Когда ты станешь моей - Хигдон Лиза - Страница 8

Лаура оделась и заботливо уложила в комод костюм пастушки. Наверное, ей больше не придется его надевать. Она провела ладонью по короткой юбке, коснулась пальцем посоха… и захлопнула крышку.

В театре воцарилась тишина. Все актеры и рабочие сцены, покончив со своими делами, разбрелись по домам. Ничто не мешало Лауре предаваться горестным размышлениям. Но стоило ей в очередной раз с грустью обратить взор в прошлое, как в коридоре послышались шаги. Лаура сразу узнала стремительную, танцующую походку Селии.

– Ну так вот, дорогая, чучело признал, что ты имела право на самозащиту, когда Эмори на тебя набросился, – с порога выпалила Селия.

Лаура ушам своим не поверила.

– Значит…

– Я Трогмортону на всякий случай намекнула, что его сиятельству вряд ли понравится, если свет узнает, что актриса огрела его по голове склянкой с пудрой. Это во-первых. А во-вторых, мне пришлось его заверить, что у тебя тоже есть тайный покровитель… тот куда богаче и могущественнее Эмори. И что он будет взбешен, если ты ему сообщишь, как с тобой обошелся в этой уборной наш патрон и покровитель. Последний аргумент его просто сразил, поверь!

Лаура так и прыснула со смеху.

– Ты неподражаема.

– Знаю. – Селия скорчила забавную гримасу. – Ну а теперь давай-ка выпьем по глотку за нашу победу над чучелом и Эмори. Белгрейв мне сказал, что он препротивный тип. Он заметил, что многие с удовольствием стукнули бы его по макушке, но только не банкой с пудрой, а чугунной гирей.

Улыбка на лице Лауры погасла. Она зябко поежилась и пробормотала:

– Знаешь, у меня от всего этого такой тяжелый осадок на душе. Ведь я поневоле обзавелась врагом, да еще таким могущественным! А покровителей у меня нет, что бы ты там ни насочиняла чучелу. Доблестный рыцарь не защитит меня от дракона.

Селия беззаботно пожала плечами:

– Этому горю легко помочь. Враждовать с пэрами опасно, что и говорить, но тесная дружба с одним из них может защитить от мстительности другого. Надо только знать, с кем выгоднее быть в хороших отношениях, вот и все.

– Боюсь, именно так все и обстоит. – Лаура задумчиво поднесла к лицу стакан с остатками бренди и вдохнула терпкий аромат. – И долго тебе пришлось постигать все эти премудрости? Тебе как-то удается находить верный тон в обращении со знатью, ты вертишь своими покровителями, как хочешь. – Она отставила стакан в сторону и с улыбкой закончила: – Но ведь ты не в Мейфэре родилась, Селия! Откуда у тебя все это?

Селия, мгновение поколебавшись, беззаботно ответила:

– Я поступила в прислуги в дом одного графа, когда мне было шесть. Состояла при кухне. Уже тогда держала глаза и уши открытыми, а через несколько лет мне доверили уборку комнат. И я стала еще внимательнее ко всему присматриваться и прислушиваться. Запоминала, во что леди одеваются, как говорят, старалась их копировать. Знаешь, я ведь даже читать выучилась только ради того, чтобы быть в курсе светских новостей, о которых писали в газетах. Представь себе, в среде слуг царит такая же враждебность. Там плетутся такие же интриги и пересказываются такие же злые сплетни, как и в аристократических салонах. Разница только в том, что челядь грубее и злее господ. Я прошла отличную выучку и многое поняла, пока была еще ребенком, а в пятнадцать оказалась в постели моего хозяина графа.

Пятнадцать. Именно столько было самой Лауре, когда ее мир рухнул.

– Я всегда тепло его вспоминаю, потому что многим обязана графу. Он помог мне отшлифовать манеры и вообще научил многому. А на прощание преподнес тугой кошелек. Впоследствии все это очень пригодилось. – Селия склонила голову набок. Ее изучающий взгляд скользнул по лицу Лауры. – А что до тебя, дорогая… хотя ты сейчас и обитаешь в Севен-Дайалсе, голову даю на отсечение, в детстве ты жила с добрыми и любящими родными, ела досыта и спала в мягкой постели на чистых простынях. Но тебе пришлось от кого-то бежать, наверняка от мужчины.

