Альмар. Мой новый мир. Дилогия (СИ) - Ищенко Геннадий Владимирович - Страница 7

— Ну и чего ты ждешь? — спросила она, нахально уставившись на меня своими глазищами. — Переодевайся!

— Прямо при вас? — спросил я. — Это не оскорбление?

— Ничего, я это как-нибудь переживу, — заверила Лара. — А то я не видела голого Кирена!

— Наверное, это было в далеком детстве? — спросил я и по легкому румянцу на ее щеках понял, что угадал. — Лара, сходите лучше за туфлями. Я не сильно стесняюсь, но сюда могут заглянуть другие члены семьи. Уйду я отсюда или нет, но мне не все равно, что они могут подумать.

— Ладно, — нехотя согласилась она. — Но если сюда принесет отца или брата, когда я начну тебя учить ходьбе на каблуках, я даже боюсь предположить, что они подумают.

Пока она ходила за туфлями в гардероб принца, я быстро переоделся и подошел к зеркалу. А ничего! По земным меркам так просто здорово! Грудь мне сделали примерно пятого размера и крепилась она так же, как бюстгальтер. Блузка с кружевным воротничком была такая же, как на моем рисунке, а жакет сделали немного иначе. Ничего, пожалуй, так будет еще лучше.

— Садись на кровать и надевай туфли! — сказала Лара, бросая мне в руки две изящные туфельки. — Без них совсем не тот вид.

— А вы, значит, уже примеряли? — сделал я правильный вывод из ее слов. — Так! Надеть-то я их надел, теперь бы только не рухнуть.

— Конечно, надевала, — ответила она. — И даже кое-кому показывала. Всем понравилось, но решили, что это на холодный сезон. Сейчас в штанах слишком жарко. Вот видишь, до зеркала уже добрался! Сейчас я тебя буду учить. Нужно не просто научиться ходить на каблуках, нужно это делать правильно.

Принцесса учила меня до ужина и добилась определенных успехов. Очень нелестные эпитеты, которыми она меня награждала в начале учебы, сменились сдержанным одобрением. Пришедшему посмотреть на мои успехи Сигару я тоже… понравилась.

— Закончите к обеду? — спросил он у Лары.

— Я думаю, она уже будет готова, — улыбнулась принцесса. — Какая у вас погода? Плащ не понадобиться?

— Обойдусь без плаща, — отказался я. — А вот украшения не помешают. Жаль, что у принца в ушах нет проколов, а то можно было бы нацепить серьги. Но если я не разорю семейство Ольмингов, подыщите пару сережек для моей сестры. Мне все равно придется вести все дела через нее, и подарок будет нелишним.

— Найду я серьги и для тебя, и для твоей сестры, — пообещала принцесса. — А уши тебе сейчас проткнем. Говорят, что это не очень больно. Я собиралась это сделать себе, но все как-то откладывала.

— А если обезболить магией? — спросил я. — К чему терпеть лишнюю боль?

— Не получится, — обломал меня Сигар. — Магией можно полностью снять боль, но потом ты пару дней будешь заторможенный. Перед нашим мероприятием такое недопустимо. Ничего, у тебя уши большие и не очень толстые. Лара, у Кирена в гардеробе где-то были острые заколки. На огне мы их держать не будем: если дырки воспалятся, завтра Оскар все мигом залечит. А ты готовь уши.

Все следующее утро я отрабатывал походку манекенщицы, и уже перед самым обедом Лара решила, что с меня довольно.

— Танцевать ты в них не сможешь, но ходишь вполне прилично, — сказала она, передавая мне две пары тяжелых золотых серег. — Возьми. Одна пара для тебя, другая для твоей сестры. Если будет возвращаться брат, он вам и остальные цацки оставит. Уши не болят? Скажи все же Сигару, чтобы их посмотрел маг, а то еще разболятся в твоем мире… Иди перед обедом переоденься в тунику, поедешь в ней, а все необходимое положи в сумку. Возьми ее у Кирена в гардеробе, там было несколько. И удачи тебе! Наверное, больше не увидимся.

Она ушла, а я переоделся, собрал все вещи и сел обедать. Когда я уже заканчивал, пришел Сигар, который тоже сел за стол и терпеливо ждал, пока я закончу.

— Поехали, — сказал я, поднимаясь из-за стола. — Это, конечно, не мое дело, но хотелось бы знать, нашли ли кого-нибудь из заговорщиков?

— Нет, — ответил он. — Пока нет ясности с принцем, я с этим не могу выходить на его отца, поэтому сильно ограничен в возможностях.

