Люди Зимнего дворца. Монаршие особы, их фавориты и слуги - Зимин Игорь Викторович - Страница 93

93

Если среди эсеров идея цареубийства постепенно приняла форму конкретной задачи, то среди других революционных партий она витала на уровне разговоров. Например, когда Семеновский полк начал «зачистку» в Москве в декабре 1905 г., известный большевик В. Бонч-Бруевич предлагал с. – петербургскому комитету партии немедленно захватить «парочку великих князей» в качестве заложников. У него возникли также достаточно бредовые идеи в случае крупных беспорядков обстрелять Зимний дворец из пушки, украденной из двора гвардейского флотского экипажа[635].

После окончания Первой русской революции порядок охраны императорской резиденции практически не менялся вплоть до Февральской революции 1917 г.

Глава 5. Медицинское обслуживание государей и их семейств

Врачи Екатерины II

Продолжая традиции Аптекарского приказа, обслуживавшего московских царей, рядом с российскими императорами постоянно находились их лечащие врачи. Когда при Петре I начали складываться стандарты Российского императорского двора, формировавшегося «по образцу и подобию» европейских владетельных дворов, этих врачей стали именовать лейб-медиками, включив их должность в Табель о рангах.

Согласно Табели о рангах, «первого лейб-медикуса», то есть личного врача императора, отнесли к VI классу по должности, «лейб-медикус при Ея Величестве императрице» – к VII классу по должности и «надворный лекарь», постоянно дежуривший при Императорском дворе, – к XII классу по должности[636]. При этом врачи обслуживали только узкий круг лиц, входящих в непосредственное окружение императорской семьи. Степень их влияния и близость к императорской семье была очень разной и зависела от многих составляющих.

В Зимнем дворце «медицинская составляющая» обозначилась уже в июне 1762 г., когда, в соответствии со стандартами, в императорской резиденции оборудовали придворную аптеку с соответствующим штатом фармацевтов[637]. Тогда ее разместили на первом этаже северо-восточного ризалита Зимнего дворца, где она и оставалась вплоть до 1917 г.

Г. Х. Гроот. Портрет великой княжны Екатерины Алексеевны на коне. 1744 г.

Л. О. Пастернак. Выезд Екатерины II 30 сентября 1867 г. верхом на охоту в мундире Конной гвардии, в село Коломенское. 1900 г.

В XVIII в. лейб-медики, как правило, совмещали несколько медицинских должностей. В Зимнем дворце они не жили, поскольку имели в Петербурге собственные дома, а своим царственным пациентам наносили регулярные визиты. В Зимнем дворце круглосуточно дежурили гоф-медики (три лекаря, дежурство – сутки через трое), их обязанностью являлось немедленное оказание медицинской помощи всем придворным, служившим в императорской резиденции, – от высших сановников до истопников. Хотя высшие сановники предпочитали обращаться, конечно, к лейб-медикам. Гоф-медики во дворце также не квартировали, а являлись только на дежурство.

Заметим, что императрица Екатерина II старалась держать себя в форме. Как и все аристократки, она была прекрасной наездницей, причем иногда садилась в седло «по-мужски», что тогда считалось «неприличной» посадкой для дам. Она периодически охотилась, участвовала в таких экстремальных забавах, как спуск на тележке с Катальной горки в Ораниенбауме.

Павильон «Катальная горка» в Ораниенбауме

Павильон «Катальная горка» в Ораниенбауме. Реконструкция

Напомним, что А. Ринальди возвел павильон в 1762 г., меняя его конструкцию вплоть до 1774 г. К южному выступу павильона Катальной горки примыкал волнистый скат, состоявший из четырех горок. Он имел три полосы шириной более 6 метров, средняя из них служила для катания. Коляски двигались по вырезанным колеям деревянных скатов. Боковые колеи предназначались для подъема колясок с помощью специальных приспособлений с блоками. Длина ската превышала 500 метров. В 1764 г. изготовили «10 одноколок, за которые уплатили 1430 руб.». В 1768–1769 гг. закончили работы с подъемником («слесарь Фурквистр сделал 6 пар больших петель в галерею к машине»[638]), поднимавшим коляски на горку. Екатерина часто посещала Катальную горку и даже каталась на деревянных тележках, что было занятием небезопасным.

Лейб-медик И. С. Роджерсон

Тем не менее возрастные «болячки» накапливались, случались и обычные сезонные недомогания. Поэтому некоторые из придворных врачей становились настолько близки к первому лицу Империи, что прочно входили в «ближний круг» императорской семьи. Одним из таких врачей стал лейб-медик Екатерины II И. С. Роджерсон.

