Исповедь Дракулы - Артамонова Елена Вадимовна - Страница 72

– Теперь ты в руках венгерского короля, а потому готов принять любые его условия: станешь католиком, вступишь в брак с его родственницей…

– Прекрати!

Резко поднявшись со скамьи, я вышел из комнаты, желая оборвать тяжелый разговор. Однако Лидия последовала за мной, и мы поднялись на стену, откуда открывался вид на зеленые горы, в изумрудном покрове которых уже начали проглядывать желтые оттенки. Далеко внизу стремительно нес свои воды Арджеш, за ним находились осаждавшие крепость османы.

Лидию можно было понять, – в трудные минуты близкие люди, вместо того чтобы поддерживать друг друга часто причиняют боль, становясь хуже злейших врагов. Лидия слишком устала и теперь терзала меня, изливая свои муки. А я слишком устал, чтобы выслушивать ее…

– Послушай, Лидия, сейчас не самая подходящая обстановка для ссор. Прежде всего мы должны бежать отсюда, уцелеть, остаться в живых. Если все обойдется, мы что-нибудь придумаем и найдем выход.

– Влад, я начала этот разговор именно потому, что не хочу доставлять тебе лишних хлопот.

– Тебе это блестяще удалось!

– Подожди, я не договорила! – обычно кроткая, спокойная Лидия кричала на меня, а в ее глазах сверкал неукротимый огонь. Она сняла с пальца кольцо, когда-то подаренное мною, швырнула под ноги. – Я всегда была для тебя обузой, я мешала тебе делать карьеру! Я слишком люблю тебя, Влад, чтобы и дальше продолжать портить тебе жизнь. Больше нас ничего не связывает – ты свободный человек, женись на ком хочешь. Об одном молю – береги Влада. Будь счастлив, если сможешь.

Она вскочила на парапет, взмахнула руками, удерживая равновесие, замерла над бездной.

– Лидия, не делай этого! Лидия!

Ее пугали высота и близкая смерть. Она медлила. Стараясь не спугнуть, я шагнул к ней, протягивая руку:

– Ты нужна мне, Лидия. Одумайся, у нас все будет хорошо. Я сделаю тебя своей женой, обещаю. Мы обвенчаемся в Турну-Рошу сразу, как только выберемся отсюда.

– Лжец! Ты снова обманываешь меня! Снова!

Я бросился к Лидии, но не сумел поймать ее руку. Казалось, она не упала вниз, а взлетела, белой чайкой взмыв небо. Ее предсмертный крик заглушил грохот канонады.

Пустота сковала душу. Если бы сейчас на мою голову рухнуло небо, я бы не удивился этому. Но оцепенение было недолгим, – злость комком подступила к горлу, перехватывая дыхание.

– Будь ты проклята! Предательница! Ненавижу!

Я ненавидел женщину, вероломно нанесшую самый сильный удар оттуда, откуда я его не ожидал. Любимая женщина, верные друзья, кровные братья – все предали меня, все оказались моими врагами! Но я знал, что беды не сломят меня. Сила заключалась в одиночестве и ненависти, только с ними можно было победить.

Я не стал смотреть вниз, туда, где должно было лежать тело предательницы, ушел со стены, направившись к своим людям, чтобы дать новые указания. Стены крепости вновь дрогнули под обстрелом, щеку оцарапал отлетевший кусок кирпича, но я не обратил на это внимания.

Пушки грохотали, грохотали, грохотали, заглушая остальные звуки и дробя само время, превращая в сухой, утекавший меж пальцами песок. Обстрел продолжился и после захода солнца. Хотя боеприпасы были на исходе, я приказал отвечать огнем на огонь. Это позволяло ввести врага в заблуждение и беспрепятственно покинуть осажденную крепость. Пущенная твердой рукой Драгомира стрела скользнула по широкому подоконнику открытого окна и на излете бессильно плюхнулась на пол – таков был долгожданный сигнал, сообщавший, что все готово к бегству. Собрав людей, я торопливо спустился в тесный, освещенный факелами двор крепости.

Я не позволял себе думать о женщине, имя которой не хотелось произносить даже мысленно, но все время смотрел на Влада, стоявшего рядом со взрослыми возле вырытого в центре двора широкого колодца. Мальчик знал, что случилось с матерью, но держался, пряча горе, и не задавал никаких вопросов.

