1989 - Евтушенко Евгений Александрович - Страница 34

над нами "вожди" навождились... Довольно с народом войны! Свободные люди —

единая национальность: внутри ее

нации все остальные вольны и равны. Мы — дети великой культуры и совести вечной российской, и мы не позволим

свободу загнать ни в погромы

и ни в лагеря...

отечественные нацисты выкрикивали: "Жиды пархатые!", "Убирайтесь в ваш Израиль!" всем присутствовавшим...

Патологическая расистская ненависть привела их к тому, что им любой неантисемит уже кажется евреем. Как, например, иначе можно интерпретировать лозунг "А.Н.Яковлев, убирайся в Тель-Авив!"? Несколько дюжих молодцов зверски избили известного русского писателя Анатолия Курчаткина, пытавшегося утихомирить, разбили ему очки, повредили глаз, ударили одного из старейших прозаиков — Елизара Мальцева. В своем разгуле эти распоясавшиеся боевики русского нацизма доходили до того, что нападали даже на женщин-писательниц, невзирая на преклонный возраст некоторых из них. Вандалы были выдворены из зала лишь при помощи припоздавшего усиленного наряда милиции, причем ряд зачинщиков непонятным образом затем ускользнул от милицейского протокола. Ясно одно — это был не стихийно возникший скандал, а подготовленная акция. Создается впечатление, что экстремисты из общества "Память" и примыкающие к ним организации делают ставки на беспорядки, надеясь, что они приведут к имперской милитаризованной диктатуре.

Сегодня одной из самых опаснейших форм организованной преступности является расизм. Расизм — это спекулятивная подделка под борьбу за народные интересы. На самом деле расизм — это инструмент для манипулирования народом в карьеристских целях узкой реакционной группы.

Шабаш в нашем писательском доме мы закономерно связываем с антисемитским настроем последнего пленума СП РСФСР, который в свою очередь был синхронизирован со сборищем такого же сорта, организованным "Памятью" на Красной площади. Эти и другие взаимосвязанные акции в Москве и Ленинграде подкрепляются постоянной идеологической артподготовкой в ряде статей с явным расистским привкусом, публикуемых в "Молодой гвардии", "Нашем современнике", "Литературной России", "Ленинградской правде", "Московском литераторе" и других изданиях. Нас горестно поражает позиция некоторых известных писателей, состоящих членами редколлегий этих изданий. Порой они не только пассивно позволяют использовать свои имена, но и открыто поддерживают расистские тенденции. Хочется напомнить таким

писателям, что переход на реакционные позиции обычно кончается творческим бесплодием. Присоединение к расизму не породило еще ни одного великого писателя, а вот дискредитировало многих.

Мы с гневом и презрением осуждаем все виды национализма и шовинизма, включая антисемитизм. В предыдущем заявлении "Апреля" по национальному вопросу уже было сказано: "Единого фронта русского шовинизма не будет". Сейчас в этой накалившейся обстановке мы говорим так: есть и будет единый неколебимый фронт против шовинизма, против любого насилия, каким бы национальным флагом оно ни прикрывалось. Мы призываем сомкнуться в этом едином фронте всех граждан нашей страны, рабочий класс, не утративший чувство пролетарской солидарности, интеллигенцию, не забывшую свое гуманистическое предназначение.

К нашей совести взывают жертвы резни в Баку, Сумгаите, Фергане, Узени, азербайджанские беженцы из Армении, и армянские беженцы из Азербайджана, и жители Нагорного Карабаха, где днем н ночью гремят выстрелы, и мирные немцы Поволжья, неизвестно почему расплачивающиеся за преступления фашизма, и крымские татары, возвращающиеся на землю предков, где по-воровски поджигают их палаточные городки.

