Собрание сочинений в 12 т. Т. 11 - Верн Жюль Габриэль - Страница 60

- Ты лишь исполнил свой долг, Эк, - произнес майор Вердер.

- Пох, у которого была слегка повреждена нога, - продолжал унтер-офицер, - сел за столик и положил на него сумку с вензелем братьев Иохаузенов… В трактире находилось еще пять-шесть посетителей, и я посоветовал Поху не очень-то выставлять напоказ свою сумку, которая, впрочем, была прикреплена цепочкой к поясу… Затем я направился к выходу, стараясь разглядеть незнакомца, которого Кроф провожал в. его комнату. Вдруг капюшон немного съехал, и я на минуту, на одну лишь минуту, увидел лицо, которое незнакомец так тщательно старался скрыть…

- И вам этого было достаточно?…

- Да, господин следователь.

- Вы знали его?…

- Да, я часто встречал его на улицах Риги.

- Это был господин Дмитрий Николев?

- Он самый.

- Здесь присутствующий?…

- Так точно.

Учитель, который, не прерывая, выслушал показания Эка, сказал тогда:

- Унтер-офицер ни в чем не ошибся… Верю ему, что он был в трактире, раз он это утверждает… Но если он и обратил на меня внимание, то я лично не заметил его… Да и не понимаю, господин следователь, зачем вам понадобилась очная ставка, раз я сам заявил, что находился в ту ночь в корчме «Сломанный крест»?…

- Сейчас узнаете это, господин Николев, - ответил следователь. - Но сначала скажите: вы все еще отказываетесь объяснить, какова была цель вашей поездки?…

- Отказываюсь.

- Этот отказ может вызвать неприятные для вас последствия!

- Почему?…

- Потому что ваше объяснение избавило бы правосудие от необходимости привлечь вас к делу в связи с тем, что произошло в ту ночь в трактире «Сломанный крест».

- В ту ночь?… - переспросил учитель.

- Да… Вы ничего не слышали между восемью часами вечера и тремя часами утра?…

- Нет, ничего не слышал, все это время я спал…

- И ничего подозрительного ее заметили, когда уходили?…

- Нет.

Не обнаруживая больше никакого волнения, Дмитрий Николев добавил:

- Я начинаю понимать, господин следователь, что, сам того не зная, я замешан в каком-то серьезном деле и вызван в качестве свидетеля…

- Нет… не свидетеля, господин Николев.

- В качестве обвиняемого! - воскликнул майор Вердер.

- Господин майор, - строгим голосом произнес следователь, - прошу вас не выражать своего мнения до тех пор, пока правосудие не высказалось и не вынесло окончательного решения!

Майор вынужден был сдержаться, а Дмитрий Николев пробормотал про себя:

- Так вот зачем меня сюда вызвали!

Затем уже твердым голосом спросил:

- В чем меня обвиняют?…

- В ночь с тринадцатого на четырнадцатое апреля в трактире «Сломанный крест» совершено убийство - убит банковский артельщик Пох.

- Что! Этот несчастный убит?… - воскликнул г-н Николев.

- Да, - ответил г-н Керсдорф, - и мы имеем доказательства, что убийцей является постоялец, занимавший комнату, в которой вы ночевали…

- А так как этот постоялец вы, Дмитрий Николев… то… - заявил майор Вердер.

- Значит, это я убийца!…

С этими словами г-н Николев вскочил, оттолкнул стул и направился к двери кабинета, которую охранял унтер-офицер Эк.

- Вы отрицаете это… Дмитрий Николев? - спросил следователь, тоже поднявшись с места.

- Есть вещи, которые нет необходимости отрицать, настолько они бессмысленны… - ответил Николев.

- Смотрите…

- Послушайте!… Ведь это несерьезно!

- Очень серьезно.

- Мне не подобает спорить, господин следователь, - на этот раз уже с высокомерием ответил учитель. - Но все же позвольте спросить, почему обвинение падает на одного лишь постояльца, проведшего ночь в этой комнате трактира?…

- Потому что, - ответил г-н Керсдорф, - именно на подоконнике этой комнаты обнаружены следы, указывающие, что убийца пролез через него ночью и, взломав ставни комнаты, занимаемой Похом, влез к нему в окно… потому что кочерга, послужившая орудием взлома, найдена именно в комнате этого путешественника…

- Действительно, - ответил Дмитрий Николев, - если обнаружены такие улики, то это по меньшей мере странно.