Ветер трепал пламя факелов, первые снежинки падали на лицо. Я подошел к сыну:

– Мы покинем крепость через подземный ход. Это непростая дорога, но ты уже взрослый человек и сможешь осилить ее.

– Да, отец. Я не подведу вас.

– Не сомневаюсь.

– Отец…

– Да?

Мальчик осекся, и мне пришлось отвечать на незаданный вопрос:

– Твоя мать сделала выбор. Теперь я не могу сделать для нее ничего – даже похоронить. Я посылал людей за пределы крепости, чтобы разыскать ее тело, но они ничего не обнаружили. Его, скорее всего, унесло течением. Повторять вылазку слишком опасно. Молись за упокой ее души.

Крепость, дававшая защиту, не должна была превращаться в смертельную западню, а потому в ней всегда должен находиться источник питьевой воды и тайный путь к отступлению. Эти задачи можно было решить одновременно, вырыв в центре укреплений очень глубокий колодец, являвшийся одновременно и входом в подземелье. Возведенный мною на берегу Арджеша замок также не являлся исключением, и под его мощным фундаментом таился ведущий из западни ход.

Я подошел к краю колодца, заглянул вниз – на его дно никогда не падал солнечный свет, и черное жерло напоминало спуск в преисподнюю. Я приказал поднять одну из плит, которыми была вымощена площадка вокруг колодца – под ней обнаружилась еще одна уходящая в глубину земли узкая шахта. Винтовая лестница с очень крутыми ступенями таяла в темноте. Спуск по ней представлял трудность даже для взрослого мужчины. Посадив сына на спину, я одной рукой взял свечу и полез вниз первым. Сейчас многое зависело от Влада – стоило ему запаниковать и нарушить равновесие, мы бы сорвались вниз, не удержавшись на крутой лестнице, но мальчик сидел не шелохнувшись, тесно прижавшись ко мне, и я чувствовал лишь учащенное биение его сердца, выдававшее страх. Спуск проходил молча, и в шахте было слышно только дыхание людей да шорох ступней о ступени.

– Не страшно? – закончив идти по ступеням, я поставил мальчика на твердую землю.

– Нет… Если только совсем чуть-чуть.

– Молодец. Я тобою горжусь.

Вспыхнули факелы. Все мои спутники один за другим, без происшествий проделали сложный спуск и теперь находились в начале ведущего за пределы замка подземного хода. Я не любил подземелья. Холодные стены давили со всех сторон, высасывая жизнь. Я чувствовал себя погребенным заживо и невольно задумывался о последних мгновениях жизни Мирчи. Мне было страшно, но я старался не поддаваться постыдному чувству, ведь ныне для меня, равно как и для всех остальных, существовала только одна цель – покинуть осажденную крепость и благополучно уйти в Трансильванию.

Путь по тоннелю занял не слишком много времени, прорубленный в скале узкий проход неожиданно расширился, и мы оказались в естественной пещере. Раздалось удивленное восклицание Влада – он и не предполагал, что под землей могут находиться такие просторные помещения. Голос мальчика подхватило эхо, еще долго звучавшее под нерукотворными сводами подземелья.

Это был настоящий подземный лабиринт, двигаться по которому надлежало с большой осторожностью, поскольку заблудиться здесь не составляло труда. Сделанные на камнях отметки указывали верный путь, а вокруг находилось множество проходов, ведущих вглубь горы. Влад испуганно сжал мою руку – подземелье пугало его все больше.

Но вот извечную тишину таинственного лабиринта нарушили звуки канонады, вскоре к ним присоединился и шум воды. Выход из пещеры был близок. Я распорядился погасить факелы, и мы крадучись двинулись вперед, довольствуясь лишь слабым светом нескольких свечей. Наконец впереди показался серо-синий просвет предрассветного неба.

На берегу реки в густом ельнике нас дожидался Драгомир в сопровождении пятерых местных крестьян. Здесь же находились и оседланные, готовые к трудной дороге кони. Замок и лагерь осаждавших его турок остались севернее, и оттуда по-прежнему были слышны пушечные выстрелы.

– Нелегко было найти столько хороших лошадей, – негромко произнес Драгомир. – Жаль, что наши остались в крепости. Но местные крестьяне сделали все возможное, стремясь помочь своему князю. А их старейшина предложил перековать коней подковами назад, чтобы запутать преследователей. Я согласился с его предложением.