Выбрать книгу по жанру
Фантастика и фэнтези
- Боевая фантастика
- Героическая фантастика
- Городское фэнтези
- Готический роман
- Детективная фантастика
- Ироническая фантастика
- Ироническое фэнтези
- Историческое фэнтези
- Киберпанк
- Космическая фантастика
- Космоопера
- ЛитРПГ
- Мистика
- Научная фантастика
- Ненаучная фантастика
- Попаданцы
- Постапокалипсис
- Сказочная фантастика
- Социально-философская фантастика
- Стимпанк
- Технофэнтези
- Ужасы и мистика
- Фантастика: прочее
- Фэнтези
- Эпическая фантастика
- Юмористическая фантастика
- Юмористическое фэнтези
- Альтернативная история
Детективы и триллеры
- Боевики
- Дамский детективный роман
- Иронические детективы
- Исторические детективы
- Классические детективы
- Криминальные детективы
- Крутой детектив
- Маньяки
- Медицинский триллер
- Политические детективы
- Полицейские детективы
- Прочие Детективы
- Триллеры
- Шпионские детективы
Проза
- Афоризмы
- Военная проза
- Историческая проза
- Классическая проза
- Контркультура
- Магический реализм
- Новелла
- Повесть
- Проза прочее
- Рассказ
- Роман
- Русская классическая проза
- Семейный роман/Семейная сага
- Сентиментальная проза
- Советская классическая проза
- Современная проза
- Эпистолярная проза
- Эссе, очерк, этюд, набросок
- Феерия
Любовные романы
- Исторические любовные романы
- Короткие любовные романы
- Любовно-фантастические романы
- Остросюжетные любовные романы
- Порно
- Прочие любовные романы
- Слеш
- Современные любовные романы
- Эротика
- Фемслеш
Приключения
- Вестерны
- Исторические приключения
- Морские приключения
- Приключения про индейцев
- Природа и животные
- Прочие приключения
- Путешествия и география
Детские
- Детская образовательная литература
- Детская проза
- Детская фантастика
- Детские остросюжетные
- Детские приключения
- Детские стихи
- Детский фольклор
- Книга-игра
- Прочая детская литература
- Сказки
Поэзия и драматургия
- Басни
- Верлибры
- Визуальная поэзия
- В стихах
- Драматургия
- Лирика
- Палиндромы
- Песенная поэзия
- Поэзия
- Экспериментальная поэзия
- Эпическая поэзия
Старинная литература
- Античная литература
- Древневосточная литература
- Древнерусская литература
- Европейская старинная литература
- Мифы. Легенды. Эпос
- Прочая старинная литература
Научно-образовательная
- Альтернативная медицина
- Астрономия и космос
- Биология
- Биофизика
- Биохимия
- Ботаника
- Ветеринария
- Военная история
- Геология и география
- Государство и право
- Детская психология
- Зоология
- Иностранные языки
- История
- Культурология
- Литературоведение
- Математика
- Медицина
- Обществознание
- Органическая химия
- Педагогика
- Политика
- Прочая научная литература
- Психология
- Психотерапия и консультирование
- Религиоведение
- Рефераты
- Секс и семейная психология
- Технические науки
- Учебники
- Физика
- Физическая химия
- Философия
- Химия
- Шпаргалки
- Экология
- Юриспруденция
- Языкознание
- Аналитическая химия
Компьютеры и интернет
- Базы данных
- Интернет
- Компьютерное «железо»
- ОС и сети
- Программирование
- Программное обеспечение
- Прочая компьютерная литература
Справочная литература
Документальная литература
- Биографии и мемуары
- Военная документалистика
- Искусство и Дизайн
- Критика
- Научпоп
- Прочая документальная литература
- Публицистика
Религия и духовность
- Астрология
- Индуизм
- Православие
- Протестантизм
- Прочая религиозная литература
- Религия
- Самосовершенствование
- Христианство
- Эзотерика
- Язычество
- Хиромантия
Юмор
Дом и семья
- Домашние животные
- Здоровье и красота
- Кулинария
- Прочее домоводство
- Развлечения
- Сад и огород
- Сделай сам
- Спорт
- Хобби и ремесла
- Эротика и секс
Деловая литература
- Банковское дело
- Внешнеэкономическая деятельность
- Деловая литература
- Делопроизводство
- Корпоративная культура
- Личные финансы
- Малый бизнес
- Маркетинг, PR, реклама
- О бизнесе популярно
- Поиск работы, карьера
- Торговля
- Управление, подбор персонала
- Ценные бумаги, инвестиции
- Экономика
Жанр не определен
Техника
Прочее
Драматургия
Фольклор
Военное дело
