Радиомозг - Беляев Сергей Михайлович - Страница 5

Глаголева и начальство обступила толпа заводских.

- К нам сперва, товарищ Глаголев… к нам.

- Бери его… Айда в буфет.

Заводские оттерли директора и повели Глаголева. Работницы весело захлопали в ладоши.

- Милости просим.

Старые рабочие солидно покрикивали на ребят помоложе:

- Сторонись!

Один, в чистом пиджаке, шел рядом с Глаголевым и говорил ему:

- Откушай с нами. Хоть присядь да пригубь… У нас в буфете столы понаставлены, складчинка махонькая… Мы тебя звать думали, а товарищ директор опередил нас, с чаем-то своим… Хорошо, что уважишь.

Глаголев почувствовал, что действительно хорошо, если он уважит рабочую складчину. Вдоль буфетной комнаты были поставлены длинные столы, на которых лежали нехитрые яства: колбаса, сыр, жареная баранина, огурцы, картофельные салаты и корзиночки с хлебом. Бутылки с пивом и дешевым вином придавали столам праздничный вид. Глаголев подошел к краю среднего стола. Ему подвинули стул.

- Спасибо, товарищи, - просто сказал Глаголев. - Сядем, поговорим.

Опять гром аплодисментов и довольный смех присутствующих взметнулся под ярким светом висячих ламп. Поднялась возня, которая бывает, когда много народу сразу усаживается за столы. Глаголев смотрел на приготовленное угощение и на рабочих, которые уселись, но не дотрагивались до еды. Сзади сидящих сплошной стеной стояли те, кому не хватало места.

- Да ты откушай, - подтолкнул под локоть Глаголева пожилой рабочий, тот, в чистом пиджаке, который шел сюда с ним рядом. - С рюмочкой поздравь… Они с тебя начало полагают.

- Знаю, товарищ, - опять просто ответил Глаголев и поднял руку.

Стоя и опираясь о край стола, он заговорил, не докладчиком, а беседовал с такими же рабочими, каким был сам и каким не переставал себя чувствовать. А когда окончил и поднес к губам рюмку, то уже все кругом кричали так радостно и так хорошо. Старый рабочий крепко обнял Глаголева за плечи, и они троекратно расцеловались. Хохотали и весело гомонили. Кто-то шутил:

- Чего он со стариками-то? У нас и помоложе есть…

На середину в просвет между столов вытолкнули молоденькую работницу.

- Дуня!.. Товарищ Рогова!.. Ну-ка!

Опять захлопали в ладоши.

- Не стесняйся… Запевай… А мы подтянем…

Работница посмотрела на Глаголева, словно разрешения попросила, и запела в притихшей комнате:

- Травушка-муравушка, лазоревый цветок…

Громадным хором присоединились зычные заводские голоса, и хороводная песня поплыла по всему клубу. Потом веселая, сразу наперерез хороводной:

- Эх, тень-петень выше города плетень…

Пели с присвистом, ухарски, но стройно и красиво. Беловолосый дирижер стоял с группой молодежи и жадно смотрел на певунью-работницу. Глаголев понял выражение его влюбленных синих глаз. Потихоньку поманил его к себе, когда все с пением и криками пошли танцевать в зал.

- Товарищ Зубов? - спросил беловолосого Глаголев.

Синие глаза сверкнули смехом и задором:

- Да… Только меня здесь все Мишуткой зовут… К вашим услугам, товарищ начальник.

- Я познакомился с вашим… с твоим отцом, Мишутка. Слышал по радио оркестр… Это твоя гармонизация «Дубинушки»?

Мишутка неожиданно скромно опустил глаза.

- Это ерунда… У меня лучше есть… Пролетарскую симфонию для дома сочинил… Сколько ребята разобрать не могут. Говорят, что очень густо ноты пишу и диезов много… А переписать некому.

- Ты учишься музыке?

- В техникуме вашего имени, товарищ, начальник.

Глаголеву стало немножко совестно, что он ни разу не додумался навестить музыкальный техникум, носящий его имя.

- На каком курсе?

- У нас нет курсов, товарищ начальник… А я только во вторую группу с этого сентября перешел… Дел много. С утра на завод, потом в группу, да еще в радиокружке… Прямо разорваться… Суток мало.

- Я рад познакомиться с тобой, товарищ Мишутка. Глаголев пожал молодую твердую ладонь Мишутки. - Иди в залу веселиться… Там тебя дожидаются. - Он шутливо подмигнул Мишутке, который покраснел и поклонился.

