Пленники Барсова ущелья (илл. А.Площанского) - Ананян Вахтанг Степанович - Страница 54

— Когда козы вернутся, зверь — барс это или рысь — займется ими и оставит нас в покое, — пояснил Ашот.

— Какой барс? Тут разве барс есть? — в испуге встрепенулась Шушик.

— Был… ушел… больше нет, — уклончиво ответил Ашот.

— Странно… Ты же сказал, что козы могут нас спасти. Но зачем они придут сюда?

— Придут! Декабрь уже начался. Хотят не хотят, а придут. Ведь свадьбы-то свои они справляют, именно в Барсовом ущелье!

— Эх, охотничьи выдумки! — махнул рукой Гагик. — Охотники чего только не выдумают! Но скажите на милость, зачем, покинув наши чудесные горы, козы добровольно влезут в эту тюрьму?

Однако на этот раз Гагик не должен был бы спорить. Ведь это охотник Арам рассказывал сыну о том, что во время своих свадеб козлы дерутся друг с другом и, занятые дракой, становятся крайне неосторожными, забывают об опасности. Пользуясь этим, на них и нападают волки. А сюда, в Барсово ущелье, волки и не заглядывают. Правда, иногда тут встречаются барсы, но все же за пределами ущелья опасностей несравненно больше. Там козам угрожают и барсы, и волки, и рысь, и охотники… Каждый ждет от козьего племени своей доли. А в дни, когда в угаре драк козлы забывают обо всем на свете, их ловят даже овчарки с молочной фермы.

Рассказал Ашот обо всем этом товарищам и снова впал в глубокое раздумье. Допустим, что от зверя еще удастся защититься, скрываясь в пещере, в союзе с огнем. Но еда? Где достать ее? Как могут они выдержать ужасный голод, который снова, как дракон, начал раздирать их внутренности?

Но так же, как и невзгоды, одна за другой посещавшие ребят, решили прийти к ним и удачи.

На двадцать седьмой день, когда Ашот с Гагиком и Асо прокрадывались на тропинку, они не могли оставить все еще слабым Шушик и Саркису ничего, кроме добрых, обнадеживающих слов. Когда дошли до знакомой ивы, Ашот остановился и сказал:

— Не может мое сердце оторваться от туннеля, который косоглазый прорыл. Мне все кажется, что тут что-то скрыто. Иначе зачем было зайцу не в камнях прятаться, а в снегу?

— Ну поищи, только не забудь: если что найдешь, со мной поделишься, — засмеялся Гагик. — Чудак! Ведь если что там и было, то лопоухий, господь ему судья, давно все съел — раньше, чем сам попал на завтрак орлу…

— Нет, пока есть сила в ногах, пойду погляжу, что там такое.

И, утопая в мокром, тяжелом снегу, Ашот зашагал к месту, где начинался обвалившийся теперь заячий «туннель».

Здесь лежали сухие листья и из-под снега высовывалось несколько виноградных лоз. Ашот приподнял их, стряхнул снег. Конечно, пусто! Мало ли в нашем южном краю диких лоз, которые не дают плодов, а если и дают, то человек их не видит: приходят дикие животные и пожирают.

Безнадежно махнув рукой, Ашот повернулся, чтобы уйти, как вдруг едва не свалился: ноги его зацепились под снегом за какой-то куст. Наклонившись, Ашот высвободил ноги из опутавшей лозы и с трудом вытащил на поверхность одну ветвь.

— Виноград! Товарищи, виноград!.. — не помня себя от радости, крикнул он.

Вглядываясь в свисающие янтарные кисти, он не мог поверить своим глазам…

С трудом переставляя ноги в глубоком снегу, Гагик и Асо бросились к Ашоту и жадно накинулись на виноград. Но Ашот решительно отстранил от них лозу.

— У нас есть больные. Прежде всего нужно подумать о них.

И, бережно срезав с лозы кисти, он положил их на снег.

Гагик и Асо не могли отвести от них жадного взгляда.

— Потрудитесь-ка, поищите сами, — предложил им Ашот. — Авось найдете.

Насмешливое замечание Ашота оказалось излишним. Мальчики разрыли снег и действительно нашли под ним довольно много виноградных кустов с уцелевшими сочными золотистыми кистями.

Снег выпал на еще не сбросившую лист лозу и заботливо прикрыл ее холодным, но толстым ковром. Вот почему сочные ягоды сохранились, не замерзли.

— Поняли теперь, почему меня так тянуло сюда? Я же говорил, что в явлениях природы надо разбираться! Они связаны одно с другим. Вспомните, например, как сухой гриб помог нам найти склад белки, — нравоучительно говорил Ашот.

Но вряд ли ребята слышали хоть одно его слово. Мальчикам казалось, что никогда еще в Араратской долине не созревал такой чудесный виноград, и они с жадностью его ели.