Фелікс Австрія - Андрухович Софія - Страница 14
Я вже навчилась бути мудрішою. Раніше допитувалась, що не так, вислуховувала її нарікання, ображалась, плакала, просила пробачення. Ці взаємні потоки лилися на нас нескінченно, впродовж багатьох днів. Доктор не знав, що з нами робити: не допомагали ні благання, ні подарунки, ні погрози. Іноді ми робили вигляд, що дійшли згоди, а потім серед ночі, лежачи поруч в одному ліжку, починали все від початку: ще безжальніше, ще затятіше, ще безнадійніше. Закінчувались наші сварки взаємним виснаженням, образи закипали в нас, кільцювалися, роздувалися пухирями; і досі у мене всередині все ними поїджено, все порубцьовано і спотворено. І досі я знаю їх поіменно, і досі можу будь-яку вийняти з пам’яті, здмухнути наліт пилу й описати все з подробицями: як Аделя під час гри з подругами показала на мене пальцем і сказала, що я її рабиня; як Аделя звинуватила мене в крадіжці годинника доктора Анґера; як Аделя образилась на мене, що я замість того, аби заплести їй волосся перед концертом військового оркестру в парку Ельжбети, мусила терміново зайнятись блощицями в наших пухових ковдрах, бо доктор Анґер котру ніч не висипався, а це загрожувало каліцтвом чи навіть смертю пацієнтів під час операцій.
Тому тепер я знаю, як треба: спокійно заковтувати в себе цю гіркоту, цю пекучу отруту — і далі робити свої справи. Зрештою, я тут не для того, щоб панувала справедливість. А для того, щоб полегшувати Аделі життя.
«Стефцю, тобі буде важко, але дослухайся до мене: ти мусиш Аделі служити…»
Сходинки рипіли під моїми кроками, ковані в’юнкі бильця мерехтіли перед очима. Образа всередині була гостра, як гачок, який ранить нутрощі впійманій рибі.
І я з усієї сили жбурнула обидва ноцники, переповнені густою нічною уриною, поперед себе: просто туди, у густу темінь, яка розверзлася в моїй голові.
Вони загриміли, немов литаври. Порцеляна дивом не розтовклася. Я розплющила очі і з жахом побачила, як золотиста рідина спадає додолу рясним водограєм.
Спиною я відчувала: на все це дивиться Аделя. Якимось чином я чітко могла її бачити: вона нерухомо стриміла на самому вершечку сходів, руки випростані вздовж тіла, обличчя світилось холодним жорстоким спокоєм.
«Tres bien, — проказала вона, і тон її голосу був уламком криги. Аделя говорила французькою, коли хотіла мене від себе відділити. — Madame a ete blame pour les inondations[29]».
«То прошу шукати собі іншу служницю», — понуро прогуділа я, опустивши голову на груди.
«Доведеться це зробити, — тут же підкреслено спокійно, навіть із ноткою грайливості мовила Аделя. — Ти геть не справуєшся, Стефо».
Я вилетіла сходами нагору і стала навпроти неї. Яку палючу ненависть відчувала я до цієї жінки, яку відразу: це примхливе зверхнє обличчя, це дурнувате біле волосся, ця пещена шкіра; що за глупа безголова коза, що за набита дрантям манірна вертихвістка! Та вона тільки й знає, що думати про вбрання й веселощі; ніколи не чула у своїх грудях найменшої щирості, чи вдячності, чи любові. Усе тільки мною витирати болото й урину, усе тільки принижувати та їздити верхи.
З якою легкістю, без жодного вагання тієї миті я могла штовхнути її додолу сходами. Я важча, дужча за неї. Вона б незчулася, як уже летіла б униз, хрускаючи і ламаючись, б’ючись делікатною своєю порцеляновою чашкою об сходинки, витираючи шовковим волоссям розлиту сечу власної служниці. Уже від самої думки мене наповнила солодка насолода, і я впивалася нею, не спускаючи знавіснілого погляду зі своєї господині.
Аделя, очевидно, прочитала щось страшне на моєму обличчі, бо раптом безтурботна посмішка затремтіла і з-за неї виступила тінь дитячого переляку. В очах заблищали сльози.
О, зараз почне свою улюблену гру: буде плакати й заламувати крила.
Важке безсилля накрило мене темною рядниною, нудотно лоскотало в ямці від дурної ніжності, яка підступно вилізла невідь-звідки. Як я навіть подумати могла про щось подібне; хоч якою бездушною й інфантильною, себелюбною та марнославною була б ця жінка, я не дозволю й волосині впасти з цієї коханої голівоньки.
