Божественные маскарады - 2 - Фирсанова Юлия Алексеевна - Страница 77

– Я те потревожу! – Его величество показали «наследнику» увесистый и массивный предмет, именуемый кулаком.

– Это ответ «нет»? – вежливо поинтересовался принц.

– А что, похоже на согласие? – удивился король, на всякий случай подозрительно оглядев свой кулак. Обычно столь весомый аргумент все непонятливые собеседники воспринимали однозначно.

– Ну я же говорил, что я тупой и многого не понимаю, – торжествующе заявил Рикардо.

– Это хорошо, сынок, значит, никто не сможет повлиять на тебя, действуя с позиции силы. Неприятие угроз – отличное качество для короля сильного государства, – поучающе-ласково ответил Лимбер и только что по головке мальчика не погладил.

Первым вырвался на волю клокочущий в горле неудержимый смех Кэлера. Следом за ним, признавая победу короля, загоготали остальные родственники, в конце концов рассмеялся и сам Рик, убеждаясь окончательно, что отец обыграл его вчистую.

– Короче, свой обет я не выполнил и готов понести заслуженную кару, – ухмыляясь, закончил рыжий маг, отказываясь от дальнейшей словесной дуэли.

– Тяни карту, трепло, – фыркнул Нрэн.

– Да, о мой грозный брат, великий воитель, – смиренно согласился бог-сплетник, подлетел к столу, быстренько избрал свою участь в виде маленькой белой карточки с рисунком стоящего на коленях мужчины и огласил: – Покаяние!

– О! Наконец-то! Есть во Вселенной справедливость, просто ее проявления иногда запаздывают! – удовлетворенно констатировал Джей, злобно потирая руки. – Чаша терпения великого Творца все-таки переполнилась, и настал твой черед каяться!

– Это вряд ли, – весело огрызнулся рыжий. – Просто слушать тебя ему уже надоело.

– Карта, – сурово напомнил Нрэн, не давая игре свернуть в русло пустой перебранки. Согласно правилам, рыжему магу предстояло признаться в каком-нибудь проступке по отношению к самому воителю. «Хотя бы будет польза от этого пустого времяпрепровождения», – подумал бог.

– Я каюсь, мой грозный, целомудренный брат, – всхлипнул Рик, предусмотрительно вставая подальше от Нрэна, – в том, что на прошлом семидневье именно я подбросил в твои покои на порог комнаты отдыха некий предмет белого цвета с отделкой…

– Хватит. Покаяние принимается, – рявкнул Нрэн, больше всего надеясь, что родичи в целом, а Элия в частности, не заметят, как кровь приливает к его щекам, и не догадаются, о чем толкует гнусный сплетник, впрочем, на последнее было мало надежды.

– А я ведь только начал облегчать свою совесть, – укоризненно вздохнул рыжий. Но воин пригвоздил его таким мрачным взглядом, что принц тут же заткнулся и, обойдя стол, молча сел на свое место, всем видом демонстрируя обиду и недоумение.

Разряжая обстановку, заговорил Кэлер:

– Молодец, Рик, быстро ты отчитался. Жаль, что такая краткость у тебя – редкая гостья. Напомню, я давал обет есть только во время завтраков, обедов, ужинов, воздерживаясь от любых иных перекусов. Обет этот я исполнил.

– Обет для тебя невозможный, – согласился Нрэн и, укоризненно глядя на Кэлера, продолжил, – от кого угодно, но не от прямодушного брата он ожидал вранья: – Вот только выполнил ли ты его? Я видел тебя позавчера с кружкой сметаны.

– Так это я пил, а не ел, – добродушно рассмеялся принц, прикладываясь к кубку.

– Понятно, – кратко ответил воитель, кивком признавая резонность доводов брата и чистую логику его победы. – Можешь взять карту.

Кэлер подошел к столу с кругом карт для исполнивших невозможные обеты и небрежно выбрал свою судьбу на ближайшие несколько минут.

– Любые ласки, – хмыкнул принц. – Я отказываюсь от выполнения этой карты, ты, я думаю, тоже, Нрэн, так что плати деньги.

Вздохнув про себя, принц полез за деньгами. По правилам игры на сей раз платить должен был он. И тройной штраф, уплаченный Кэлбертом, перешел в собственность рационально питающегося Кэлера, пробыв в кошельке Нрэна не более получаса.

