Перебежчик (ЛП) - Корнуэлл Бернард - Страница 65

- Я могу попытаться, - ответил он, взглянув на позолоченные часы, украшавшие каминную полку. - Думаю, мне пора, дорогуша.

- Не останетесь на завтрак? - Салли выглядела удивленной. Дилейни остановился.

- Даже адвокатам приходится время от времени делать кой-какую работенку, дорогая, - сказал он.

Дилейни служил юридическим советником в военном департаменте, это должность включала меньше часа работы в месяц, но приносила Дилейни годовое жалованье в размере 1560 долларов, хотя стоило признать, что эти доллары были банкнотами Юга. Он поправил мундир.

- Я сделаю для Ната всё, что в моих силах, обещаю.

Салли улыбнулась.

- Вы хороший человек.

- Ну разве это не удивительная истина? - Дилейни с фамильярной учтивостью поцеловал руку Салли, положил свои деньги в кожаный саквояж и поспешил на улицу. Опять зарядил дождь, принеся с собой не по сезону холодный ветер.

Дилейни поспешил в свою квартиру на Грейс-стрит, находящуюся в одном квартале к северу, где открыл ящик письменного стола. Временами адвокат размышлял о том, что сотни осведомителей в Ричмонде соревновались в предоставлении лучших секретных сведений янки и что победитель этого тайного соревнования получит самую большую награду, когда Север захватит город.

Его перо быстро заскрипело по почтовой бумаге, и он подумал, что эта ценная крупица собранной из сплетен информации возьмет первый приз, когда наступит победа.

Он записал все, что рассказала ему Салли. Он писал быстро, предупредив Север, что Натаниэль Старбак - предатель, и вложил письмо в конверт, адресованный подполковнику Торну в Департамент генеральной инспекции в Вашингтоне. Он запечатал этот конверт в другой конверт, адресованный на имя преподобного Эшли М. Уинслоу на Канал-стрит в Ричмонде, а затем передал письмо вместе с тремя долларами домашнему рабу.

- Это срочно, Джордж. Для наших общих друзей.

Джордж знал и разделял приверженность его хозяина Северу. Он отнес письмо на Канал-стрит, вручив его человеку по имени Эшли, контролеру центральной железной дороги Виргинии.

Джордж дал Эшли два доллара. С наступлением сумерек поезд уже вез письмо и одну из двухдолларовых монет на станцию Катлетт на север Виргинии, где конверт перешел в руки освобожденного негра, державшего сапожную лавку. А тем временем в Ричмонде продолжалось массовое бегство.

Жена президента вывезла из города детей. Цены за перевозку подскочили втрое. Когда ветер дул с запада, иногда в воздухе ощущалась странная и пугающая дрожь, едва заметная, но постоянная.

Это были звуки орудий. Бельведер Дилейни услышал далекую канонаду и выложил флаг северян в гостиной, чтобы вовремя вывесить его в окне, приветствуя победоносных янки.

Он гадал, дойдет ли письмо до Вашингтона своевременно, или война закончится, прежде чем будет раскрыта измена Старбака. Он в некоторой степени надеялся, что юный северянин выживет, потому что Старбак был симпатичным мерзавцем, но всё-таки мерзавцем, а это значило, что скорее всего он в любом случае обречен на петлю.

Дилейни будет сожалеть о его смерти, но в этот сезон смертей одним трупом больше, какая разница? Очень жаль, да и только. Адвокат вслушивался в звуки отдаленной канонады и надеялся, что они означают поражение мятежников.

Первыми янки, заметившими Старбака, оказались солдаты пятой нью-хэмпширской пехотной роты, которые ошибочно приняли его за отставшего от своих мятежника и угрожая штыками отвели к своему адъютанту, мрачному капитану с растрепанной бородой и в очках с толстыми линзам, который сидя на пегой лошади разглядывал перепачканного пленника. - Вы обыскали несчастного ублюдка? - спросил капитан.

- У него ничего нет, - ответил один из захвативших Старбака солдат. - Беден, как честный адвокат.

- Отведите его в бригаду, - приказал капитан. - Или, если это для вас слишком сложно, просто пристрелите мерзавца, пока никто не видит. Вот что заслуживают все чертовы дезертиры - пулю, - он криво усмехнулся Старбаку, как будто призывая его оспорить этот вердикт.

