Когда ты станешь моей - Хигдон Лиза - Страница 22

На душе у нее стало немного легче. Мысль о том, что Джулиан Норклифф, шестой граф Локвуд, выбрал себе в спутницы именно ее, придала ей сил и бодрости.

«Интересно, – подумала она, – какова из себя его супруга? Какой надо быть, чтобы решиться оставить такого мужа и пуститься в бега? Предпочесть благословленные церковью объятия безупречного во всех отношениях мужчины грешным соитиям с любовником?».

И тут же она мысленно спросила себя: можно ли устоять против чар его светлости? Смогла бы она сама отвергнуть его грешную любовь, предложи он ей близкие отношения?

Пульс ее участился, к щекам прилила кровь. Ответ напрашивался сам собой. Она буквально сгорала от стыда. А Локвуд не сводил с нее внимательного, полунасмешливого взгляда своих темных, с янтарным отливом, глаз. Пытка закончилась, лишь когда карета подъехала к Королевскому театру.

Глядя на свою спутницу, Джулиан то и дело вспоминал слова Малькольма о приятном сюрпризе, который ждал его в лице мисс Ланкастер. Секретарь был тысячу раз прав! Она действительно оказалась подлинной находкой: мила без жеманства, умна и остроумна без язвительности, скромна не напоказ и великолепно владеет собой. Настоящая светская леди! Могли он надеяться, что среди подопечных мадам Деверо отыщется такое сокровище? Сводница, прежде чем познакомить его с Лаурой, утверждала, что та вдобавок еще и целомудренна. Он не склонен был верить ее словам, но… все же это его заинтриговало.

В антракте Джулиан предложил Лауре пройтись по фойе и набросил на ее оголенные плечи невесомую накидку, которую она сняла во время представления. Разумеется, полупрозрачный палантин не давал тепла, а служил лишь украшением ее слишком открытого платья.

Когда они вышли из ложи, Джулиан предложил Лауре руку. Та замешкалась. Тогда он полуобнял ее за тонкую талию, и все ее тело пронизала дрожь.

– Что за холод! – с чувством произнес он, склонившись над ней. – Вам следовало бы надеть теплую шаль или меховое манто!

– У меня есть и то и другое, милорд, – улыбнулась Лаура, – благодаря вашей щедрости. Но они не сочетались бы с этим роскошным платьем.

– Выходит, – с тонкой улыбкой отозвался он, – вы жертвуете своим здоровьем ради того, чтобы платье чувствовало себя комфортно и могло собой гордиться! Какая несправедливость.

Лаура весело рассмеялась, и они прошли дальше.

– Ваша заботливость согрела меня, милорд. В сравнении с ней любое манто неизбежно проигрывает.

«Да, – мелькнуло в голове у Джулиана. – Она блестяще ведет свою партию, ничего не скажешь!»

Стоило им выйти в фойе, как взгляды едва ли не всех находившихся там мужчин обратились к Лауре. Она была восхитительна. С румянцем на щеках, с горящими от радостного возбуждения глазами, с мечтательной полуулыбкой на алых губах. Мало кто узнал бы в этой обольстительнице, одетой по последней моде, раскованной без развязности, уверенной в себе, ту скромную худенькую актрису жалкого театрика, которая в разговоре с Локвудом не знала, куда девать руки от смущения, и прятала глаза, блестевшие от голода.

– А-а, Локвуд! Рад видеть тебя, друг мой!

Из-за колонны к ним вышел плотный господин небольшого роста в напудренном парике. На его камзоле красовались несколько жирных пятен, панталоны пузырились на коленях.

– Добрый вечер, Сэндридж, – с легким кивком ответил Джулиан, принужденный остановиться, поскольку собеседник загородил дорогу ему и Лауре.

Лорд Сэндридж широко улыбнулся и перевел взгляд на Лауру.

– Ты что же это, в меломаны записался? Не помню, чтобы мне прежде доводилось встречать тебя в опере.

– Ну не скажи, – усмехнулся Локвуд. – Я здесь иногда бываю. Не все же время скучать в парламенте.

– Но я ни разу тебя здесь не видел! – настаивал на своем Сэндридж. – Бьюсь об заклад, ты пришел в оперу только ради своей спутницы, ведь так, мисс?..

Джулиан отступил на полшага в сторону и проговорил, отвечая на невысказанный вопрос толстяка:

– Лорд Сэндридж, позвольте вам представить мисс Лауру Ланкастер.

