Сами мы не местные - Жукова Юлия Борисовна - Страница 33

В моем представлении о муданжском пантеоне никакой тети-грозы не обнаруживается, так что приходится просить помощь зала.

– Укун-Танив знаю, Укун-Тингир знаю, Громовую птицу знаю… и кто из них тетя-гроза?

– Никто! – смеется Орешница. – Тетя-гроза живет в синих тучах, и от нее происходят молнии и гром. А непослушные дети от нее получают уколы в пальцы.

– Когда током бьет, – поясняет образованный Эцаган.

– Ах вот оно что… Но теперь-то ты знаешь, что я не тетя-гроза? – на всякий случай спрашиваю у Ирих.

– Знаю, – пищит она. – Потому что от вас не… не бьет туком, то есть тыком…

Ага, значит, если меня кто испугается, надо сразу хватать и надеяться, что их не стукнет «тыком», тогда поверят, что я – это я. Технология!

Развесив свои произведения по окружающей мебели, мы решительно садимся ужинать, и тут как раз возвращается Азамат, присыпанный опилками. Входит и сразу улыбается, окидывая взглядом нашу компанию.

– Знаешь, Лиза, – говорит он мне, подойдя пообниматься, – мне все больше нравится твоя идея насчет этого клуба. Каждый вечер прихожу домой, а тут полно хороших, веселых людей, стол от еды ломится, что-нибудь интересное обсуждают. Я всегда мечтал по вечерам собирать друзей у себя, но выходило нечасто, а тут прямо сбылось. И даже еще лучше – гости-то твои, так что я могу и помыться пойти, и спать лечь, если хочу, можно ролью хозяина пренебречь.

Он еще что-то хочет сказать, но тут замечает свою преобразившуюся курточку. Наступает минута молчания, которое прерывается только сдавленным хрюканьем Оривы. Азамат вертит вышивку то так, то этак, рассматривает, поглаживает осторожненько тыльной стороной пальцев.

– Лиза, ты столько для меня делаешь, что мне уже страшно, – говорит он наконец, но по лицу-то видно, что ни черта ему не страшно, вон сияет весь. – Может, посоветуешь, во что я могу облечь свою благодарность? А то, боюсь, как бы не захлебнуться.

Я только развожу руками.

– Да ты и так в долгу не остаешься. Ничего, такой большой, уж выгребешь как-нибудь, не потонешь. Давай лучше освежись и примерь курточку, интересно же, как смотреться будет.

Смотрится отлично. Азамату вообще, по-моему, идут яркие цвета, а тут совсем благородно получилось. О чем мы ему дружно и сообщаем, от чего он становится сам не менее красным, чем драконы. Орешница же умиленно вздыхает и бросает невзначай:

– Надо же, как я угадала, куда ты за нитками пойдешь… А кожевник еще не верил, что у него кто-то купит куртку по такой выкройке…

Глава 11

В следующие несколько дней у меня резко добавляется работы. Народ разнюхал, что я как-то круто лечу переломы, и попер. Теперь у меня два-три посетителя каждый день – с тех пор как я вывесила в Сети свой телефон и адрес, пациенты стали прибывать на дом по предварительному созвону. Как выяснилось, к целителям все-таки ходят без очной договоренности заранее. Поскольку я прослыла специалистом по переломам, то на меня тут же обрушились все старые и криво сросшиеся конечности; двоим вообще пришлось протезы ставить, через бывшую однокурсницу заказав их с Земли за процент. Я подумала и заключила с ней контракт на поставки, потому что ни Сашка, ни мама большую часть препаратов на Земле просто не смогут купить, даже если я рецепт напишу. У нас за этим тщательно следят, иногда нам же во вред. Номера лицензии обычно недостаточно, надо очно являться.

На Муданге, кстати говоря, есть свое сетевое пространство, причем довольно давно. А поскольку попасть туда можно с любого телефона, то народ вполне активно пользуется. Там есть новостные страницы каждого региона, карты, реклама магазинов и объявления о работе, и даже довольно смешной сайт знакомств, на который полагается выкладывать свои фотографии в голом виде со всех сторон по стойке «смирно», а при входе спрашивают не возраст, как у нас, а класс имени.

