Азбука любви - Райли Юджиния - Страница 31

Дико даже предполагать такое. Он пожал плечами. Любому дураку ясно, что эта девушка никак не могла стать никем другим.

Фабиан смотрел на нее — такую гордую и красивую, сидящую рядом с ним, — с обожанием. Эту девушку он ни за что не потащил бы в Африку. Эту девушку ему хотелось привезти в Париж, угощать ее икрой и шампанским — в своей постели.

Вот именно — в своей постели! Боже, с каким наслаждением он целовал ее! Мелисса на все его ухаживания неизменно реагировала со страхом и отвращением в отличие от этой новой Мисси! Она так страстна, так отзывчива. Ему опять захотелось, чтобы эти сладкие губы жаждали его поцелуев, захотелось, чтобы она опять задыхалась и трепетала от желания. Ему захотелось заставить ее отдать ему свою прекрасную, пылкую душу — и он поглотит ее до конца!

— О Боже! — воскликнула Мисси, изумленно глядя на открывшуюся ей картину.

Они прибыли в Мемфис, и Фабиана рассмешила откровенная реакция Мисси.

— Глупышка, глаза у вас как блюдца. Можно подумать, вы никогда не видели Мемфиса!

— Вот именно, — тихонько буркнула она.

На месте огромного современного города стоял крохотный городишко с грязными улицами и домами, крытыми в основном дранкой. Теперь они ехали мимо таких вот ветхих построек — продуктовая лавка, конюшня, винный погребок. К коновязям были привязаны лошади, на покосившихся верандах сидели, развалившись, какие-то джентльмены. Мимо проезжали повозки и двуколки, поднимая клубы пыли, повсюду пахло пищевыми отбросами и нечистотами.

Невероятно! Мисси смотрела во все глаза. Вот они свернули в узкую улочку; судя по табличке, то была улица Эдамса — это место она знала и там, в настоящем, оно называлось Викторианский городок.

— О Господи! — снова изумилась она.

Фабиан все еще смеялся, а Мисси разинув рот, смотрела на здания по обеим сторонам улицы. Прославленного дома Фонтена не было, но рядом она заметила кирпичную стену дома Ли. Дальше по улице рабочие только еще начинали строить то, что, судя по всему, будет потом домом Мэллори Нили.

Мисси вздрогнула. Это был Мемфис, конечно, но вовсе не тот, который она знала!

Чуть поодаль на доме с драночной крышей висела табличка «Торговля рабами», что подтверждали полдюжины чернокожих, которых загонял внутрь здания джентльмен во фраке. Это зрелище произвело на Мисси весьма отрезвляющее впечатление. Конечно, она знала, что на плантации ее новых родителей трудятся рабы, но она была чересчур занята собой, чтобы всерьез задуматься об этом. Теперь же перед ней предстало со всей очевидностью, что в этом веке люди покупаются и продаются… Она была потрясена.

Они свернули на Передовую улицу, расположенную на обрыве. Мисси удивленно смотрела на незнакомые кирпичные дома, на многочисленные экипажи, с грохотом проезжавшие мимо, на лодочников и дельцов, толпящихся на дощатом настиле. Она глянула вниз, на пристань, на ряды плавучих хибарок, и заметила вдали пароход, который, пыхтя, поднимался вверх по Миссисипи. Все здесь было ей незнакомо, кроме общих очертаний обрыва и самой реки. Внизу не было ни «Тинистого острова», ни мостов через Миссисипи в Арканзас, ни города Западный Мемфис на другом берегу.

— Как вы себя чувствуете, Мисси? — спросил Фабиан.

Побледнев, Мисси пожала плечами.

— После того как я ударилась головой, я, кажется… кое-что утратила.

«Кое-что — это сто сорок лет», — добавила она про себя.

Через несколько минут Фабиан подвел Мисси к элегантному фасаду отеля «Гайосо» на Меняльной площади. Они вошли в вестибюль и оказались среди гудящей толпы — леди в длинных платьях и в шляпках с перьями, джентльменов в темных костюмах и плантаторских шляпах. Везде сновали дети — мальчики в матросках, девочки-в платьицах, сшитых по типу модных платьев своих матерей. В помещении был тяжелый, спертый воздух, «Неужели эти люди никогда не слышали о мыле и дезодорантах?» — подумала Мисси, которую едва не стошнило от этой вони. Она не заметила, чтобы так неприятно пахло от ее родителей или от Фабиана, но эта давка похожа на испытание огнем.

— Откуда столько народу? — спросила она у Фабиана.

— Наверное, у пристани остановился пароход, — объяснил он — и, без сомнения, многим пассажирам захотелось пообедать в ресторане отеля. Надеюсь, нам еще удастся занять столик. — Оглядевшись, он заметил метрдотеля и щелкнул пальцами. — А вот и Жюль. Нам повезло!

Метрдотель, который хорошо знал Фабиана и называл Мисси не иначе как мисс Монтгомери, подвел их к уютному столику в углу. Выпив воды, Мисси оглядела красивое помещение с высокими потолками и хрустальными люстрами, украшенное папоротниками и коврами с цветочным узором. Заметив, как одеты другие посетители, особенно взглянув на закрытые дневные платья дам, Мисси поняла, что и впрямь показалась бы смешной, появись она на публике в декольтированном бальном наряде, и в душе поблагодарила Фабиана, настоявшего на том, чтобы она переоделась. Ее внимание привлекли белоснежная льняная скатерть на столе, старинный хрусталь и столовое серебро, красивые тарелки китайского фарфора с золотой каемкой. «У этого времени не отнимешь элегантности», — подумала она.

— Вы даже не заглянули в меню, любовь моя, — заметил Фабиан.

— Я не ваша любовь, — сурово ответила она, взяв в руки меню.

— Не беспокойтесь, — насмешливо отозвался он. — Я все закажу за вас.

— Как же!

Не обратив внимания на ее реплику, Фабиан жестом подозвал официанта.

— Мы с невестой хотели бы пообедать жареными цыплятами.

— Жареными цыплятами! — изумилась Мисси. — Вы что, не слышали о холестерине?

И Фабиан, и официант с изумлением уставились на Мисси.

— Честно говоря, я не слышал, — сказал Фабиан. — Пожалуйста, просветите нас.

Мисси только рукой махнула.

— Ладно, не важно. — Если она действительно живет в 1852 году, где любая болезнь может привести к осложнениям с летальным исходом, ей, по-видимому, не стоит беспокоиться о том, что ее артерии засорятся.

— Что будете пить, сэр? — спросил официант.

— Леди возьмет… — начал Фабиан.

— Белого вина, — закончила Мисси.

Фабиан изумленно выгнул бровь.