Второй шанс для Юлии! (СИ) - Гусейнова Ольга Вадимовна - Страница 28

   - Ну что ж, когда примешь правильное решение, сообщишь!

   И ушел прочь, оставляя меня посреди площади в окружении тысяч дрийя, разглядывающих меня как обезьяну в цирке. Неловко вертя головой, я заметила, как на лицах стоящих рядом мужчин и женщин отражаются разные эмоции. Только семеро старейшин смотрели недоуменно и осуждающе, остальные выдавали целую палитру различных эмоций. Некоторые осматривали меня и решали, стою ли я тех претензий, которые предъявляю, некоторые открыто восхищались, скорее всего моей наглостью, кто-то уже смотрел плотоядным взглядом, наверное, снова охотничий азарт разыгрался. Женщины наблюдали с любопытством или завистью, в зависимости от того, чего хотели от жизни сами. Слишком много различных эмоций, а у меня одна и это - боль. Как будто снова предали и бросили. Рядом со мной возникли Шервисс с Харвиссом, личным телохранителем Тери, который, молча склонившись, тихо сказал:

   - Высокий лорд приказал доставить вас в ваши личные покои. Пока не примите правильного решения, мне приказано охранять вас и его честь.

   От этого замечания стало одновременно и смешно, и горько. Горько от того, что сам не проводил, а прислал Шервисса и охрану, а смешно, потому что боится - вдруг я тут же отправлюсь ему изменять. До чего мы докатились? Быстро же мы потеряли доверие друг к другу. Распахнув пламя своих крыльев, под общий восхищенный вздох толпы взмыла в небо, устремившись к своим покоям во дворце Черных Властелинов. Краем глаза заметила, как вслед за мной взмыли Шервисс с Харвиссом.

   Вечером он так и не пришел ко мне в покои, оставив мучиться от неизвестности. Где он? С кем он? И чем занят? Поэтому моя ночь отличалась от прежних кошмарами и бессонницей. Заснула я под утро и проснулась только после обеда, чувствуя себя разбитой и немного больной. Две дамы, которых мне определили в качестве личной прислуги, помогли одеться уже в зеленый костюмчик, исполненный в духе традиционного минимализма, как будто я сама бы не справилась (что там сложного?), накрыли на стол и удалились. Уставившись в тарелку, думала свои мрачные думы, ничего не видела и не слышала. Как снять проклятье, понятия не имела, поэтому, покопавшись в памяти, воспроизвела слова Арвена и снова задумалась.

   Огонь любви растопит стены твердыни холода и тьмы,

   И силе покорится слабость, когда сгорев до тла,

   У правящего дрийя воспылает сердце.

   Иного нет пути и нет спасенья

   Для тех, кто проклят был,

   Как только в это пламя окунуться

   И добровольно правящим его признать!

   И тот, кто в пламени сгорел хоть раз

   Способен будет жизнь другому дать.

   Я крутила его слова и так, и эдак, и все никак не могла понять, что в нем не так, и почему столько дрийя не смогли решить эту задачку, и как я могу им помочь в ее решении. Сердце все сильнее сдавливали одиночество и холод. Я уже физически была не способна находиться долго без Тери. Моя любовь искала выход из сложившейся ситуации и не видела его. Только полная капитуляция, и я смирилась с ней как с неизбежным злом или условием, необходимым для обретения счастья взамен.

   Глотнув прохладного морса на дорожку, я остановилась перед зеркалом, разглядывая себя. По сравнению с остальными дрийя, я невысокая и хрупкая. Волосы, заплетенные в сложную косу, пылают наравне с крыльями алым огнем. Рыжевато-персиковое лицо, на котором сверкают сумасшедшие от боли и страха глаза. Губы сжаты в тонкую линию и клычки скрипят от неуверенности и напряжения. Крылья носа яростно раздуваются в попытке обрести уверенность, а лапы сжимаются в кулаки. Зеленый короткий топик открывает рыжий животик с мягким коротким плюшевым мехом, а на золотом поясе закреплены длинные зеленые полоски легкой юбки в пол. И завершают картину золотистые тонкие босоножки. И синяя тату на руке - знак принадлежности Тервишессу - притягивает мой больной взгляд. Вдох-выдох, все, сил терпеть разлуку больше нет, и я устремляюсь в коридор. Два телохранителя удивленно взирают на меня и следуют по пятам. Я практически бегом неслась по длинному коридору в сторону личных покоев повелителя и своего мужа. Его личная охрана меня не остановила, только подозрительно напряглись, но я не предала этому значения и зашла внутрь. Кабинет, тут пахнет морозным утром - его личный неповторимый аромат, который я с таким упоением вдыхаю. Странные голоса за дверью спальни Тери, и я иду туда, а перед дверями на тумбочке лежат четыре браслета, судя по всему, небрежно оставленные им еще вчера. Я неосознанно подбираю их и распахиваю двери спальни.

