Даже не думай! (СИ) - Ростовцева Алиса - Страница 27

Чуть что: «Ветрова, ну, и что ты опять натворила?» «Ветрова, перестань», «Ветрова, уймись, а?» «ВЕТРОВА!!!» Какого черта, он ко мне привязался?

Интересно, может у Керимова просто нереализованные потребности в заботе о ком-либо? Представить только, такой добрый-добрый дядя Тимур. Но на дядю он еще не тянет, а вот на старшего брата вполне. Тогда стоит начать называть его братиком и знакомить со своими парнями. Представив на минуту, как я отпрашиваюсь на свидание у Керимова, меня пробрал нервный смех.

Я сделала несколько шагов, уходя с дороги Керимова и сохраняя между нами приличную дистанцию. Освободила себе место для вынужденного отступления, если Тимур решится подойти.

Слишком часто Керимов причинял мне боль.

Но ведь ранить человека можно и без прикосновений. Слова иногда бьют куда сильнее пощечин. Керимов слишком давно со мной знаком. Он знает что говорить. У него вообще отличный нюх на мои болевые точки.

— Ну, что, Ветрова? — Тимур как всегда произнес мою фамилию с толикой презрения. — Хорошо отдохнула у нас в гостиной? Понравилось? Диван удобный, подушки мягкие? Кофе тебе не принести?

Я нахмурилась и едва сдержалась, чтобы не фыркнуть. Голова Тимура — кладезь бредовых идей. Проще молчать, чтобы не связываться с придурком.

— Ты язык проглотила? — недовольно поинтересовался Керимов. И мне захотелось рассмеяться, настолько очевидными стали все желания парня.

Тимур провоцировал меня на конфликт: ярко, грубо, несдержанно. Неумело, я бы даже сказала.

— Я не играю в эти игры, — тихо произнесла я. Удивляясь своей смелости, я чуть улыбнулась.

Эффект от моих слов превзошел все мои ожидания.

Керимов побледнел. О да, нужно отметить это событие фейерверком! Жаль, что побледнел всего лишь от гнева, а не от страха. Но для начала — сойдет.

Перестав улыбаться, я пыталась скрыть свой секундный испуг за серьезным выражением лица.

Тимур внимательно меня оглядел, замечая все: и как я нервно сглотнула, и как я не знаю, куда деть руки, и как сильно мне хочется сбежать. И что только стена за спиной придает мне сил и каплю уверенности.

Тим, вроде, успокоился: бунт среди придворных вот-вот будет подавлен. И лишь, заметив, что я продолжаю хранить молчание, Тимур взбесился еще больше. Всегда знала, что своим молчанием я могу довести его до белого каления.

Я отрицательно качнула головой. Тимур, разгадав мою тактику, неприятно усмехнулся. К сожалению, заставить его заткнуться я не могла.

— Как тебе у нас, удобно? — широким жестом парень обвел комнату. — Располагайся, чувствуй себя, как дома.

От предложения, сказанного таким тоном, мурашки побежали по коже.

— Спасибо, не надо, — пробормотала я сквозь зубы. Мои слова еще сильнее разозлили Тима.

— Странно. А я подумал, что ты здесь забыла что-то, — он мастерски изобразил легкое недоумение и жестко добавил. — Ты зачем вообще явилась?!

Боже, сколько можно терпеть эти издевательства? На что Тимур опять намекает?

— Я хотела помочь, — ответила чуть слышно.

— А кто тебя просил об этом?! — неожиданно взорвался Тим.

Я огрызнулась, зашипев как кошка:

— Ты сам хотел, чтобы я…

— Я просил тебя просто уехать из больницы и не общаться с журналистами, — перебил Керимов-младший. — Не понимаешь слов — читай по губам: к себе домой я тебя не приглашал!

Ах, вот как! Интересно, а он знаки понимать умеет?! Подавив желание, послать его куда подальше по средством тех же знаков, я уставилась на стену за спиной Керимова. Нужно было хоть немного успокоиться.

Разговор с Тимуром привычно заставлял меня кипеть от злости. Я потерла ладонями пылающее от гнева лицо. Мне казалось, что еще немного, и я взорвусь, обвиняя Тимура в несусветной глупости и требуя от него извинений. Пусть он замолчит, пусть признается, что не прав!

Но кричать я не стала.

