Разное счастье нам выпадает - Черчень Александра - Страница 79

Что скрывать, посмотреть, как живет Хранитель, мне было очень интересно.

На постель брошена одежда, судя по белоснежному цвету, та, в которой он вчера вернулся с какого-то мероприятия, где был обязан присутствовать. На столе около окна лежала книга и небрежно сложенная стопка бумаг.

Я прошлась по комнате, вдыхая едва уловимый аромат кедра и водной свежести. Странно… Кедром всегда пахло от Хора, а водой и морозом – от Лирвейна. Почему меня уже больше месяца не покидает ощущение, что в погоне за знаниями, информацией и силой я упускаю из вида что-то важное. То, что находится под носом. Нужно просто заострить внимание и поймать хвост логической цепочки.

Вздохнула и тряхнула головой. Все потом. Сейчас надо как можно скорее найти маску и свалить отсюда, пока нежданно-негаданно не вернулся Лирвейн.

Через полчаса я обессиленно опустилась на кровать и зло ударила кулаком по твердому матрасу. Ее тут не было! Ни в спальне, ни в кабинете, ни даже в ванной! Чтоб его все безумные боги побрали! Куда он мог ее положить?

Ванна у водника, кстати, была чудесная. Скорее, маленький бассейн, а не ванна. Ну позавидовала я, позавидовала! Но штука и правда была потрясающая. А у меня в апартаментах такой нет! Кто тут вообще, интересно знать, принцесса?

Осознав, что я сейчас капризничаю, как маленькая девочка, тихо хихикнула, но решила пока не выходить из образа и слегка подпрыгнула на кровати. Перина подо мной приятно пружинила, и я не удержалась от искушения. Сбросила на ковер туфли и с ногами забралась на кровать. Нерешительно встала и, чувствуя себя последней дурочкой, осторожно подпрыгнула на матрасе. Покачалась с пятки на носок и подпрыгнула еще раз. Прикольно!

Так что последующие пять минут я с тихим хихиканьем развлекала проснувшуюся детскую часть моей натуры. Уж не знаю почему, но на кровати прыгала в последний раз только в далеком детстве, и то у кого-то в гостях. С тех пор как-то не тянуло. Может, кровати были неподходящие? У Лирвейна вон какая классная! Не слишком мягкая, пружинит. Просто замечательная кровать!

Я все же решила, что хватит развлекаться и надо или продолжать поиски, или поскорее отсюда уходить. Еще не хватало, чтобы вернувшийся Лир застал меня за таким занятием. В последний раз подпрыгнула и, не удержав равновесия, упала на постель. Обняла мягкую подушку, прикрыла глаза и тихо вдохнула исходящий от нее аромат кедра и мороза. Как все же приятно… Осознала, чем занимаюсь, решительно поднялась и поползла к краю ложа, но, когда положила ладонь на лежащие вещи, рука коснулась чего-то твердого. Нахмурилась и отбросила рубашку и камзол. На синем покрывале, насмешливо поблескивая белоснежной поверхностью, лежала маска Хранителя.

У меня даже руки опустились! Я по всем комнатам искала, а она тут валялась? Уставилась на хранительский атрибут, как на личного врага. Потом опять рассмеялась. Все же не стоило сегодня столько колдовать… Теперь я в легком неадеквате. Вспомнила прыжки на кровати и признала, что не в таком уж и легком.

Все еще подхихикивая, отодвинула балдахин и уже собиралась сползать с постели, но заметила постепенно нарастающее в центре комнаты голубое свечение. Все веселье мигом испарилось, как будто его и не было. Похоже, я допрыгалась, причем в прямом смысле.

Спрятаться тут негде. До шкафа не добегу, а у кровати слишком низкая посадка. Что делать?

Портал ярко вспыхнул, и я на инстинктах одним движением переместилась в самый темный угол кровати. Тень балдахина делала полумрак и вовсе непроглядным. Ровно до того момента, пока не включат свет.

Но рефлексы сильнее. И потому я забилась в дальний угол и старалась не думать о том, что будет, когда он меня тут найдет. Как посмотрит? Что скажет? Что подумает?

Из телепорта, ругаясь, практически вывалился светловолосый мужчина в черном, в котором я с огромным удивлением опознала своего «дядюшку». А он что тут делает?