— Я могу уйти на несколько дней, — сказал я, следую с сумкой в руках за Сигаром. — Придумали, что говорить отцу или брату, если они заинтересуются моей затянувшейся болезнью?

— Придумали, — ответил он, не одернув меня за родственные выражения в отношении семейства Ольмингов. — Ты уехал охотиться в одно из имений. Даже если захотят проверить, два-три дня у нас будет, а ты постарайся чересчур не задерживаться.

В этот раз мы выехали без эскорта, что было в общем понятно: отпадала необходимость объяснять страже, куда делся принц. В той же самой комнате, где нас в прошлую поездку встретил один Оскар, на этот раз сидели еще два мага. Конечно, они уже знали, что я всего лишь квартирант, поэтому меня даже не поприветствовали, хотя и посмотрели с любопытством.

— Накачали мышцы? — спросил меня Оскар и тут же пояснил своим коллегам, как именно я это мог сделать.

— Накачал, — ответил я. — Не такие уж и сильные, но дальше пусть принц трудится сам.

— Не все выдерживают, — покачал он головой. — Прибегают в слезах и соплях и готовы платить золото, лишь бы прекратить боль. Ладно, не будем терять время. Иди в ту комнату и переодевайся.

Я поспешил выполнить его распоряжение и уложился в пять минут. Когда после этого к магам, покачивая бедрами, танцующей походкой вышла симпатичная девушка в непривычном, но элегантном наряде, все обалдели, в том числе и сам хозяин.

— Я готова, — низким, но, несомненно, женским голосом сказал я.

Как ни странно, но с голосом у меня было меньше мороки, чем с походкой. Лара подправила несколько огрехов, и все получилось само собой. В театр, что ли, пойти или отбить лавры в кинематографе у Дастина Хоффмана?

— А почему не женский наряд? — спросил один из магов.

— У нас женщины носят и платья, и штаны, — объяснил я ему. — А выставлять напоказ мои ноги…

— Ладно, работаем! — нетерпеливо сказал Оскар. — А тебе нужно как можно более отчетливо вспомнить то место, куда нужно попасть.

Я представил себе лестничную клетку моей московской квартиры и едва успел ухватиться за перила, чтобы не растянуться на полу. Через несколько минут головокружение прошло и я, волнуясь, подошел к двери под номером одиннадцать и нажал на кнопку звонка.

Сколько раз я ругал Татьяну за ее глупое доверие к людям. Открывая дверь звонившему, она очень редко справлялась, кого принесло, и почти никогда не смотрела в дверной глазок. Вот и сейчас она сначала открыла дверь, а потом удивленно спросила, кто я такая и к кому.

— Я подруга вашего брата, Татьяна Викторовна! — сказал я. — Александр просил вам кое-что передать. Я могу зайти?

— Да, конечно, — ответила она, пропуская меня в прихожую. — Туфли…

— Уже сняла, — успокоил я ее, сбрасывая туфли. — Я у вас уже была и знаю, что везде ковры. Куда идти, в гостиную?

— Да, давайте туда, — согласилась сестра, запирая входную дверь. — Садитесь, где вам удобно. Как мне вас звать?

— Александра Акименко, — ответил я. — У вас почти ничего не изменилось.

— Забавно, — она села в кресло напротив меня. — У вас даже имена совпадают. Вы близко дружили?

— Очень, — сказал я. — Мы жили, как один человек.

— Странно, что Саша ничего мне о вас не говорил, — задумалась она. — В нашей семье у него от меня не было тайн. Понятно, что я не имею в виду его служебные дела. Я от них всегда старалась держаться подальше. Поэтому, наверное, и не тронули.

— Таня, — дрогнувшим голосом спросил я. — Как его убили? И кто? Я как раз в это время была в отъезде.

— Я так и подумала, потому что не помню вас на похоронах. Хотя там было слишком много людей, так что я могла и пропустить.

— Действительно много? — с недоверием спросил я.

— Я поняла, почему у вас такое недоверие к моим словам, — горько улыбнулась сестра. — Вы, должно быть, подумали, что там был сходняк. Были там и эти, но они приезжали только удостовериться, что хоронят действительно Сашу. У него оказалось очень много друзей. Приехали даже ребята, с которыми он учился в институте. Конечно, только те, кто сейчас в Москве. И потом Саша ведь защищал не одних урок. Этим он занялся только в последние годы. Сотни полторы людей точно было, а я многих знаю только в лицо.