Лейб-медик Екатерины II Иван Самойлович (Иоганн Джон Самуил) Роджерсон (1741–1823), шотландец по происхождению, окончив медицинский факультет Эдинбургского университета в 1765 г., уже в следующем году приехал в Россию. Подтвердив в ходе экзаменов в Медицинской коллегии свой лекарский диплом, Роджерсон получил право на медицинскую практику в России.

Путь Роджерсона в Зимний дворец начался со спасения от дифтерита сына княгини Е. Р. Дашковой, тогда еще подруги императрицы. Через некоторое время, 18 февраля 1769 г., Екатерина II назначила Роджерсона своим придворным доктором и определила выдавать ему, «впредь до сочинения придворных штатов», по 1000 руб. жалования из сумм Медицинской коллегии.

В архивных документах встречаются счета по пожалованию гонораров И. В. Роджерсону из «комнатной суммы» императрицы. Так, в августе 1775 г. выплатили «доктору Роджерсону 2000 р.» и «лейб-хирургу Кельхину 1000 р.». Любопытно, что императрица оплачивала и медицинские консультации своего ближайшего окружения. Когда приболел И. Ю. Фредерикс, личный банкир Екатерины II, Роджерсону выплатили «за диспозицию» (то есть за рецепт или консультацию) 300 руб.[639]

Роджерсон оценил открывавшиеся перспективы и усиленно начал заниматься русским языком, которым успешно овладел. Заметим, что многие придворные врачи вплоть до середины XIX в. так и не удосуживались изучить русский язык, хотя десятилетиями жили в России.

Довольно быстро Роджерсон приобрел доверие Екатерины II, не только следя за ее здоровьем, но и контролируя здоровье ее фаворитов. Как известно, в конце царствования Екатерины II кандидаты в фавориты, после «тест-драйва» в покоях доверенных камер-юнгфер, обязательно проходили «медосмотр» у Роджерсона и только после этого отправлялись в спальню Екатерины II. Для тщательного «медосмотра» имелись все основания, поскольку в городе были случаи венерических заболеваний, именно при Екатерине II в Петербурге, близ Калинкина моста, открыли специализированную лечебницу для больных «любострастными болезнями».

Признанием заслуг Роджерсона стало пожалование ему 18 января 1776 г. звания лейб-медика, с чином действительного статского советника, с жалованием в 4000 руб. в год. Отметим, что новоиспеченному «гражданскому генералу» тогда исполнилось всего 35 лет.

У Роджерсона установились внешне вполне «приятельские» отношения с Екатериной II, но умный лейб-медик, конечно, ни на секунду не забывался и четко знал, где идет игра на публику со стороны пациентки, а где – серьезные дела, связанные с мониторингом состояния здоровья императрицы. Екатерина II вполне могла заявить, что не верит в его «науку», что «лекарства помешают моим занятиям; довольно и того, что я посмотрю на тебя»[640]. В одном из писем императрица упомянула: «В молодости мне дали читать Мольера, и его взгляд на врачей не остался без влияния на меня»[641].

вернуться

635

Гейфман А. Революционный террор в России. 1894–1917. М., 1997. С. 135.

вернуться

636

ПСЗ РИ. 1-е изд. Т. XI. 24 января 1722. № 385.

вернуться

637

РГИА. Ф. 475. Оп. 2. Д. 186. Л. 43 // Выписки из дел разных фондов о Зимнем дворце и Эрмитаже, сделанные по распоряжению начальника Петроградского Дворцового управления для издания «Истории Зимнего дворца». 1903. Ч. 1.

вернуться

638

Бенуа А. Художественные сокровища России. 1902. № 5.

вернуться

639

РГИА. Ф. 468. Оп. 1. Д. 3888. Л. 5. Реестр именным Ея Императорского Величества указам 1773 г.

вернуться

640

Согласно дворцовым легендам, как-то зимой Екатерина II заболела. При этом она отказалась принять лекарство от своего врача Роджерсона: «„Лекарство помешает моим занятиям, довольно и того, что посмотрю на тебя“. Рожерсон, зная ея упорство, предложил прокатиться в санях. Государыня согласилась, почувствовала облегчение и провела покойную ночь, но на другой день к вечеру головная боль снова возобновилась. Марья Савишна Перекусихина предложила санную прогулку. „Хорошо, один раз, – отвечала Екатерина, – скажут: какая дура, по ночам катается, и подумают, когда ей заниматься делами“». См.: Исторические рассказы и анекдоты, записанные со слов именитых людей П. Ф. Карабановым. Электронная версия.

вернуться

641

Брикнер А. Г. Екатерина Вторая и доктор М. А. Вейкард в 1784–1789 гг. // Русская старина. 1891. Т. 72. № 12.