Хор со злобой швырнул что-то об стенку, и из папки по полу разлетелись документы, а мужчина разъяренно зарычал:

– Как же они меня достали!

Он стоял ко мне вполоборота, и я ясно видела суженные от ярости глаза и сжатые губы.

Еще дальше забилась в свой угол, теперь уже с любопытством наблюдая за происходящим. Хор же рывками начал расстегивать камзол, и я разглядела его помятый вид. Камзол полетел вслед за папкой к стене.

– Никак не успокоятся! Все же я прибью Мидьяра. И ничего мне за это не будет, ведь он обещал этих озабоченных отвадить!

Удивленно проследила за полетом рубашки и опасливо покосилась на уже полуобнаженного Хора, который решительно взялся за ремень штанов.

Ремень оставили в покое, но переключились на сапоги, так что это только отсрочка перед неизбежным. Может, голос подать? Так нет… В таком состоянии прибьет и не поморщится.

Хор потер шею и с отвращением посмотрел на ладонь.

– В помаде всего измазали, сучки придворные. Что же вам так неймется-то? – В стенку полетел сапог.

Хор несколько успокоился, выдохнул и сделал несколько пассов. Воздух задрожал, как марево в жаркий день, поплыл, и вот уже вместо коротковолосого безопасника в центре спальни стоит длиннокосый, полуобнаженный, но все такой же злой Лирвейн.

В стенку летит второй сапог, и с легким звоном расстегивается ремень. Лир быстро стаскивает штаны, пинком отсылает их к остальной одежде и опять опускает руки на бедра.

Тут-то мне бы и зажмуриться. Но, пребывая в шоке от того, что «дядюшка» и «рептилия замороженная» – это одно и то же лицо, я просто молча наблюдала. Слава всему, голубые с каким-то хитрым рисунком трусы он снимать не стал. Хлопком включил свет, и я забилась в угол, молясь всему на свете, чтобы он не обернулся и не увидел замершую на кровати меня.

Небеса меня услышали, и ругающийся Лир направился к дверям в ванную.

При свете рассмотрела наконец волшебника, и до меня с изрядным опозданием добрела мысль, что этот в высшей степени привлекательный мужчина сейчас практически голый. Когда еще появится возможность полюбоваться? Правильно! Скорее всего, никогда.

Поэтому я подалась вперед для лучшего обзора и наконец разглядела, что за рисунок украшает белье моего Хранителя. На пятой точке Лирвейна был изображен герб Изначальной Империи. Но на таком месте и на таком фоне символ бесконечности, обозначающий власть Хранителей, Императорская корона Проводников и клановая вязь, окружающая символы, не внушали никакого трепета или почтения. Патриот, блин!

Я зажала ладонью рот, потому что губы уже разъезжались в улыбке и смех грозился выйти из-под контроля.

Видимо решив меня добить, маг остановился на пороге, стянул патриотические труселя, ногой откинул к стене и с грохотом захлопнул за собой дверь в ванную.

Оставшись одна в комнате, на непослушных ногах сползла с кровати, подхватила маску и, подхихикивая, двинулась на выход. Но неожиданно о дверь ванной опять что-то ударилось, и я с внезапно проснувшейся прытью вымелась в коридор.

Уже спустя полчаса у себя в комнате я задалась вопросом: «А где же мои туфли?»

С удивлением разглядывала свои босые ножки, и до меня постепенно доходил весь масштаб проблемы. Покосилась на лежащую рядом маску Лира, потом с опаской на дверь, ожидая, что та сейчас распахнется и на пороге появится зловеще хохочущий Лирвейн, потрясающий трофейными туфлями. Как же я так влипла-то?

Есть небольшой шанс, что он их не заметил и лег спать. Но утром-то по-любому найдет… Что делать?

Для начала показать Маришке мою добычу. Чтобы отвязалась. А потом идти за обувью и заодно вернуть маску. Наверное, так…

Когда я с грохотом распахнула двери в комнату Мари, она подпрыгнула на постели и едва не свалилась с нее. Кинула в подружку белоснежным хранительским атрибутом. Мариоль же потрясла меня своей отличной реакцией. От летящего в нее предмета она благополучно увернулась, и маска приземлилась на покрывало. Брюнетка сразу просекла, что что-то не так, и обеспокоенно поинтересовалась:

– Аль, что стряслось?