– Настал мой звездный час! – торжественно провозгласил Джей, прекращая раскачиваться на стуле и вскакивая со своего места. – Но прежде чем звезда моей ослепительной славы засияет для всех, напоминаю, Нрэн, по правилам игры «зеркало» не имеет права мстить игрокам за выполнение обетов.

– Я помню, – мрачно кивнул Нрэн, тут же начиная подозревать пройдоху Джея во всех смертных грехах.

– Прекрасно! – воскликнул принц. – Итак, я клялся, что сделаю так, чтобы ты пренебрег правилами официального этикета и покинул Лоуленд до окончания праздников Новогодья. Скажи блистательному обществу, кузен, ты оставлял город?

– Ты выполнил свой обет, – мрачно, словно на похоронах возлюбленной, констатировал принц, начиная подозревать, что никаких покушений, угроз сверху и всего прочего, даже безумных преступных ночей с Элией не было, что он просто стал жертвой крупномасштабного розыгрыша, замешанного на искусных наваждениях. – И мстить тебе я за это не буду, правила есть правила, но никогда не прощу того, что ты заставил меня думать, будто Лоуленду грозит опасность.

– Эй, минуточку, не понял, – вскинулся Джей. – При чем здесь Лоуленд? Лифчики, чулочки, девочки из борделя, тиоль, вопросики Бэль, сны-наваждения, сладкие салатики, шум, хохот и песни за дверью – что из этого ты счел угрозой государству?

– Инсценировку покушений на Элию и мнимую смерть Джанети, – хмуро бросил воитель свое обвинение.

– А я-то здесь при чем? – искренне удивился польщенный принц, оценивая глобальность подозрений кузена и степень их параноидальности.

Нрэн угрюмо оглядел родственников, чувствуя себя зверем-одиночкой, загнанным в ловушку стаей. Они все разыгрывали его, насмехались над ним, его тревогами и болью, заставили поверить, что кузина в беде, что угроза нависла и над Лоулендом, подстраивали ловушки, глумились над его любовью. Все, даже Элия. Они подговорили ее на это. А иначе почему же еще она вела себя так ласково с ним в последнее время? Раньше всегда дразнила, смеялась, а потом вдруг враз изменилась, чтобы сделать реальностью то наваждение, в которое он угодил. Стала такой беззащитной, нежной… Наблюдала ли она за тем, как он был с той шлюхой, прикинувшейся принцессой? Слышала ли, как он кричал ее имя? Позор, бесчестие. Жаркой волной в душе Нрэна стала подниматься ненависть.

Родственники с любопытством наблюдали за воителем, пытаясь угадать ход его странных мыслей. Почувствовав грозу, Элия мягко заговорила:

– Ты переоцениваешь возможности Джея и нашу готовность участвовать в его розыгрышах, дорогой. Орден Созерцающих и Плетущих с верхних Уровней и его угроза нашей семье – реальность. Покушение демона-посланника и многочисленные попытки убить меня – тоже явь, как и смерть Джанети. Сам знаешь, Рик никогда не смог бы столь искренне радоваться несуществующему наследству. Так что масштабы мистификации были куда скромнее, как уже честно признался Джей.

– Честность – мое второе имя, – гордо вставил принц. Все захихикали, громко осведомляясь, не «брехун» ли первое.

– Понял, – резко ответил Нрэн, зная, что Элия не станет ему лгать. Вот только она так ничего и не сказала о наваждениях, о тех безумных ночах, когда он думал, что был с ней… Не захотела позорить его при всех? Что ж, и на том спасибо, любимая.

– Так я тяну карту или как? – робко поинтересовался Джей, еще не понимая из ответа кузена, миновала ли гроза или это – затишье перед настоящей бурей, которая вот-вот разразится и сметет с лица земли не только эту залу и замок, но и весь Лоуленд в придачу.

– Тяни, – безразлично ответил воитель, желая только одного – поскорее остаться одному, чтобы можно было осмыслить все, что услышал, понять, насколько глупо он выглядел, говоря о своих нелепых домыслах.

– Сию секунду! – Принц метнулся к столу, схватил карту и, только вернувшись на свое место, оповестил родичей: – Обмен долгами!

Несколько секунд Джей молча оглядывал собравшихся, выбирая кандидатуру, или, вернее сказать, жертву. Ведь по правилам игры он, выполнивший обет, мог совершить любой обмен с избранным партнером.