Путь Избранной - Ольшевская Светлана - Страница 49

Бэлла Чернышева. В соцсетях таковой не обнаружилось. Поисковик привел на сайт, посвященный дворянским родам и титулам. Перед глазами замелькали вырезки из дореволюционных газет, старинные документы и фотографии.

Ага, вот. Трагедия в семье Чернышевых, тридцатое марта тысяча девятьсот десятого года. «Графиня Бэлла Чернышева оплакивает смерть своих падчериц», – так называлась статья из газеты тех давних лет, а над ней – фотография дамы в полный рост. У Татьяны медленно округлились глаза: со страницы старинной газеты на нее чуть насмешливо смотрела невеста брата. Сходство было один в один: тот же возраст и та же прическа.

Татьяна не знала, что и думать. Такого просто не могло быть!

В тот же день она побежала к брату, чтобы поделиться этой странной информацией. Однако ошалевший от любви Николай только посмеялся над ее опасениями.

Но сдаваться Татьяна не любила. Заинтригованная и напуганная этой тайной, она немедленно позвонила своему приятелю-журналисту, имевшему доступ к архивам. Пришлось соврать ему, что это нужно для ее будущей книги. Приятель заинтересовался странным совпадением не меньше самой Татьяны…

Был поздний вечер, когда Татьяна, сгорая от любопытства, вошла в кафе.

– Ну, наконец-то! – приятель махнул ей рукой из-за ближайшего столика. – Я уже заждался!

Татьяна подошла, и они крепко, по-дружески, обнялись.

– Давай поужинаем на днях. Отметим начало моей первой книги…

– Ладно-ладно, корыстная женщина! – расхохотался журналист, вынимая из портфеля большой конверт. – Я отдам тебе материал для книги даром, не подкупай меня едой. Это – материал для бестселлера! Информация о загадочной истории графини Ушкиной.

– Чернышевой.

– А я как сказал?

Татьяна вынула из конверта и развернула пожелтевшую, пропахшую архивом газету. В ней обнаружилось большое групповое фото. Во главе стола восседал солидный мужчина с роскошными усами и во фраке. Рядом с ним – две юные девушки, видимо его дочери, а по другую сторону – Бэлла, уже в другом ракурсе, но все равно как две капли воды похожая на невесту Николая. Были на этой фотографии и другие личности. Окажись здесь Маша, она бы сразу опознала в лихом усатом военном Феликса, в красавице-блондинке с пышными локонами – Киру, а уж крошка Агнесса не изменилась с тех пор совершенно.

– Когда было сделано это фото?

– Давай посмотрим. Двадцать пятого марта тысяча девятьсот десятого года, за два дня до свадьбы, – приятель углубился в статью. – Отец семейства собственноручно зарезал двух своих дочерей, хотя души в них не чаял, прикинь?

Татьяна нервно потерла виски. Ей было не по себе, вспоминались разговоры с Антоном, который утверждал, что вся эта инфернальная нечисть существует на самом деле.

– Его первую жену разорвали собаки, – продолжал приятель. – А графиня… Она исчезла сразу после гибели падчериц. Наверное, боялась той же участи. В общем, повезло мужику, да?

Татьяна отстраненно смотрела мимо, потрясенная жутким совпадением. Свадьба, падчерицы… и, разумеется, Бэлла, совершенно не изменившаяся за сто лет.

Здравый скептицизм Татьяны летел в тартарары под натиском невероятных фактов.

– Что с тобой, Тань?

– Нет… Ничего.

И тут она увидела. В дальнем конце зала, за угловым столиком, сидела Марго. Теперь она была совсем другой – мрачной, недоброй, без привычной милой улыбки. Она подняла лицо и взглянула на Татьяну холодным взглядом, в котором таилась угроза.

– И все же, Тань? – одернул женщину журналист архива. Она вздрогнула, посмотрела на него как сквозь туман, а в следующий миг обнаружила, что за угловым столиком никого нет.Теперь Татьяне стало по-настоящему страшно.

Зоина мама с раннего утра сидела у дочери в палате, и они весело болтали. Наконец-то деньги для операции были собраны! Бедная женщина уже отчаялась раздобыть их, но вдруг спасение пришло, откуда она меньше всего ждала. Стас продал мотоцикл, да еще немного собрали пожертвований в кафе, и нужная сумма нашлась.