Директор вырос перед Глаголевым.

- Автомобиль ваш, товарищ Глаголев, сейчас исправлен и доставлен к нам, стоит в гараже… Шофер отогревается.

- Хорошо, - улыбнулся Глаголев, потому что живо представил себе, как «отогревается» Никеев.

Директор не переставал расшаркиваться и делал рукой пригласительные жесты, все время говоря. Глаголев понял несколько слов:

- А теперь к нам… Администрация вверенного мне завода просит вас не отказать.

Из залы неслись оглушающие звуки трубящего оркестра и топот танцующих. Глаголев поднимался по широкой лестнице и слушал директора.

- Вот сюда… Прошу… В этот кабинет.

Через распахнутую дверь лился раздражающий яркий свет люстр. Нарядная толпа гостей и администрации теснилась, чтобы пропустить Глаголева к белоснежному праздничному столу. Опять раздались аплодисменты. Глаголев облегченно вздохнул, когда они кончились.

Он хотел спросить о чем-то директора, но директор в это время озабоченно слушал торопливый доклад молодого инженера, который, видимо, прямо с дежурства только что пришел с работы и чувствовал себя неловко среди блестящего общества.

- Что это такое? - посмотрел Глаголев на инженера в фланелевой рабочей куртке. Бритое лицо инженера было возбуждено и озабочено.

На минуту все притихло. Но директор оторвался от инженера. Инженер поспешно вышел. Директор хлопнул в ладоши.

- Товарищи!.. Граждане!.. Будьте как дома… Вы у нас в гостях… Прошу!

Заиграла музыка салонного оркестрика, спрятанного где-то в углу. Наверху топали танцующие в зале. Директор подвинул севшему Глаголеву стакан с чаем и незаметно прошевелил губами:

- Инженер Гэз сейчас донес мне, что…

V. НЕОЖИДАННОСТЬ

Tax стоял около распределительного щита в рентгеновском кабинете городской больницы и горячо говорил главному врачу:

- Непостижимая штука… Чертовщина… Две недели назад у меня отсюда крадут два миллиамперметра… Останавливается вся работа рентгена… Угрозыск ищет без результата… Превосходно? А вчера вечером я вхожу сюда и вижу: пропавшие два миллиамперметра, извольте, довольно аккуратно ввернуты в соответственные места. Не верю глазам… Включаю ток, чтобы рассмотреть их при свете… Трах! Реостаты перегорают, предохранители тоже, все к черту… И самое главное… Амперметры - не те… Это черт знает какие… Одним словом, не мои, не наши… Рентген испорчен… Чьи это симпатичные шуточки, хотел бы я знать!

- Я тоже хотел бы, - отозвался главный врач и погладил свою пушистую бороду. - Все это очень неприятно. В здравотделе косо смотрят на эту историю… Говорят: слаб надзор…

- Черт с надзором! Не можем же мы по часовому ставить у каждого казенного больничного предмета. Если это свой вор, то от него не убережешься… Впрочем, я не думаю, что это свой…

- Не ручайтесь, Tax, ни за кого… Лучше скажите… Наладить рентген можно?

Tax перестал волноваться и вслух подумал:

- Сразу этого не скажешь… Я только что сдал дежурство… Устал, как собака… Всю ночь не давали спать… Везли и везли больных. Один заворот кишок оперировали в три утра с Николаем Ивановичем, спасибо, он рядом в клинике дежурил… Старика принесли, скоропостижно умершего… Ожоги… Два перелома конечностей… Опять песком тротуары не посыпают… Калечится народ.

Главный врач собрался уходить.

- Все-таки сметку мне нельзя ли поскорей? Я пошлю бумажку, успокою здравотдeльцев… А то там запорют горячку.

Главный врач ушел. Tax походил по кабинету и вскрикнул:

- Неужели? - Остановился на секунду, потер руки и опять вскрикнул: - Неужели?.. Не может быть… А вдруг? - Он топнул ногой. - Но это же чудовищно… Невероятно. Если так, то, значит, я… Ах, черт возьми… В дверь просунулась из вестибюля голова ассистентки.

- Доктор Tax, вы на вскрытие пойдете?

Tax непонимающими глазами смотрел на ассистентку.

- Что? Кто?.. Это вы, Людмила Федоровна?

- Ну, я… На вскрытие, спрашиваю, пойдете?