Неделя на жизнь (СИ) - Анашкина Екатерина Юрьевна - Страница 42

Сейчас тоже было ощущение того, что Вероника, как в детстве, смотрит, как меняются разноцветные хитросплетения. Но только тогда эти картинки не вызывали страха, не будили ужас, а напротив, были интересными и загадочными. А еще почему-то не хватало воздуха, несмотря на то, что было холодно. Вероника пыталась втянуть его ноздрями, ртом, но что-то мешало. Горло першило и кашлянуть почему-то тоже не получалось… Это, наверное, просто сон. Просто надо проснуться. Вероника слышала, что бывают такие кошмары, из которых сложно вынырнуть и для нее это всегда было удивительно. Как это — бояться во сне? Сама она всегда спала очень хорошо. Особенно в родительском доме, после сытного ужина, который готовила ее мама. К ужину обязательно было розовое сало, до которого Вероника была большая охотница, домашние пельмени с густой жирной сметаной и вкусный вишневый пирог, который обязательно надо было есть с пылу, с жару. В родительском саду росли три старых вишневых дерева. Вероника собирала красно-бордовые спелые ягоды в корзину, повешенную на шею, и после этого руки три дня нельзя было отмыть даже с мылом… Мама учила ее раскатывать тесто для пирога и Вероника обсыпалась мукой вся, как говорил отец — «от ушей до хвоста». Скалка непременно скатывалась на пол, а вишня растекалась сладко-кислой бордовой лужицей. Тогда мама смеялась над ней и выпроваживала дочку с кухни, а сама колдовала над тестом… Все это было в той жизни, когда не надо было бороться за место под солнцем, когда ее не передергивало от старушек на улицах, когда не было еще маленького швейцарского кафе с воздушными круассанами. А были простые мама и папа, бабушка и дедушка, когда были походы на речку и за грибами, калейдоскопы, мягкие игрушки и семейные ужины, вкуснее которых ничего себе и вообразить нельзя…

Вероника постаралась пошевелиться, но внезапная резкая боль пронизала ее всю до самых кончиков ногтей. Она вскрикнула, но услышала только хриплый глухой звук. Сделав над собой усилие, Вероника постаралась открыть глаза.

— Ну, что, сучка, оклемалась? Или ты всерьез думала, что сможешь играть со мной в кошки-мышки? Я же предупреждал, что это слишком опасно.

Сухие воспаленные глаза с трудом рассмотрели силуэт, освещенный слабым светом грязной молочной луны. Человек, облаченный в непромокаемый плащ и высокие сапоги, стоял напротив Вероники. Такая же одежда была и у ее отца, когда тот ездил на рыбалку на речку Сошку, что протекала неподалеку от их дома. Правая рука, стоящего перед ней человека, заканчивалась хищным узким лезвием большого ножа. Она изо всех сил напрягла зрение, вглядываясь в его лицо. Наконец пелена немного рассеялась и она узнала его. В реальность происходящего поверить было почти невозможно. Неужели это тот самый Виктор Михайлович Филиппов, — рыцарь, прилежный семьянин, любящий и заботливый отец?! Неужели это чудовище, стоящее перед ней, и есть тот самый мужчина, которого она, Вероника, не щадя сил и времени так долго и упорно добивалась?! Она наконец поняла, почему даже простой глоток воздуха дается с трудом: рот был заткнут грязным скользким кляпом, а руки и ноги опутаны веревками. Тело ломило так сильно, что на минуту ей показалось, что внутри нее не осталось ни одной целой кости. Сильная рука грубо выдернула кляп, так, что передний зуб надломился. Вероника, вскрикнула. Человек перед ней приложил палец к губам, отрицательно покачал головой и показал нож.

— Я, моя милая Вероника, очень хотел бы знать, где спрятаны фотографии. И чем раньше ты все мне расскажешь, тем быстрее умрешь. Ты сама виновата в том, что произошло, — он пожал плечами и продолжал. — Ты девочка умная, сообразительная и должна понимать, что оставить тебя в живых я просто не могу. Хочу сразу предупредить, что здесь кричать можно, но не рекомендуется. И шутить, как ты понимаешь, я не настроен, — голос был спокойным, речь — рассудительной и тем страшнее было вникать в смысл сказанного.

— Дайте мне воды! — с трудом проговорила она и не узнала свой голос.

Человек вновь покачал головой. Лезвие взметнулось и прошло по щеке, рассекая кожу. Странно, но боли Вероника не почувствовала, только горячая струйка крови потекла за шиворот, обжигая лицо и шею. Девушка дернулась и застонала.