- Я не дезертир, - возразил Старбак.

- Я и не подумал, что ты дезертир, чертов южанин. Просто считаю, что ты ублюдок со стертыми ногами, отставший от своих. Полагаю, я сделаю отступникам одолжение, просто прикончив тебя, но, может, именно потому я позволю тебе остаться в живых, - капитан натянул поводья и кивнул своим людям, разрешая им уйти.

- Уведите мерзавца.

- У меня с собой послание, - отчаянно выговорил Старбак. - Я не дезертир и не отстал от своих. Я везу послание для майора Джеймса Старбака из Секретной службы. Я выехал с письмом из Ричмонда два дня назад.

Капитан некоторое время злобно и пристально разглядывал Старбака.

- Сынок, - наконец сказал он, - я чертовски устал, голоден как собака, промок до нитки и всего лишь хочу сейчас быть дома, в Манчестере, так что если ты попусту тратишь мое время, то можешь мне чертовски сильно надоесть, и я закопаю твое жалкое тело, даже не потратив на него пулю. Так что убеди меня, сынок.

- Одолжите мне нож.

Капитан взглянул на двух крепких солдат, поймавших Старбака, и ухмыльнулся при мысли, что пленник решил сразиться с ними.

- Чувствуешь себя героем, чертов южанин, или просто счастливчиком?

- Небольшой нож, - устало пояснил Старбак.

Капитан порылся в складках мокрой одежды. Позади него с трудом тащилась по грязной дороге нью-хэмпширская пехота, дождь стекал с шинелей, накинутых на ранцы солдат как плащи.

Некоторые пытливо рассматривали Старбака, другие пытались разглядеть в потертом сером мундире и залатанных мешковатых штанах признаки порочности, о которой им рассказывали проповедники северян.

Капитан извлек маленький перочинный ножик с костяной ручкой, которым Старбак вскрыл швы на поясе. Он вытащил промасленный пакет и вручил его всаднику.

- Оно не должно намокнуть, сэр, - объяснил Старбак.

Капитан развернул промасленную ткань, затем вскрыл пакет, обнажив листы тонкой бумаги. Он выругался, когда капли дождя упали на верхний лист, моментально превратив слово в расплывчатое пятно, и наклонился вперед, чтобы защитить бумагу от дождя.

Он нацепил запотевшие от дождя очки на нос и пристально вгляделся поверх оправы в мелкий почерк, и прочтенное убедило его в правоте Старбака, так что он бережно сложил листы в промасленный пакет и вернул его Старбаку.

- Ты доставляешь мне кучу проблем, сынок, но полагаю, дядюшка Сэм хочет, чтобы я поднапрягся. Тебе что-нибудь нужно?

- Сигару.

- Дай ему сигару, Дженкс, и держи свой штык подальше от ребер несчастного ублюдка. Похоже, что он всё-таки на нашей стороне.

Привели лошадей, сформировав эскорт из двух лейтенантов, обрадовавшихся возможности отправиться в Уильямсберг.

Никто точно не знал, где находится штаб Потомакской армии, но Уильямсберг казался очевидным местом, а один из лейтенантов вчера видел там девушку, как он клялся, самую красивую девушку, которую ему посчастливилось увидеть в своей жизни, и поэтому они направились в Уильямсберг.

Лейтенанту хотелось узнать, были ли девушки Ричмонда так же красивы, и Старбак его в этом заверил.

- Мне прямо не терпится туда добраться, - заявил лейтенант, но его намного менее оптимистичный спутник поинтересовался у Старбака, насколько внушительны оборонительные укрепления мятежников вокруг города.

- Довольно грозные, - ответил Старбак.

- Что ж, полагаю, нашим канонирам не терпится их пережевать, с тех пор как отступники удрали из Йорктауна, не дождавшись, пока их сначала перебьют.

Лейтенанты считали, да и Старбак их не разубеждал, что он был патриотом-северянином, рисковавшим жизнью ради своей страны, и, как и следовало ожидать, он вызывал у них любопытство.

Он хотели знать, откуда он родом, и выяснив, что Старбак бостонец, рассказали ему, как по пути на войну проходили через Бостон, и какой это прекрасный город, лучше Вашингтона, который состоял из продуваемых ветром авеню, недостроенных зданий и наполнен всякого рода мошенниками, желавшими разжиться на честных солдатах парой-другой долларов.