Истребитель «17-Y» - Беляев Сергей Михайлович - Страница 4

Бутягин смотрел на эту еду с ужасом. Если бы не спешка, он согласился бы лучше итти к южному Уралу пешком, чем лететь во чреве этого «жаворонка», который то-и-дело проваливался в воздушные ямы, как пробка в водопаде. Чтобы заглушить тошноту, начавшуюся у него, он спросил Груздева:

- Вы все еще думаете о новой конструкции рычага? Может быть, можно придумать новую комбинацию? Но вы сами виноваты! Ваши гениальные мысли вы записываете где попало. Это же невозможно. Вы пишете расчеты у себя на манжетах, на обрывках газет, на переплетах книг… Мне прямо иной раз не верится, что вы строитель двухпролетного моста через Волгу. Вы просто какой-то вредитель книжных переплетов… Только подумать, что вы идею своего знаменитого груздевского тормоза ухитрились, записать на обоях в своей комнате, под самым карнизом…

На это Груздев мило поморгал глазами:

- Это когда меня жена просила повесить гардины…

В слуховую трубку, соединяющую кабину с пилотом, послышался лебедевский баритон:

- Андрейко! Обрати внимание! Слышишь, какой ровный ход? Новая смесь масел моего изобретения…

- Что такое? - страдальчески спросил Бутягин.

Андрейко продолжал обгладывать скелет курицы:

- Новую смесь пробует. Один раз случайно номер прошел, вот он и выдумывает. А по-настоящему это против инструкции. Намешал два сорта масла и велел смазать. Я что ж, я повинуюсь. Только это против инструкции. Да и глушитель этот ни к чему. Без глушителя на ухо слышишь, где в моторе какая неисправность. А тут жужжит как жук. Ничего не разберешь…

Он продолжал ворчать, вертя в руках обглоданный скелет:

- А перейдем в штопор ни с того ни с сего, вот и будем хороши.

- Вы не пугайте нас! - улыбнулся Груздев. - А то Николай Петровичу нас совсем раскиснет.

Опять послышался лебедевский баритон из трубки:

- Андрейко! Получаешь выговор! Радиаторы греются.

Скелет курицы полетел в окошко. Андрейко заворчал в трубку:

- Общий перегрев, товарищ пилот… Смесь ни к чорту негодна. Повторяю это яко же на небеси, тако и на земли. Выключай глушитель, дорогой… Слухай… если перебои будут, то снижайся… надо разобрать мотор и чистить.

Глушитель был выключен. Мотор загудел. Бутягин не слыхал, что кричал Андрейко в трубу. Груздев показал пальцем вниз. Бутягин выглянул в окошко. Аппарат снижался. Внизу был виден зеленый лесной массив.

«Хороши, мы будем, когда распилимся на елках», пронеслась у Бутягина мысль.

Аппарат стукнулся и запрыгал, как будто катился по кочковатому болоту. Стало тихо. Мотор не гудел. Дверца открылась. Лебедев крикнул:

- Приехали! Вылезайте! Станция Петушки - горячие пирожки.

- Нет, кроме шуток, где мы? - осведомился Груздев. Бутягин вылез и выплюнул кровь, сочившуюся из прикушенного при посадке языка.

С мрачным видом вылез Андрейко и покачал головой:

- Изобретатели! На печке вам онучи сушить, а не по воздуху летать.

Но это мрачное ворчание Андрейки как-то сразу разрядило настроение. И все почувствовали радость, что посадка кончилась благополучно.

Аппарат стоял посредине картофельного поля. Невдалеке виднелась деревенька, от которой к аппарату бежал народ. Скоро все население деревни уже стояло вокруг и глазело на свалившихся с неба гостей. Ребята осмелели и уже дотрагивались до хвоста. Андрейко лазил под аппаратом.

- Имею доложить, товарищ пилот, - приложил Андрейко руку к шлему, - что чудеса в решете: поломок никаких… даже шасси в целости.

Лебедев снял шлем и зычно крикнул:

- Здравствуйте, товарищи! У нас маленькая остановка по пути. Что это за деревня? - показал он на дома у края картофельного поля.

Из толпы выступил разбитной парень в старой красноармейской гимнастерке:

- Деревня будет, товарищ командир, названием Вертуновка, Храбровского рика…

- Нам придется сделать у вас, товарищи, остановку. Мы проверим мотор и направимся в дальнейший путь. За потраву картофеля заплатим.