Человек сморщился от отвращения, на его лице возникло выражение крайней брезгливости.

— Уверен, если бы она все-таки выросла, то стала бы такой же лживой и продажной тварью, как ты! Вы готовы на все, ради собственного благополучия. Готовы отнимать то, что не принадлежит вам, готовы рушить судьбы других людей, если ВАМ это нужно. Та отняла у меня семью, а ты хочешь отнять свободу. Но я вам не дамся, нет! Я убил ее. И тебя тоже убью. Я сильнее вас!

Запекшимися губами Вероника пыталась хватать воздух.

— Я прошу, не надо! За что? — прохрипела она.

Вместо ответа снова последовал сильный удар в незащищенный живот, который заставил Веронику скрючиться на сыром полу. Как издалека она услышала собственный безумный вопль боли и ужаса и наконец вспомнила все, что случилось с ней накануне.

…В ресторан она приехала заранее и выбрала самый отдаленный от барной стойки столик. Заказав бокал красного вина, она в который раз за день постаралась собраться с мыслями. Главное, — уверенность и напор. Риск и блеф! Все фишки — на зеро и можно сорвать банк. И все же где-то, в самой глубине сознания, металась подлая мыслишка: «А может бросить все к черту? Ситуация слишком опасна! Этот человек не из тех, что останавливается на полпути. Для него твоя жизнь ничего не значит и ему плевать на то, что ты строишь какие-то планы и до безумия хочешь жить в маленьком уютном домике в швейцарских Альпах. Остановись, нажми на тормоз, уходи, пока не стало слишком горячо!» Но Вероника старательно гнала от себя эту трусость, запивая ее вином. Он появился в дверях как всегда подтянутый, в сером элегантном плаще и поискав ее глазами, проследовал к ней.

— Итак, Вероника, я надеюсь, что повод, по которому вы меня выдернули из дома на ночь глядя, был действительно весомый, — сказал мужчина из ее недавних грез, присаживаясь напротив.

— Не сомневайтесь, Виктор Михайлович. Уверяю, вам будет интересно. Будете что-нибудь заказывать? Вино не советую, оно здесь какое-то кислое, — Вероника слегка сморщила свой хорошенький носик и ослепительно улыбнулась подошедшему официанту.

— Минеральной воды без газа и «американо» без сахара, — негромко сделал заказ Филиппов и выжидающе посмотрел на собеседницу.

Несмотря на видимую невозмутимость, девушка нервничала. Пальцы быстро крутили зажигалку, а кончик красиво очерченных губ слегка подергивался.

— Виктор Михайлович, не буду вас бомбардировать ненужной информацией и обойду все детали. Важно то, что я теперь знаю некоторые моменты из вашей биографии, которые вы старательно пытаетесь скрыть от окружающих. Вы понимаете меня?

— Боюсь, что не совсем. О каких именно моментах моей жизни вы говорите? — он взглянул на нее и она мысленно передернулась: столько холода было в этом взгляде!

Она медлила с ответом.

— Вероника, вы выглядите не совсем здоровой, мне кажется, что вам не повредил бы отпуск. Хотите я переговорю с шефом? Вам необходима перемена обстановки, свежий воздух. Что вы думаете о поездке к морю? Рекомендую вам Гоа или Шри Ланку. Изумительный отдых на берегу Индийского океана. Подумайте, Вероника!

— Виктор Михайлович, я все-таки думаю, что вам полезно будет выслушать меня, — наконец решилась она. — Итак, по порядку и без лишних подробностей. С некоторых пор вы снимаете квартиру в этом районе. Я знаю, что с весны здесь пропали без вести три девочки, а недавно было совершено еще одно нападение. Последней жертве удалось сбежать. Вы на данном этапе вне подозрений, так как она не помнит вашей внешности, да и действовали вы весьма аккуратно. Но вы не учли одно обстоятельство. Я знаю, что это были именно вы. И у меня есть неоспоримые доказательства вашей вины. Как и почему они ко мне попали, я сейчас рассказывать не буду, это не интересно. Важно другое, — Вероника бесшумно выпустила воздух через сложенные в трубочку губы и покачала головой. Руки начали предательски дрожать и она старательно пыталась скрыть эту дрожь плотно обнимая ладонями полупустой бокал. — Если вы не хотите сложностей, вам придется выслушать мои условия и согласиться на них.