Имперское мышление нам должно быть чуждо, ибо закон истории однозначен: все империи в конце концов разваливаются. Но мы не за развал межнациональных и человеческих взаимоотношений, а за свободный союз свободных суверенных народов. Мы должны защитить и право прибалтийских народов на суверенный путь развития, и право русских людей и людей любой другой национальности, живущих в Прибалтике, не терять уверенности в завтрашнем дне. Нестерпимо больно видеть бездомность турков-месхетинцев, трагические конфликты в Тбилиси, южной Осетии, Абхазии.

Мы против насильно захватываемого права считать только одну точку зрения истиной в последней инстанции, ибо это своего рода идеологический расизм. Мы против того, чтобы только одна религия считала себя представительницей Бога и призывала к войне против других религий и верующих, ибо это — религиозный расизм.

Хватит огня и крови! Хватит недоверия, взаимных претензий, упреков, доходящих до тупикового взаимоозлобления.

Хватит национального эгоизма, хватит любой национальной "местечковости!"

Давайте взглянем в глаза друг другу. Разве у нас не общие беды?

Разве ум и совесть определяются только анализом крови?

Мы с горечью и болью видим вокруг себя расизм— не импортированный, а самодельный, самостроковый, отечественный. Неужели мы дойдем до нового гигантского самогеноцида, до гражданской войны? Ведь может быть, никто больше нас не знает, что гражданская война это прежде всего братоубийство.

Мы верим в духовный потенциал каждого в отдельности народа нашей страны и всех ее народов вместе. Мы — за демократический плюрализм, но не за потворство фашизму. Иного имени нет для пропаганды ненависти к другим народам. Мы требуем, чтобы наше правительство наконец-то начало применять всю силу закона против погромщиков, пытающихся использовать демократию только для того, чтобы ее задушить.

1989 - 1990

НЕПРОИЗНЕСЕННАЯ РЕЧЬ

Цепочка происхождения преступлений, по-моему, следующая: скука — хулиганство — преступность — организованная преступность. Начало всего нужно искать в скуке, в тоске зеленой, когда душа изнывает от социальной униженности, собственной никому ненужности, от духовной незанятости. Возникает саднящий комплекс неполноценности, толкающий подростков к уродливейшей форме протеста — к хулиганству. Хулиганство есть подложное доказательство самому себе, что ты отнюдь не какое-нибудь жалкое ничтожество, не какая-нибудь серятина, а мятежник, гордый бунтарь против устоев. Когда подростки инстинктивно восстают против устоев бюрократии, общественного лицемерия — эта мятежность есть душевное здоровье, от которого не надо лечить ни дидактикой, ни полицейщиной.

Но страшно, когда мятежность направлена против устоев нравственных, когда "все дозволено", когда только для того, чтобы "выделиться из толпы", выделяются не талантом, не умом, а жестокостью, когда юноши носят в медальонах портреты Гитлера, когда любовь заменяется "групповухой", когда девочкам в школе приходится скрывать целомудрие, чтобы не подвергнуться насмешкам.

Хорошие книги — это воспитатели, кЪторые прививают отвращение к преступлениям. Но где их взять, хорошие книги? Книжный дефицит, дефицит пластинок симфонической музыки, дефицит билетов на хорошие спектакли, отсутствие молодежных клубов, где можно поспорить о политике, о литературе, "развлекуха", "тусовка" вместо духовного общения — это организованная преступность бездуховности, переходящая в организованную преступность как таковую.

На самом деле хулиганство есть рабство, ибо это пора бощенность собственными темными инстинктами. Хулиганам почти всегда нужна аудитория — пусть даже в единственном числе, перед которой они могут "пофиксту-лить": пофасонить своей исключительностью. Помоечиый геростратизм, подъездное напалеонство, закоулочное геста по встео. ..

Неправда, что большинство наших подростков — изначально циники. Когда я объявил через газету конкурс на

главные роли в моем фильме "Похороны Сталина", то пришло много чудесных ребят, особенно девушек. Но вот что примечательно: мальчиков — кандидатов на роли "хулиганов" было человек триста, а кандидатов на роль "интеллигентного мальчика" — человек десять, и то некоторые из них больше, сами не понимая, подходят только под хулиганские типажи.