«Спасение» явилось полчаса спустя. С громадной ссадиной на лбу и сумкой апельсинов в руках, Стас предстал на пороге палаты, сияя улыбкой, и вынул из-за спины слегка помятый букетик.

– Ты наш спаситель! – мама Зои сгребла его в объятия, из глаз хлынули слезы.

– Да ладно…

– Ничего себе «да ладно»! Благодаря тебе Зоя снова будет ходить!

– Мама, Стас уже по цвету как пожарный гидрант, – засмеялась Зоя.

Мама деликатно ушла, оставив их вдвоем. Стас поставил перед Зоей апельсины и присел на край ее кровати.

– Где это тебя угораздило? – Зоя дотронулась до ссадины у него на лбу.

– Воевал за апельсины! – гордо ответил Стас, и Зоя заметила его голодный взгляд в сторону сумки.

– Хочешь апельсинку? – предложила она, и глаза Стаса радостно заблестели. – Давай есть.В повторном приглашении Стас никогда не нуждался.

Глава 8 Все в наших руках…

Маша сидела в кафе над учебником. К ней неслышно подошла Катя:

– Маша, помоги мне!

Маша подняла голову и увидела, что Катя плачет, закрыв лицо руками.

– Катя, кто тебя обидел?

Катя не отвечала. Она отняла руки от лица, и Маша увидела, что из ее глаз текут кровавые слезы и сами глаза налиты кровью. Кровь была на лице и на руках, капала на пол.

– Помоги… – прошептала Катя и стала медленно оседать.

Маша вскочила, подхватила ее, аккуратно положила на пол, принялась трясти, хлопать по щекам.

– Катя! Что произошло! Катя, очнись! Катя!

Все напрасно. Остекленевшие, налитые кровью глаза глядели в никуда. Катя была мертва.

Маша рывком поднялась, запачкав окровавленной рукой свою щеку, и увидела, что все посетители кафе мертвы. Кто-то сидел за столиком, уткнувшись лицом в столешницу, кто-то валялся на полу, и у всех из глаз растекались кровавые слезы.

Маша в ужасе выбежала на улицу и едва не споткнулась о неподвижное тело какого-то мужчины с такими же налитыми кровью глазами. Неподалеку лежала девушка, повалившись лицом на неподвижное тело мужчины в спецодежде, в двух шагах от них скорчилась полная женщина, из чьей сумки рассыпались апельсины. Мужчина в деловом костюме так и умер, сидя спиной к стене и прижав к себе портфель. Мертвые тела валялись по всей улице, и на всех лицах были следы кровавых слез. Над ними кружились мухи, а кое-где сверху уже спускались вороны. Не в силах от ужаса даже плакать, Маша осторожно прошла между мертвыми телами на середину улицы и вдруг увидела автомобиль, стоявший у крайнего дома. Из него вышел Дэн и спокойно, будто ничего не случилось, посмотрел на Машу.

Маша упала на колени и истошно закричала:

– Нет! Нет! Нет!

И зарыдала, закрыв лицо руками и продолжая бормотать:

– Нет… нет…

– И зачем так убиваться? Ну нет у нас яблочного сока, зато я тебе газировки принесла.

Маша подняла голову. Она сидела за столиком над книжкой, а рядом стояла озадаченная Катя. Живая и без никаких кровавых слез. И все вокруг тоже были живые.

– Катя! Ты жива… ты здорова!

Маша провела рукой по щеке Кати, и та гордо ответила:

– Да, это все новый крем. Потом скажу, как называется. Э-э, да что ты как пыльным мешком ударенная?

Маша потрясла головой, отгоняя остатки наваждения:

– Нет-нет… Тебе кажется.

Торопливо попрощавшись с Катей, Маша вышла на улицу и увидела знакомую фигуру в капюшоне. Задыхаясь от волнения, девушка рассказала Яну о том, что ей только что привиделось.

– Как ты думаешь, это все случится по вине Дэна?

– Нет, Маша. Просто время пришло.

– Время чему? Что это значит?

Они медленно шли по улице, вокруг сновали прохожие – болтали, смеялись, куда-то торопились. Здесь бурлила жизнь, а Маше то и дело представало перед глазами зловещее видение.

– Конец света близок, Маша, – ответил наконец Ян.

– Что значит «конец»? Совсем-совсем конец, или «чья-то душа вновь нуждается в твоей помощи, Маша»?

– Человечество в опасности. В этот раз все серьезнее, чем я предполагал.