— Я тоже не просила тебя помогать… — по возможности спокойно я возразила Керимову. — Я тоже не просила тебя ни о чем! Но ты…

— А что такое? — снова перебил Тимур, — ты собиралась сдохнуть? Надо было тебя бросить там на крыльце?

Я вздрогнула от предположения Тимура, но не отвела глаз. И с вызовом ответила, глядя на парня.

— А если так? Если я не хотела жить?! С чего ты вдруг решил помочь? Ведь если бы ты прошел мимо, то…

— Умереть она хотела, черта с два, — деланно равнодушно усмехнулся Тим и добавил, глядя мне в глаза: — Ты, наверное, и залетела специально? Только до отца ребенка не добралась. Сколько денег ты хотела с него содрать? Или, что, может тебе штамп в паспорте был нужен?

Последний вопрос был задан философским тоном и не требовал ответа. Слушая рассуждения Тимура, я была готова к любым его словам, но это…

После его последнего чертового вопроса воздух вышибло из легких, будто четко поставленным ударом под дых. Я попятилась от Керимова, хотя расстояние между нами ничем не могло мне помочь.

Слез не было. Страха тоже. Только отчаяние навалилось на плечи. Я вдруг очень остро почувствовала собственную слабость. Словно, после выкидыша я перестала быть самой собой, растеряв все силы.

Мне нечего было возразить Тимуру. И, что самое страшное, — больше не хотелось возражать.

— Счастливо оставаться, Ветрова, — не дожидаясь моего ответа, пожелал мне Тим. — Наслаждайся жизнью, пока есть возможность.

Уже через секунду я осталась в комнате одна.

Нет, этого не может быть. Просто не может быть. Зачем я согласилась на эту авантюру. Хотела сделать доброе дело? Помочь и кому? Тимуру?

Бред…

Мне надо уехать отсюда!

Эта единственная мысль, принятое, наконец, решение придали мне невиданные силы. Я добралась до подоконника, взглянула мельком на пустой двор с высоты второго этажа и, убедившись, что он совершенно пуст, забрала свою сумку. Вышла из комнаты, аккуратно прикрыв за собой дверь. Это была необходимая мера. Для того, чтобы я могла выиграть время, нужно сделать хоть что-то, чтобы никто не догадался о моем побеге.

Я жутко нервничала, сердце стучало под горлом. Сознание рвалось вперед и требовало ускориться, перейти с шага на бег и, наконец, выбраться из дома. Но понимая всю опасность такого ускорения в моем плачевном состоянии, я сдерживала себя.

Спокойно идти по коридору и покорять лестницу, осторожно спускаясь вниз, у меня получалось плохо. Уже к восьмой ступеньке, которую я преодолела, мое раздражение на Тимура и всю семью Керимовых, втянувших меня в свои игры, притупилось. Благоразумное второе «я» подало-таки голос и гаденьким тоном, как всегда очень похожим на ядовитый тон Тимура, поинтересовалось, что я, дура такая, делаю?…

Убегаю… Как в глупых американских мелодрамах, я «рву когти» из-под носа семейки парня, меньше всего похожего на героя романтической комедии. Как-то так.

Ты сейчас грохнешься в обморок, или у тебя начнется кровотечение, или в незнакомом городе за сто километров от дома ты обязательно найдешь приключения на свои нижние девяносто. Советую подумать и вернуться в комнату, — предложил внутренний голос и, посчитав задачу выполненной, заткнулся.

Нет, оставаться я не собиралась. Уходить — быть может, действительно было глупо. Но я уже более-менее четко представляла, что буду делать, как только окажусь за пределами коттеджного поселка. При всем моем желании, даже если я позвоню Флейму из дома, воспользовавшись стационарным телефоном Керимовых, охрана не пустит его к особняку.

И даже если Андрею удастся добраться до дверей этого дома, вряд ли, встреча моего лучшего друга и Тимура с его семьей пройдет без скандала. Я не могу впутывать сюда еще и Флейма. Значит, уходить прямо сейчас — обязательно.

Мое промедление, любая моя заминка неизбежно приведут к еще одному витку выяснения отношений. Не с Тимуром, так с его родителями, которые захотят меня остановить. Но я не хочу здесь оставаться!

Спустя несколько секунд, когда нижняя ступенька лестницы была благополучно мной преодолена, я услышала, как в глубине первого этажа хлопнула дверь. Я замерла, чувствуя себя мышью под веником, только что пойманную возле пустой мышеловки с кусочком сала в зубах. Дальше по коридору раздались недовольные голоса.