   Он стоит у окна и смотрит на кровать. Я пока не вижу его глаз, но заметно, с каким напряжением он замер возле окна. На кровати извивается обнаженная беловолосая красотка, украшенная драгоценными побрякушками, позвякивающими на запястьях и щиколотках. Увидев меня, женщина прекращает себя ласкать и презрительно смотрит, а меня разрывает дикая боль изнутри. Ее так трудно вынести, что требуется помощь, я резко поворачиваю голову и смотрю уже на Тервишесса, в его глазах вижу ярость и то же презрение. Заметив меня, он замирает, и презрение сменяется удивлением, но он по-прежнему стоит не двигаясь. А я из последних сил пытаюсь сдержать непереносимую боль предательства, его измены. Боль выжигает меня изнутри, заставляя плавиться мое сердце и истекать кровью. Мне казалось, всем слышно, как кровь шипит и испаряется в огне, который горит во мне. Так больно, что когти впиваются в ладони, протыкая их чуть ли насквозь, и я чувствую, как теплая кровь капает на белоснежный ковер. Больше нет сил участвовать в этой сцене, я резко разворачиваюсь и лишь краем сознания замечаю, как Тер сделал знак рукой в попытке меня остановить или что-то сказать. Но я не хочу ничего слушать, и снова бегом несусь уже прочь от него. Прочь из этого дворца. На свободу! Пробегаю мимо молчаливой охраны, ставшей свидетелем моего позора. Несусь дальше по коридору, но чувствую, как стены давят и срываюсь в полет, выпрыгивая из окна. Распахивая крылья, ухожу свечкой в небо. Прочь отсюда как можно дальше, чтобы не совершать ошибок, чтобы подумать как жить дальше и пережить это. Меня провожали удивленные лица, расплывающиеся перед глазами. Слезы лились уже беспрестанно и, подняв руку, чтобы утереть их, заметила в ней браслеты. В первый момент хотела их выкинуть, но не смогла разомкнуть ладонь. Ведь они связывает меня с НИМ. Не смотря ни на что! Я поняла, наконец, тех безумцев, которые любят вопреки всему, отдавая себя в рабство добровольно и безвозмездно. Неужели и моя судьба будет похожа на их?

   Перевалив за гору, увидела двуликое солнце и ринулась навстречу ему. Как можно ближе, как можно выше, чтобы хоть с кем-нибудь поделиться терзающей меня сейчас болью. Разве может быть столько боли в одном существе? Разве можно вытерпеть столько боли? Но я все смогу, надо только перетерпеть! Пережить! Разработать новый план, и я смогу завоевать его! Научить его любить меня. Только меня! Надо только постараться.

   Наконец, я не выдержала и, застыв словно свечка, устремленная к солнцу, заорала, выплескивая всю накопившуюся боль. Всю, чтобы она не спалила оставшиеся крупинки моего существа. Мой дикий рев разнесся в разряженном воздухе среди гор. Множась и разрастаясь эхом, даже показалось, что это крик умирающего существа, а не крик боли. Я совсем выдохлась и, сложив крылья, начала падать вниз, входя в крутое пике. Мимо меня проносились скалы, камни и редкие деревья, а я все падала, не спеша раскрывать крылья. Я пыталась всплеском адреналина запустить свое умирающее сердце, но оно лишь выло в предсмертной агонии. Еще чуть-чуть и ветер сможет наполнить мои крылья, но именно в этот момент заметила огромную черную тень, метнувшуюся ко мне, а в следующее мгновение меня обхватили сильные крепкие руки. Любимые руки Тери, который чересчур крепко прижав к себе, медленно спускался на одну из каменных площадок, освещенных полуденным солнцем.

   Я застыла в его руках, укутанная собственными крыльями, и мертвыми пустыми глазами смотрела на своего бога. Его глаза горели синим бешеным огнем, в них были лишь боль и дикий страх. Голос скорее проскрежетал, чем прошелестел как раньше.