Вечером у меня исправно собирается клуб, и мы закончили по первому гобелену. Воплощение нашего с Азаматом дизайна выглядит очень красиво, так что я его гордо вешаю на стену на самом видном месте. Орешница свой мне тоже оставляет в подарок, а у нее там что-то ужасно сложное и многозначительное, я только опознала вилку, которая замужество, и того самого комара с флейтой. Надо думать, плохого не пожелает. Теперь пора переходить к каким-нибудь другим видам рукоделия. Вон и мама Азамату еще один свитер связала, потоньше, зато с узорами. Азамат теперь бегает по потолку и пытается послать ей платиновое колье потяжелее, а я его удерживаю.

Строительство моего домика практически завершено, остались отделочные работы, и Азамат все разрывается: с одной стороны, хочет поскорее похвастаться, а с другой – дуракам полработы не кажут. Я его успокаиваю тем, что торопиться мне некуда, пускай разукрашивает свое творение сколько хочет. Его тренировки возобновились, но теперь он все-таки последовал моему совету, выбрал из своих учеников лучших и назначил учителями над прочими, а сам только иногда заезжает проверить.

Дом Старейшины Унгуца отстроили, и сегодня как раз состоится торжественное переселение. Унгуц уже немножко ходит с палочкой, не по лестнице, конечно, но до туалета без посторонней помощи добирается.

Ближе к вечеру мы все вместе грузимся в машину: Азамат, Унгуц, Ирих и я. Ехать до дома Унгуца всего ничего, но дедусь так далеко еще не сможет дойти. Построили дом точнехонько на месте старого и в том же ракурсе. Старого я, впрочем, не видела, но раз Азамат так говорит, значит, так оно и есть. Угол крыши и правда нависает над крутым берегом Ахмадмирна, поросшим чем-то вроде стелющейся туи.

Перед домом уже скопилась небольшая толпа – Старейшины с учениками-духовниками, важные горожане и просто всякие заинтересованные и не очень граждане. Ирих в предвкушении аж подпрыгивает на сиденье. Унгуц не подпрыгивает, но выражение лица у него точно такое же. Азамат помогает ему выбраться из машины, а Ирих прямо выстреливает следом. Без деда, видно, боялась в толпу лезть. Теперь же толпа расступается, пропуская Старейшину к его законной собственности. Он потихоньку шкандыбает с палочкой, во все глаза рассматривая постройку.

– Отлично! – наконец выносит он вердикт и обводит всех собравшихся сияющей улыбкой.

Собравшиеся дружно вздыхают с облегчением. Надо думать, в норме Старейшины намного капризнее. А домик действительно симпатичный. Шоколадного цвета, с красной крышей, закругленным фасадом и крылечком, похожим на вход в раковину улитки. Муданжские дома часто бывают такой формы.

– Слушайте, но он ведь уже сам ходит! – доносится до меня шепоток сзади, и к нему тут же примыкают другие.

– А прошло-то чуть больше дюжины дней!

– Эта Азаматова пигалица и правда чудеса творит…

Чувствую, работы в ближайшее время еще прибавится. Но подумать о приятном мне не дают – сквозь толпу к нам проталкивается Алтоша, еще мрачнее, чем в прошлый раз. Подходит, не здоровается, уставляет на меня прожигающий взгляд. Я в ответ изображаю лицом то, чем садятся на крыльцо. Азамат переводит взгляд с него на меня и обратно, потом не выдерживает:

– Алтонгирел, ты что-то сказать хочешь?

Тот кивает и обращается к Азамату:

– Наставнику звонил наш целитель. Он не справляется. Сказал, что это неизлечимо. Конечно, на все воля богов, но ты ведь знаешь Изинтовтоя… и я знаю… Странно, чтобы его уже сейчас забирали. Я вот думаю, может, это Лизе знак туда наведаться?

– А где он живет?

– Да на Орле, они же оба оттуда.

Азамат кривится, а я не устаю дивиться способностям Алтонгирела. Другой бы пришел, ручки просительно сложил и затянул бы: дескать, хороший человек умирает, доктор, помогите! А этот – раз! Знак свыше, изволь повиноваться, а он вовсе ни о чем не просил, наоборот, сообщил важную информацию. Нет, ну круто, впору аплодировать.

– В принципе можно и слетать… – протягивает Азамат без особого энтузиазма. – Лиза, ты как?

– Хорошо бы узнать симптомы для начала. Если я могу что-то сделать, то обязательно полечу.