Собрание сочинений в 12 т. Т. 3 - Верн Жюль Габриэль - Страница 10

Ни леди Элен, ни мисс Грант не нашлись, что ответить. Они не могли понять, каким образом этот посторонний человек мог очутиться на палубе «Дункана».

- Сэр, - обратился к нему Гленарван, - с кем имею честь говорить?

- Жак-Элиасен-Франсуа-Мари Паганель, секретарь Парижского географического общества, член-корреспондент географических обществ Берлина, Бомбея, Дармштадта, Лейпцига, Лондона, Петербурга, Вены, Нью-Йорка, почетный член Королевского географического и этнографического института восточной Индии, короче говоря, я человек, который, проработав над географией двадцать лет в качестве кабинетного ученого, решил, наконец, заняться ею практически, и теперь направляюсь в Индию, чтобы объединить там труды великих путешественников.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Откуда прибыл и куда направлялся Жак Паганель

Очевидно, секретарь Географического общества был приятным человеком, так как все это было сказано чрезвычайно любезно. Впрочем, Гленарван прекрасно знал теперь, с кем имеет дело: ему хорошо было известно имя и заслуги уважаемого Жака Паганеля. Его труды по географии, его доклады о новейших открытиях, печатаемые в бюллетенях Общества, его переписка чуть ли не со всем миром - все это делало Паганеля одним из виднейших ученых Франции. Поэтому Гленарван сердечно протянул руку своему нежданному гостю.

- Теперь, когда мы представились друг другу, - сказал он, - позвольте мне, господин Паганель, задать вам один вопрос?

- Хоть двадцать, сэр, - ответил Жак Паганель, - беседа с вами всегда будет для меня удовольствием.

- Вы прибыли на борт этого судна третьего дня вечером?

- Да, сэр, третьего дня, в восемь часов вечера. Сойдя с поезда, я сел в кэб, из кэба направился прямо на «Шотландию», где я из Парижа заказал себе каюту номер шесть. Ночь была темная. Я никого не заметил на палубе. А так как я был очень утомлен после тридцати часов путешествия и знал, что лучшее средство от морской болезни немедленно по прибытии на судно улечься на койку и не вставать первые дни плавания, то я тотчас же лег и, смею вас уверить, самым добросовестным образом проспал тридцать шесть часов!

Теперь слушатели Жака Паганеля поняли, каким образом он оказался на борту яхты. Французский путешественник перепутал суда и сел на «Дункан» в то время, когда экипаж судна присутствовал на богослужении в Сен-Мунго. Все объяснялось очень просто. Но что скажет ученый-географ, узнав название и маршрут судна, на котором он оказался?

- Итак, господин Паганель, вы избрали Калькутту исходным пунктом ваших сухопутных путешествий? - спросил Гленарван.

- Да, сэр. Всю свою жизнь я лелеял мечту увидеть Индию! И эта заветная мечта, наконец, осуществится! Я попаду на родину слонов и…

- Значит, господин Паганель, вы были бы огорчены, попав не в Индию, а в какую-нибудь иную страну?

- Я был бы очень огорчен, сэр, у меня есть рекомендательные письма к лорду Соммерсету, генерал-губернатору Индии, и поручение Географического общества, которое необходимо выполнить.

- А! Вам дано поручение?

- Да, мне поручено осуществить полезное и важное путешествие, план которого разработал мой ученый друг и коллега, господин Вивьен де Сен-Мартен. Согласно этому плану, мне надлежит направиться по следам братьев Шлагинвайт, полковника Воу, Вебба, Ходжона, миссионеров Хука и Габэ, Муркрофта, Жюля Реми и ряда других знаменитых путешественников. Я хочу добиться того, что, к несчастью, не удалось осуществить в тысяча восемьсот сорок шестом году миссионеру Крику, одним словом, я хочу обследовать течение реки Яру-Дзангбо-Чу, которая, огибая с севера Гималайские горы, на протяжении тысячи пятисот километров орошает Тибет, хочу выяснить в конце концов, не впадает ли эта река на северо-востоке Ассама в Брамапутру. Путешественнику, который разрешит эту важнейшую географическую задачу, несомненно, обеспечена золотая медаль.