В толпе раздался говор:

- Милости просим… Да это какая ж потрава, ерунда…

Груздев осведомился у рядом стоящего парня:

- А ячейка Осоавиахима у вас в деревне имеется? Кто у вас здесь по этим делам?

- Ячейка Осоавиахима у нас имеется. Действует Ванюшка Голованов. Где Ванюшка? Эй, Голован! Тебя спрашивают.

Молодой паренек, сухощавый и крепкий, вышел из толпы. Серые глубокие глаза смело взглянули на Лебедева:

- Я председатель местной ячейки Осоавиахима. Приветствую ваше прибытие в нашу деревню, товарищ.

Лебедеву паренек понравился сразу:

- За приветствие - спасибо. Посадка наша здесь случайная. Мы должны держать путь дальше. Но уж раз мы приземлились здесь, то останемся у вас до утра. Придется вашей ячейке, товарищ Голованов, нам немножко помочь…

- Я понимаю, товарищ, - четко заговорил Голованов. - Для подъема нужна площадка. С картофеля самолет не поднимется. Его надо перевести на луговину. Это рядом, там нет ни кочек, ни рытвин.

Осматривать луговину пошли всей гурьбой. У самолета оставили охрану из деревенских комсомольцев.

- А парнишка-то действительно головастый, - подтолкнул Лебедев Бутягина, когда опять возвращались к самолету. Луговина оказалась подходящей для взлета.

- Крылья не переломайте! - закричал Андрейко, когда народ было кинулся к самолету. Но Голованов распорядился, и молодые ребята очень умело подошли к самолету. Лебедев понял, что в здешней ячейке знают, как надо помогать случайно приземлившемуся самолету. Андрейко двигался задом, словно капельмейстер перед марширующим оркестром, и взмахивал руками: - Шагом прямо! Не спеши! Хвост приподнимай! Дружно!

Самолет катился, сопровождаемый толпой, к которой все время прибегали и подъезжали люди из соседних деревень.

Лебедев поблагодарил ребят, перевезших самолет:

- Пожалуй, на первый взгляд покажется, что все это пустяки… Ну, случайно опустился самолет, сел в картофель, а вы перетащили его на лужайку. Однако вы сделали это организованно и умело. Не поломали, не попортили. Старайтесь и впредь быть готовыми оказать умелую помощь нашей советской авиации. Вечером приходите, устроим митинг, а завтра с зарей полетим дальше.

Пока Андрейко с Лебедевым выверяли мотор, молодежь нельзя было отогнать от самолета. Под вечер все было в порядке. Лебедев показывал ребятам устройство самолетного управления.

Андрейко, присутствовавший при этом, недовольно скосил глаза на одного слушателя:

- Ты чего это насмешки строишь? Я вижу…

Парень ухмыльнулся:

- Нашему Голованову лекции читать нечего. Он сам такой изобретательный человек, такой химик, - прямо сказать невозможно.

Стоявший рядом Груздев заинтересовался:

- Расскажите, товарищ Голованов, что такое…

Бутягин тоже придвинулся слушать. Голованов скромно потупился:

- Ничего особенного.

Но кругом стали подзадоривать:

- Нечего краснеть, Голованов!.. Расскажи, как ты у нас в деревне клопов и тараканов морил, как машину придумал сажать капусту.

- Так вы, товарищ Голованов, обладаете массой талантов? - спросили вместе Груздев и Бутягин. - Покажите ваши достижения. Не надо скромничать.

Голованов повел своих новых знакомых в деревню:

- Что ж, поглядите, как мы здесь стараемся…

На задворках стояла старая баня. Над ней возвышался флаг и два шеста с натянутой антенной.

- А вот и наша лаборатория, - конфузливо улыбнулся Голованов. Он отпер дверь и сделал вежливый приглашающий жест:

- Пожалуйте.

Бутягин был удивлен. Внутренность старой бани выглядела как приличная чистенькая лаборатория. На столе у окна поблескивали склянки, торчали самодельные приборы. Две спиртовых лампочки были аккуратно накрыты колпачками. Под самодельным вытяжным шкафом блестел вычищенный примус.

- Совсем недурно, - одобрил Бутягин, - как настоящая лаборатория. Кто же у вас инструктором?

Сероглазый паренек показал на полку, где лежали книги и несколько комплектов авиационных и химических журналов.