Лаура растерянно кивнула. Она никому не говорила ни слова о своем прошлом. Ей хотелось выбросить из памяти последние эпизоды своей жизни вместе с маман, но они то и дело назойливо вторгались в ее мысли. Она не хотела ворошить прошлое, пока не окажется дома, в безопасности. Только тогда можно будет все обдумать и окончательно от всего отрешиться.

– Муж? – полуутвердительно произнесла Селия. Лаура покачала головой. – Ага! Значит, назойливый ухажер? Или богатый волокита, который хотел прельстить тебя своими деньгами? – Это предположение было так близко к правде, что Лаура испуганно вздрогнула. Селия ободряюще потрепала ее по плечу. – Ну, будет тебе, будет, Ведь теперь все самое плохое позади.

– Как знать, – грустно возразила Лаура. – Будущее вряд ли сулит мне что-либо хорошее. – Она слабо улыбнулась. – Зато ты у нас молодец, Селия! Стараешься взять от жизни все, что она может дать тебе. Ты смелая, умная и красивая. Я тобой восхищаюсь. Тысячу раз спасибо, что помогла мне, трусихе…

– Это ты-то трусиха? – Селия звонко расхохоталась и взмахнула рукой так, словно наносила кому-то удар. – А кто в таком случае хватил лорда Эмори тяжелой склянкой с полугодовым запасом пудры? Тебя после этого надо зачислить в ряды королевских гвардейцев! – Довольная собственной шуткой, она снова весело рассмеялась.

– Он меня напугал, пойми! – воскликнула Лаура. – Я инстинктивно ударила его тем, что подвернулось под руку. Наверняка я попыталась бы спастись бегством, будь у меня время подумать, понять, что произошло и кто передо мной.

– Да, бегство иногда – это единственный выход из сложной ситуации, – кивнула Селия. Мне не раз случалось удирать, чтобы спасти свою шкуру, так что я вполне тебя понимаю. И вот еще что… ты ничем мне не обязана. Если не хочешь делиться своими секретами, я не буду в обиде. Но коли доверишь мне тайны твоего прошлого, я судить тебя не стану, какими бы мрачными они ни оказались.

От этих слов на душе у Лауры вдруг сделалось необыкновенно легко. И призраки прошлого, доселе ни на миг не оставлявшие ее, перестали казаться такими грозными и неумолимыми.

– Знаю, Селия. Наверное, ты одна на всем свете сможешь меня понять. Я вот уже два года с этим живу… Нет, дольше, целых семь лет! Просто я поначалу не все понимала…

Селия молча прихлебывала бренди и терпеливо слушала. Она хотела дать Лауре выговориться.

– С тех пор как себя помню, я постоянно слышала слово «Париж». У нас дома только и разговоров было о нем, таком чудесном, восхитительном городе, и как было бы замечательно туда вернуться. Это все говорила моя мать. Потом папа умер и она не захотела оставаться в колониях. Виргиния ведь совсем была не похожа на ее родную Францию. По-моему, дедушка с бабушкой были просто счастливы, что она решила уехать. Они вполне с ней ладили, но она так сильно от них отличалась, была такой беззаботной, суетной, тщеславной. Маман вернулась в Париж, а я осталась с родителями отца в Виргинии. Мне было пять лет. Когда они умерли, мне пришлось ехать во Францию, к маман. А после… я перебралась в Лондон, чтобы оказаться подальше от нее.

– Но почему? – Селия была заинтригована. Что же до Лауры, то ее этот простой вопрос вогнал в краску.

– Понимаешь, сначала ее жизнь показалась мне волнующе прекрасной, похожей на сказку. Роскошный дом, гости, балы, шелка и атлас, блеск драгоценных камней. А после я узнала, что мужчина, с которым она делила кров, был вовсе не мужем ей, а любовником. Маман была куртизанкой. Очаровательной, желанной, очень дорогой! Она продавалась только самым богатым французским вельможам. Я была потрясена до глубины души. Вернее, просто уничтожена. Но окончательно меня добило предложение графа стать любовницей его сына. – Она выжидательно взглянула на Селию, и та согласно кивнула. – Пойми, меня воспитали бабушка с дедом, люди на редкость щепетильные в вопросах чести, порядочные и прямодушные.

Я в свои без малого двадцать лет была совсем наивной дурочкой, а маман…

– Она, пожалуй, не сомневалась, что ты с радостью согласишься? – предположила Селия, глядя в свой пустой стакан.