаетесь. Более того, я притихла, и вообще сделала забавные выводы, что обнимать этого парня порой не так уж и плохо – действует он на меня как-то успокаивающе. Я, действительно как мышка, притихла, ожидая, что же будет происходить дальше. Но дальше ничего не происходило, а я размышляла, хороший это знак или плохой. Кир только удобнее меня перехватил (кажется, у меня то ли от испуга, то ли от растерянности подкосились ноги), и чуть покачивал из стороны в сторону. И действительно шептал мне какие-то успокаивающие слова, но я их, если честно, совсем не слышала. Я далеко не сразу сообразила, что вообще-то и сама крепко обнимаю парня, а когда сообразила – жутко смутилась и отпустила его. Даже не совещаясь, было понятно, что лучше замять эту ситуацию и это непонятное проявление дружеских чувств друг к другу. Поэтому, чтобы разрядить затянувшееся молчание, я обозвала его дураком, а он меня – дурочкой. И поверьте, после этого никакого напряжения между нами не оказалось.

Об этом внезапном проявлении чувств я впоследствии вспоминала очень часто. И далеко не сразу мое внутреннее 'я' дало мне пинка под зад, чтобы до меня, тугодумки, наконец, дошло, что с этого момента и началось со мной твориться что-то непонятное. Менялись мой внутренний мир и моя внешность, хотя я этого вообще никак не замечала. Замечали другие, но об этом позже. И Котайский тоже менялся. Мы, два друга, всего этого не замечали. Но ведь и так понятно, что все ждали случая, когда нас кто-то резко поставит друг перед другом, лицом к лицу, и настроит нас на 'правильную' волну. Когда мы оба, два индюка, наконец, начнем обращать внимание на мельчайшие подробности…

Пока до звонка оставалось прилично времени (виновата все я, решила сегодня заявиться в школу ни свет, ни заря), мы шли, болтая обо всем подряд. Ну, и начался наш разговор с извинений. Кирилл извинился за мышоночка, а я за свои непонятные обвинения. Потом мы немного обсуждали Женю с Ларой и напряженно думали, есть ли между этими двумя что-то серьезное. И еще было крайне интересно, зачем они позвали нас в клуб. И, кстати говоря, мы вместе пытались придумать какую-нибудь гениальную отмазку, чтобы как можно раньше уйти с того проклятого места, где будет выступать эта ненавистная нам обоим группа. В итоге все дорожки неизменно приводили к Оксане. Я обещала отцу присмотреть за своей младшей сестренкой (почему-то все сразу забыли, что девушка вообще-то всего лишь на год младше меня). А 'сестренка' возжелала пробыть в клубе до тех пор, пока ребята на сцене не закончат своё выступление. Кир печально на меня смотрел. А что я? Я делала вид, что ничего не замечаю. Нет, все-таки пойти в клуб изначально была плохая идея.