– Что-что? Уж не из йоркширских ли вы Ланкастеров будете, мисс?

Лаура с очаровательной светской улыбкой покачала головой:

– Нет-нет, милорд. Я не из них.

Джулиан увлек ее прочь, кивнув на прощание Сэндриджу, которого ему пришлось оттеснить в сторону. Он еле сдерживал ликование. Замечательно, что первым на их пути оказался этот болтун. Теперь новость об очаровательной подруге Локвуда пронесется по светским гостиным со скоростью урагана. А для начала Сэндридж оповестит об этом всех знакомых, кто нынче решил послушать оперу.

Все вышло именно так, как Джулиан предполагал. Когда в конце антракта они с Лаурой вернулись на свои места, взгляды всех зрителей из лож и первых рядов партера обратились к ним.

В начале второго действия Лаура отвела от лица бинокль, который уступил ей Джулиан, и с нескрываемым удивлением прошептала:

– Вы пользуетесь фантастическим успехом. На вас смотрит едва ли не весь зрительный зал.

– Не на меня. Это вас они с таким любопытством разглядывают, – поправил ее Джулиан.

Лаура едва заметно пожала плечами:

– Вы полагаете?

– Я в этом убежден.

В этот момент тенор начал исполнять знаменитую арию. Лаура вся обратилась в слух. Джулиан любовался ее точеным профилем, чистым высоким лбом и благородной посадкой головы. Глубокий вырез платья, украшенный золотым шитьем, подчеркивал красивую грудь, вздымавшуюся в такт дыханию. Девушка была просто прелестна!

Но вот ария закончилась.

– О, я узнала Селию! – понизив голос, сказала Лаура и кивнула в сторону ложи напротив. – Вон она, в первом ряду со своим другом Белгрейвом. И тоже смотрит сюда, на нас с вами, сквозь бинокль.

– Значит, в очередную свою встречу перед репетицией вы с ней обменяетесь впечатлениями, – улыбнулся Джулиан.

После представления к Джулиану в фойе подскочил щеголеватый молодой человек в синем бархатном камзоле и белоснежных панталонах.

– Рад видеть тебя, Локвуд. Давненько не встречались.

– Я в последнее время был очень занят, Эллсуорт.

– В самом деле? – Юноша уставился на Лауру. Взгляд его красноречиво говорил, что он догадывается, чем именно был занят лорд Джулиан. – Теперь в клуб, да?

– Нынче никак не получится. – Джулиан кивнул ему и направился к выходу, ведя Лауру под руку. Юноша проводил их завистливо-восхищенным взглядом.

Вереница экипажей растянулась от здания театра вдоль всей Хеймаркет, словно гигантская змея. У кареты их дожидался лакей. Он распахнул дверцу, и Джулиан помог Лауре войти, а сам уселся с ней рядом. Застоявшиеся лошади помчались по булыжникам бодрой рысцой.

– Спасибо за чудесный вечер, – сказала Лаура. – Боюсь, Каталани не понравилось, что публика обделила ее вниманием, сосредоточив его на нас с вами.

Джулиан беззаботно рассмеялся:

– Лондонская публика предпочитает экспромтные представления зрителей, вроде нас с вами, чем тщательно отрепетированные спектакли, какие дают актеры на сцене. По-моему, мы нынче имели большой успех. Разве что аплодисментов не дождались. Надеюсь, эта новая роль пришлась вам по душе?

– Весьма, – кивнула Лаура. – Но мне невдомек смысл этой шарады. Ради чего затеяна игра?

– Ради осуществления моих целей. Первый шаг сделан. Все прошло блестяще благодаря вам. Вы просто рождены для воплощения этого образа.

– Спасибо за комплимент, милорд, хотя он несколько двусмыслен. Ведь я сегодня перед почтеннейшей публикой изображала куртизанку.

– Я только хотел сказать, мисс Ланкастер, – поспешил успокоить её Джулиан, – что у вас несомненный драматический талант. Вы его растрачиваете попусту, изображая пастушку в театре Трогмортона.

– Это еще что! Не так давно я представляла уродливую старую горбунью!

– Не иначе как в «Макбете»?

– Угадали. Я играла одну из трех ведьм, и хотя слов у меня было больше, чем у двух других, то и дело ловила себя на том, что завидую Селии. Ведь она была леди Макбет!

– А вам безумно хотелось получить эту роль?