— Теперь ясно, почему здесь очутились и еж и черепаха, — продолжал Ашот. — Значит, наше предположение оказалось верным.

На этот раз Ашот сказал именно «наше» предположение, а не «мое», и Гагик мысленно отметил это. — А воробьи? — подмигнув Асо, спросил он.

— Вот именно! Ведь увидев воробьев, мы тоже предположили, что в Барсовом ущелье жил человек. Ох, сколько же здесь винограда!

И они вытягивали из-под снега все новые лозы, отягощенные кистями винограда.

Настроение ребят резко повысилось. Мгновенно были забыты перенесенные невзгоды, трудности — все плохое и страшное. Казалось, перед ними нет больше никаких опасностей.

Ведь они были детьми, а в детстве так легко утешаешься!

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

О том, как ребята отправляются открывать тайну загадочного сада

Только тогда, когда ребята насытились, они до конца осознали значение своей находки. По всему было видно, что виноград этот одичавший, но не дикий, — такой в течение тысячелетий выращивали обитатели Араратской долины.[28]

Вот, например, «кармир кахани » («красный висячий»). Его кисти, гирляндами висящие в погребах у колхозников, до самой весны остаются свежими, словно их только что сорвали, и в день Первого мая украшают пышный праздничный стол. Или «воске а т» («золотая ягода»). Скромный по виду, виноград этот на одну треть состоит из сахара. Десертные вина из него получаются крепкие-крепкие и совсем не требуют спирта. А «изапы-тук» — «сосцы козы» так прозрачен, что насквозь видны все зерна и жилки ягоды.

— Ты только погляди, Ашот, какие длинные и тонкие виноградины. В городе этот сорт называется, кажется, «дамские пальчики», так? Даже есть жалко! — говорил Гагик, рассматривая на свет красивую ягоду, золотом отливавшую в лучах солнца. — Как обидно, что этот славный зайчонок не мог оценить, с каким благородным сортом имеет дело.

— Ну, вы поговорите о сортах, а я пойду, — сказал Асо и, нанизав на ветку несколько кистей, поспешил в пещеру.

— Погоди, Асо! Ты, кажется, от радости забыл об опасности? — остановил его Ашот. — А ну, разожги тут, на сухом местечке, огонь. Огонь всегда должен быть с нами, понял?

Пастушок приложил руку к правому глазу и начал раздувать огонь. Потом, взяв головешку, он тихо удалился. «Ло, ло, ло», — доносилась до ребят его песня. Пел ли он ее от радости или хотел спугнуть ею барса? Скорее всего, мальчик просто подбадривал себя песней.

Он шел, а дым от факела лентами расплывался над его головой. А Ашот с Гагиком продолжали беседу о происхождении таинственного сада.

— Удивительный виноградник, — задумчиво произнес Ашот. — Словно кто-то нарочно разбил его тут. — По лицу мальчика было видно, что мысль его уже настойчиво работает над этой загадкой. — Ведь отсюда и урожая-то не вынесешь, — сказал он и посмотрел на Гагика.

— Ясно, не вынесешь! Хозяин сада сидел тут, дожидался урожая, потом съедал его и к зиме, разжирев, как медведь, шел, переваливаясь с боку на бок, в село, — предположил Гагик.

Ашот не отозвался на шутку. «Нет, здесь кроется что-то более серьезное», — подумал он.

— Погоди, Ашот! — вдруг воскликнул Гагик, звонко стукнув себя по лбу ладонью. — Я расскажу тебе, с какой целью был разбит этот сад. Словами деда Асатура из села Личк расскажу. Будь он сейчас тут, обязательно сказал бы: «Ребята мои милые, раз уж есть на свете смерть, человек о ней забывать не должен и должен трудиться так, чтобы и после его смерти люди пользовались плодами его трудов. Поглядите-ка, — сказал бы старик, — кто знает, когда умер человек, насадивший здесь сад, а ведь дело его живет! И охотник, заблудившийся в горах, утоляет голод и жажду плодами этого сада, и дикие животные поедают виноград, благодаря на своем зверином языке того, кто вырастил его в этом пустынном месте». Hу? Понял теперь? — в упор спросил Гагик.

28

В Араратской долине люди занимались виноградарством еще задолго до новой эры. Об этом говорят находки археологов — громадные кувшины для вина, виноградные косточки и следы в течение веков истлевшего жома. Две тысячи четыреста лет назад пили вино Араратской долины проходившие здесь вo главе со своим полководцем Ксенофонтом греческие армии, отступавшие из Персии к Черному морю. Об этом рассказал в «Анабазисе» сам Ксенофонт, бывший не только полководцем, но и знаменитым историком Древней Греции.