Затем спокойным тоном, как будто это дело отнюдь его не касалось, добавил:

- Допустим, что различные находки говорят о том, что преступление совершил злоумышленник, проникший через окно, однако они вовсе не доказывают, что убийство произошло еще до моего ухода…

- Вы обвиняете, стало быть, трактирщика… против которого следствие не обнаружило никаких улик?…

- Я никого не обвиняю, господин Керсдорф, - еще более высокомерным тоном ответил Дмитрий Николев, - но я вправе заявить, что я последний, кого правосудие может заподозрить в подобном преступлении!…

- Убийство сопровождалось грабежом, - сказал тогда майор Вердер, - и деньги, которые вез Пох в Ревель, чтобы произвести платеж за счет братьев Иохаузенов, исчезли из его сумки…

- Ну и что ж! Какое это имеет ко мне отношение?…

Следователь поспешил вмешаться в спор учителя и майора Вердера.

- Дмитрий Николев, - сказал он, - вы все еще отказываетесь объяснить цель вашей поездки, а также причину, почему в четыре часа утра вы покинули корчму и куда потом направились?…

- Отказываюсь.

- В таком случае правосудие с полным основанием может сказать: вам было известно, что банковский артельщик имел при себе крупную сумму… Когда почтовая карета сломалась и вы вели Поха в трактир «Сломанный крест», у вас явилась мысль ограбить его… Выждав подходящий момент, вы вылезли через окно вашей комнаты и через окно же забрались к Поху… Убили его, ограбили и в четыре часа утра покинули трактир, чтобы спрятать деньги… где-ни…

- Где мы их в конце концов и найдем! - прервал следователя майор Вердер.

- В последний раз, - продолжал г-н Керсдорф, - ответите вы или нет, куда вы направились по выходе из корчмы?…

- В последний раз говорю - нет! - ответил учитель. - Арестуйте меня, если такова ваша воля…

- Нет, господин Николев, - к полному недоумению майора Вердера произнес следователь. - Улики против вас очень серьезны, но человек вашего положения, с вашим безупречным прошлым вправе рассчитывать на доверие. Я не подпишу приказа об аресте… во всяком случае не сегодня… Вы свободны… Все же прошу вас оставаться в распоряжении правосудия.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Неистовство толпы

Как думал майор Вердер, после допроса должен был последовать приказ об аресте Николева, да и многие так думали. В самом деле, ведь учитель отказался объяснить причину своей поездки. Не дал он и сколько-нибудь правдоподобных объяснений, зачем с такой поспешностью покинул трактир в четыре часа утра, и даже не захотел сказать, где провел три дня до возвращения в Ригу. Безусловно, этот странный отказ только усиливал тяготевшие над ним улики. Почему же в таком случае Дмитрия Николева не арестовали?… Почему его оставили на свободе и разрешили вернуться домой, вместо того чтобы отвести в тюрьму?… Правда, ему запрещено отлучаться из дома… Однако теперь, узнав, насколько он замешан в деле «Сломанного креста», не вздумает ли он бежать, воспользовавшись предоставленной ему свободой?

В России, как и в других странах, независимость суда не может ставиться под сомнение, - она проявляется во всей полноте. И все же, стоит какому-нибудь делу быть хоть в самой незначительной мере связанным с политикой, как тотчас вмешиваются власти. Так произошло и в случае с Дмитрием Николевым, обвиненным в чудовищном преступлении в те самые дни, когда славянская партия выставила его своим кандидатом на выборах. Поэтому-то генерал Горко, губернатор Прибалтийского края, и не счел уместным вынести решение об аресте учителя до тех пор, пока виновность его не будет доказана…

Когда во второй половине дня полковник Рагенов принес ему протокол допроса Николева, губернатор пожелал поговорить с ним об этом неприятном деле, о котором должен был дать отчет правительству.

- К услугам вашего высокопревосходительства! - ответил полковник.