Воля павших - Верещагин Олег Николаевич - Страница 51

51

Ночи, дни, вечера – бешеный калейдоскоп света, тьмы, холода, тепла, камней, воды, шума, тишины, леса. Пустошей… Жизнь. Жизнь. Жизнь.

И над всем этим – холодный синий зрачок Невзгляда.

* * *

Утречко выдалось жаркое – в смысле работы. ВЧЕРА утром Олег с группой волков – стаей товарищей – взялся чинить три вытащенных из недр склада немецких ЭмПи-38, занесенных в северные горы Мира суровым ветром земных сороковых XX века. Трудно чинить то, что раньше никогда не держал в руках, имея рядом с собой троих отчасти древних парней, у каждого из которых есть свое мнение вплоть до того, что большая часть деталей в оружии вообще лишняя и, возможно, даже вставлена туда вредителями. ЭмПи вполне соответствовали характеристике, которую дал Попандопуло в знаменитом фильме: «Один трясется, как ненормальный, а второй, гад, по своим стреляет». Лишних деталей все-таки не удалось обнаружить. Тогда новоявленное «КБ им. Содома и Гоморры», как охарактеризовал происходящее Олег, пошло путем офицера Жилина из рассказа Толстого «Кавказский пленник», который чинил часы чеченцам следующим образом: «Разобрал, почистил, сложил – пошли часы». Один ЭмПи после этого начал стрелять и был опробован под ликующие вопли сотрудников КБ. На остальные навалились всем миром – впятером – и к шести утра привели в чувство еще один, чему сами же удивились. Последний пистолет-пулемет ушел в глухой отказ и в наказание был разобран на запчасти. Конструкторы быстро добили квас и черствые медовые пряники (все это позволяло коротать время за раздумьями) и разошлись хоть немного поспать перед трудовым днем. Олег, вывихивая челюсть от зевоты, полез вниз за водой – умываться.

Он уже несколько раз плеснул себе в лицо водой, пахнущей цвелью и колодцем, когда сзади от дверей раздался грохот и невнятные проклятья, к которым Олег уже привык вместо мата.

– На это и ставили, – буркнул он, вытираясь рушником. – Заходи, не заперто!

– Однако, глянется, заминировано, – ответил Гоймир, стоявший в крайне неловкой позе рядом с упавшей с притолоки небольшой скамейкой. – Тут, глянется, гульба была?

– Вроде того. – Олег ткнул рукой. – Не стой, садись.

– Огненный бой оживляли? – ловким толчком ноги Гоймир поставил скамейку, прицелился сесть, но Олег, уже поднаторевший в здешних обычаях, повел ладонью в сторону лавки:

– Сделай милость. По гостю честь.

Гоймир уселся на лавку, вытянув ноги, поставил между них меч. Олег, продолжая вытираться, доложил:

– Значитца, доношу, водитель. Из трех единиц шайтан-бабах две восстановлены, но зарядов мало. Третью разобрали на… в общем, на запчасти… А ты какого черта в полном снаряжении – боишься, в школе на тебя нападут?

– Э-эм-м-м… – неопределенно отозвался Гоймир. – Я про что зашел…

– Да кто тебя знает. – Олег развесил рушник на окне и, помедлив, выплеснул наружу воду.

– До Зеленых Садов поедешь ли?

– Это веска внизу, где обалденные яблоки? – припомнил Олег разговоры. – Вообще-то я спать хочу, а днем еще за дровами ехать. Да и для яблок не рановато ли?

– Не сам еду, дело гонит, – пояснил Гоймир. – Есть там мужичонка такой – Степаньшин. Крещатик, но силком. Он нам зерно сторговывает. Так вчерашним днем должны были подводы приволочься, а нету их…

– Может, волоты[29] груз переняли? – Олег посвистывал, рассматривая свою ковбойку.

– Волоты скотину тащат, зерно им не к рукам… Так будешь со мной? – Гоймир положил меч на колено.

– Конечно. – Олег снял с крюка на стене самострел. – Эту штуку брать? Или наганом перебьюсь? Как-никак, к друзьям в гости едем.

– Дружили волки с собаками, пока бер[30] леса тропил, – презрительно усмехнулся Гоймир. – А самострел не бери. Возьми-ка один из тех, что починил, да и оставь себе – дело получше.

– Серьезно?! – восхитился Олег перспективе обладания автоматическим оружием. Но тут же увял. – Не, Гоймир, это нечестно. У меня револьвер, да еще и ЭмПи будет, а больше половины ребят и одного-то ствола не имеют…

– Дают – бери, бьют – беги, – серьезно ответил Гоймир. – А огненный бой бери, не отказывайся. Тебе он к месту.