Паганель был великолепен. Он говорил с неподражаемым воодушевлением, он парил на быстрых крыльях фантазии, и остановить его было бы так же трудно, как перегородить плотиной течение Рейна у Шарузских порогов.

- Господин Жак Паганель, - сказал Гленарван, когда знаменитый ученый на минуту умолк. - Несомненно, это - прекрасное путешествие, и наука будет вам за него очень признательна. Но я не хочу держать вас в заблуждении, и на некоторое время вам все же придется отказаться от удовольствия побывать в Индии.

- Отказаться? Почему?

- Да потому, что вы плывете в сторону, противоположную Индийскому полуострову.

- Как! Капитан Бёртон…

- Я не капитан Бёртон, - отозвался Джон Манглс.

- Но «Шотландия»…

- Это судно не «Шотландия»!

Изумление Паганеля не поддавалось описанию. Он посмотрел поочередно то на лорда Гленарвана, сохранявшего полную серьезность, то на леди Элен и Мери Грант, лица которых выражали огорчение и сочувствие, то на улыбавшегося Джона Манглса, на невозмутимого майора. Затем, пожав плечами, он опустил очки со лба на переносицу и воскликнул:

- Что за шутка!

Но в этот момент глаза его остановились на штурвале, он прочел надпись:

- «Дункан»! «Дункан»! - крикнул Паганель в отчаянии, а затем, стремглав сбежав с лестницы, устремился в свою каюту.

Как только незадачливый ученый исчез, никто на яхте, кроме майора, не в силах был удержаться от смеха; хохотали и матросы. Ехать в противоположном направлении по железной дороге, вместо поезда, идущего в Эдинбург, сесть на поезд в Думбартон, еще куда ни шло; но перепутать судна и плыть в Чили, когда стремишься в Индию, - это уж верх рассеянности!

- Впрочем, такой случай с Жаком Паганелем меня не удивляет, - заметил лорд Гленарван. - Он славится подобными злоключениями. Однажды он опубликовал прекрасную карту Америки, куда умудрился вклинить Японию. Но это не мешает ему все же быть выдающимся ученым и одним из лучших географов Франции.

- Но что же мы будем делать с этим беднягой? - спросила леди Элен. - Не можем же мы везти его в Патагонию!

- А почему бы и нет? - спокойно сказал Мак-Наббс. - Мы не ответственны за его рассеянность. Предположите, что он сел бы не на тот поезд. Ведь не переменили бы из-за него маршрут?

- Но он сошел бы на ближайшей станции, - возразила леди Элен.

- Ну, что ж, это он может сделать и теперь, если пожелает. Сойдет на первой же стоянке, - заметил Гленарван.

В это время Паганель, удостоверившись, что багаж его находится на «Дункане», удрученный и пристыженный, снова поднялся на палубу. Он продолжал твердить злополучное слово: «Дункан!», «Дункан!», не находя иных слов в своем лексиконе. Он ходил взад и вперед, осматривая оснастку яхты, вопрошая взглядом безмолвный горизонт открытого моря. Наконец, он подошел к лорду Гленарвану.

- А куда идет «Дункан»? - спросил он.

- В Америку, господин Паганель.

- А точнее?

- В Консепсьон.

- В Чили! В Чили! - воскликнул злополучный ученый. - А моя экспедиция в Индию! Что скажет господин Катрфак, президент Центральной комиссии? А господин Авозак! А господин Кортамбер! А господин Вивьен де Сен-Мартен! Как я снова появлюсь на заседании Географического общества!

- Не отчаивайтесь, господин Паганель, - стал успокаивать его Гленарван, - все устроится, вы потеряете только сравнительно небольшой промежуток времени, а река Яру-Дзангбо-Чу никуда не утечет из Тибетских гор. Скоро мы остановимся у острова Мадейра, и там вы сядете на судно, возвращающееся в Европу.

- Благодарю вас, сэр. Видно, придется примириться с этим. Но, подумайте, какое удивительное приключение! Только со мной могло случиться нечто подобное. А моя каюта на «Шотландии»!…

- Ну, о «Шотландии» вам лучше пока забыть.

- Но мне кажется, - снова начал Паганель, еще раз оглядывая судно, - «Дункан», видимо, увеселительная яхта?

- Да, сэр, - отозвался Джон Манглс, - и принадлежит она его сиятельству лорду Гленарвану…