І від усвідомлення того, як я люблю її безмірно і всеосяжно, а вона не цінує мене аніскільки і в ламаний гріш не ставить, я неочікувано для себе самої завила на весь дім, як закатована вовчиця.
Ох, я для тебе — тільки набридлива луна в порожньому будинку. Ринка, в якій вариться яйце на м’яко тобі на сніданок. Тінь, що опікується твоїм нічним уриналом.
Від цієї розпуки мені стало так нестерпно, аж всю істоту мою охопило єдине бажання: зникнути, розчинитись, розпастись на порох. Перед очима зблиснув щойно вчора загострений ніж, яким я забивала рибу. Ось воно, ось. Єдиним точним і твердим рухом черкнути собі по горлу. На очах в Аделі. І бодай на півмиті перед тим, як світло остаточно загасне, побачити нарешті на її обличчі спалах, якого мені так праглося.
Не чуючи себе, я помчала додолу сходами. Уже в польоті я знала, що не наважусь завдати собі смерті. Принаймні не тепер. Що ж — є інший спосіб, так само страшний, якщо не гірший. Я не вб’ю себе, зате спотворю. Гострим ножем, яким відтинала голови линам, я відріжу собі волосся під корінь.
Я видерла з зачіски шпильки — і коси розлетілись позаду мене хвостом комети. Наступної хвилі я лежала під сходами, у калюжі нашої з Аделею нічної водиці.
Аделя затулила вуха руками й заплющила очі. А я вила і вила, а тоді голос мій обірвався, і я гірко заплакала.
«І зовсім не я купувала, вбивала і патрала линів, не я замовляла свіжу воду, не я місила тісто і пекла хліб, не я натирала воском підлоги, не я прала ці важенні портьєри, крохмалила обрус і прасувала його залізком[30], попікши собі зап’ястя до живого м’яса; не я витріпувала килими, ліжники і подушечки з вашої пурпурової канапи, оббитої адамашком, не я шукала для вас у Франя павичеві пір’їни серед іншого лахміття, щоб ваш салон не вибивався з останньої віденської моди, не я чистила начиння, шурувала кухонне срібло, кам’яних зміїв і канделябри, не я готувала слиз льону для твоїх кучерів, не я перешнуровувала півночі корсет до твоєї нинішньої сукні, Аделю, що навіть не могла зацерувати собі панчіх! Не я робила і роблю все в цьому домі, не я гарую, як проклята. Дай мені вже спокійно тут здохнути, дай мені померти, щоб не псувати вам милих прийнять і гарних товариських забав, Аделю. Хай уже Петро зітхне з полегшенням, хай нарешті з тебе спаде тягар мене терпіти».
Я вперлась чолом у мокру підлогу, накрила потилицю долонями і глухо ридала, кусаючи губи. Солодко і нестерпно пекло всередині.
«Ну годі, годі, серденько», — Аделя несміливо гладила мене по спині, а я від її дотику тільки ще самозабутніше заскімлила.
Її гарячі сльози падали на мої попечені залізком зап’ястя.
Врешті вона обняла мене, пригорнулася всім тілом, і ми ще трохи схлипували, шморгали носами і здригались; м’який затишок і знесиленість накрили нас пухкою периною.
Уже зовсім скоро, коли я прибирала її перед приходом гостей — спершу спіднє з фальбанками й вишивкою гладдю, потім корсет, а тоді — кремова вузька сукня з мереживом, з летючими тюлевими рукавами, тісно перехоплена в стані широким поясом — Аделя, розрум’янившись, весело щебетала.
Яким буде той отець Йосиф, гадала вона — очевидно, він не старий, бо має молоду дружину. Чи виявиться він суворим і мовчазним, як наш парох із катедри, чи веселим, лагідним і жартівливим, як отець із Княгинина. Все, що відомо, — до Станиславова священик приїхав зовсім недавно, до того мав парохію в якомусь селі поблизу Коломиї. Петро казав, люди не хотіли його відпускати; казав, отець мудрий і світлий, що біля нього чуєш особливе якесь, високе повітря.
Я вилась навколо неї ластівкою. Накрутила разки перлів на її білосніжну шию, вклала коси вигадливим вихором, увіткнула у них тризубий гребінець із хрому і тонкого кольорового скла: цикаду на гілці з вишневим цвітом. Що ще зробити з моєю кралечкою, щоб вона засліпила всім очі, щоб усі побачили, щоб зрозуміли, яка вона в мене є.
вернуться29
«Чудово. Пані є причиною повені» (фр.).
вернуться30
Залізко (діал.) — праска.
- Предыдущая
- 14/53
- Следующая