– Ну, спасибо… Я давно хотел спросить: а почему вы у убитых врагов не берете оружие? С боеприпасами было бы легче…

– Без пользы оно нам, – досадливо покривился Гоймир. – Если чужак за него берется – так оно рвется у него в руках… Сдавна прослежено то. Ну, за чем дело? Пошли, шагать-то немало…

– Пешком?! – ужаснулся Олег. – Да тут верст двадцать, ты чего?!

– Обклался, городской, – злорадно отметил Гоймир. – Не трясись, верхами поедем.

– Дружище, – вкрадчиво поинтересовался Олег, поднимая со стола один из пистолет-пулеметов, – а ты на лошадь-то сможешь сесть? Тебе же штаны помешают.

– Ты про что это? – немедленно насторожился Гоймир.

– Не, мне правда интересно. – Олег, пряча улыбку, повернулся к столу, на котором россыпью лежали остроголовые пузатые парабеллумовские патрончики, – как у вас вообще получается верхом-то ездить? При таких-то штанах… Или вы их повыше подтягиваете? Или… в дамском седле?

Не оглядываясь, Олег нырнул в сторону – очень вовремя. Сумка Гоймира со шлепком впечаталась в стену, пролетев в десятке сантиметров от головы мальчишки. Тот сразу вскинул руки:

– Сдаюсь! Правда, прости. Сейчас поедем. А тебе это за то, чтобы не обзывался.

– Ладно, – буркнул Гоймир. – Ты поспешай давай, кони-то стоят…

Тропка вела по лесистым склонам, лишь изредка выходя на вересковые пустоши или пересекая речушки по расшатанным, не знавшим машинного колеса мостам. Ехать предстояло долго, да еще и заночевать в веси. Олег не имел ничего против, но Гоймир довольным не выглядел и ничем не пояснял своего недовольства, пока Олег прямо не спросил его:

– Ты чего такой кислый, словно квашеной капусты переел?

Гоймир искоса посмотрел на него, потом метко плюнул на закачавшуюся веточку папоротника и ответил:

– Гостимир говорил – сей день Бранка будет. Ввечеру.

Олег ответил не сразу. За последнее время он почти забыл, как выглядела та девчонка, с которой он бегал под дождем… и вот теперь вспомнил сразу, вспомнил при одном звуке ее имени.

И то, что он ощутил при этом воспоминании, его испугало. Потому что это могло быть только… HET!

– Ничего, завтра увидитесь, – равнодушно откликнулся он.

– Пень ты, коряжина вывороченная, – ответил Гоймир. – Долей ушибленный, потому и не любил никогда. А я как вижу ее – сердце вмах засекается… Йой, и чего я рассыпаюсь с тобой!

– Спасибо, обложил, – поблагодарил Олег. – Кстати, зря. Хотя я и вправду девчонок не любил. Гулять – гулял с ними, и все.

– Я тебя с собой кликнул, чтобы ты меня развеял, а ты чего творишь?! – почти взвыл Гоймир. – Это ж сколько я с ней еще не перевижусь-то?!

– Между прочим, ты этот разговор сам затеял… Что это? Слышишь?

Мальчишки остановили коней. Гоймир прислушался – и услышал то, что Олег засек еще до него – звук летящего вельбота. Не сговариваясь, они свернули под деревья. И почти тут же из-за сосен вынырнула хорошо знакомая обоим машина, шедшая точно над верхушками.

– Выглядывает, трупоед, – Гоймир следил за вельботом из-под руки. – Ух, нечисть смердючая…

Вельбот сделал круг в полуверсте от мальчишек и пошел, резко забрав на юго-восток. Далеко залетать не стал, почти сразу скрылся за деревьями, а потом растаял и звук.

– Дальше, – скомандовал Гоймир, толкая коня пятками. И еще раз зло покосился на небо, в глубине которого бледными пятнышками различались звезды.

…Скоро Олег начал жалеть о том, что согласился ехать. В седле он держался получше горца, но уж больно скучно было. Это его в здешних поездках доставало больше всего – выросшему в скоростном мире подростку до тошноты медленными казались здешние средства передвижения. Ландшафт и пейзажи стали угнетать разнообразием. Гоймир молчал, думая, судя по всему, о Бранке. Скакать галопом тут было невозможно, да и не признавали здешние пони-кони такой вещи, как «галоп» – он оскорблял их медлительное достоинство. Оставалось покачиваться в седле, зевать и думать о самых разных вещах.

вернуться

29

Туповатые великаны, живущие в горах.

вернуться

30

Медведь.