Безумный мир - Рассел Эрик Фрэнк - Страница 45

– Замечательно! Просто великолепно! Как приятно после двадцати лет знакомства вдруг узнать, что ты мне доверяешь!

Армстронг резко ответил:

– Эд, если я не докопаюсь до сути дела, то ни ты, ни я, ни миллионы других двадцать лет не протянут. – Он сделал нетерпеливый жест. – Где этот мерзавец?

– Наверху, на кровати.

Дрейк с мрачным видом помог перенести сенатора вниз и, не скрывая неудовольствия, стал наблюдать, как Армстронг привязывает жертву к креслу.

Без суеты и спешки Армстронг открыл ящик и достал небольшой прибор, напоминавший портативный энцефалоскоп.

Водрузив контакты на голову Вомерсли, он тщательно настроил прибор по нескольким шкалам, выключил из сети и, плюхнувшись в кресло, посмотрел на бесчувственного сенатора.

– Теперь будем ждать, пока этот толстый интриган проснется. Ничего другого нам не остается.

Дрейк пододвинул себе другое кресло. – По-моему, ты слишком часто говоришь «мы». Это твоя игра, не моя. – Он созерцал аппарат, покусывая нижнюю губу. – Что это за пыточный агрегат?

– Больно ему не будет. Я просто следую принципу «око за око». Его компания запихала меня в устройство, называемое психотрон. Но и у меня нашлось чем ответить, как видишь. Посмотрим, кто кого.

– Все-таки что это за штука? – не отставал Дрейк.

– Детектор лжи, но особенный. Он генерирует шумовые сигналы в полосе излучения человеческого мозга. Ты знаешь, что у мыслей электромагнитная природа, а?

Дрейк кивнул.

– Этот приборчик – генератор помех. И прелесть его в том, что он нарушает только рациональное мышление, не трогая рефлексы, память и прочее.

– Ты хочешь замучить толстяка судорогами и конвульсиями? Зачем?

– Я же тебе говорю – судорог не будет. И похмелья тоже. Это устройство просто в десять раз улучшенный детектор лжи. Когда человеку, к которому подключен наш прибор, задают вопрос, он совершенно не способен врать или молчать. Если он знает, о чем идет речь, то обязательно скажет правду. Это своего рода «сыворотка правды», только без химии и безо всяких последствий. – Армстронг успокаивающе махнул рукой. – Худшее, что может случиться с этим политическим крокодилом, – он выболтает нам некоторые щекотливые факты. Но мы это переживем, верно?

– Он с тебя семь шкур спустит. И постарается, чтобы тебя прикончили при первом же удобном случае. – Глядя на сенатора, Дрейк опять начал кусать губу. Глаза его вдруг округлились. – Смотри, он просыпается!

Подойдя к креслу, Армстронг довольно невежливо похлопал Вомерсли по щекам. Сенатор запыхтел, забормотал что-то, приоткрыл глаза, закрыл их и снова открыл. Армстронг энергично потер ему ладони. Вомерсли судорожно глотнул, зевнул и попытался пошевелиться. Увидев, что связан, он застыл, потом дернулся и проворчал: – Где… я? Что такое?..

Включив аппарат, Армстронг внимательно посмотрел на сенатора. Лицо Дрейка приняло озабоченное выражение.

Вомерсли высунул язык, снова спрятал его, широко раскрыл рот, повел вокруг изумленными глазами, попытался поднять руки, и через несколько секунд его взгляд стал похож на взгляд деревенского дурачка.

Громким, ясным голосом Армстронг задал первый вопрос, словно стеганул кнутом:

– Кто убил Амброза Фазергила?

После секундной заминки Вомерсли прокаркал:

– Мюллер.

– По чьему приказу?

Мычание. Казалось, Вомерсли яростно борется с самим собой, хотя на самом деле интеллект политика медленно отступал под действием генератора помех…

– Моему, – произнес он наконец. – Моему… моему!

– О небо! – выдохнул Дрейк.

Армстронг суровым голосом продолжал:

– Тогда почему Джордж Куин пустился в бега? Его обвинили? Он понял, что его обвинили?

Вомерсли не отвечал.

Решив зайти с другой стороны, Армстронг спросил:

– Вы отдавали какие-нибудь приказания насчет Куина?

– Да.

– Какие?

– Чтобы его убрали…

– Кто? Мюллер?

– Мюллер, Хили и Джескус.

– Все это ужасно нудно, – заметил Армстронг, обращаясь к Дрейку. – Он в состоянии отвечать только на прямые вопросы и не может добавить ничего от себя. Придется вытаскивать из него информацию по кусочкам. – Он снова повернулся к Вомерсли: – Почему вы приказали убрать Куина?

– Чтобы сделать два дела сразу.

– Какие?

– Все подумали бы, что Куин спешно унес ноги, потому что виновен… Мы довольны, и полиция тоже – она знает имя убийцы.

– Зачем вам понадобилось избавиться от Куина?

– Он был официально назначен пилотом.

– В какое место его увезли?

Твердый взгляд Армстронга не отрывался от лица сенатора. Никакого отклика.

– Вы не знаете?

– Нет.

Глубоко вздохнув, Армстронг спросил иначе:

– К кому его доставили?

– К Синглтону.

– Кто такой Синглтон?

– Президент «Норман-клуба» в Канзас-Сити, – проговорил Вомерсли. Голова его качнулась вперед и медленно вернулась в прежнее положение.

– Вы знаете, где Синглтон прячет Куина?

– Нет.

– Вы знаете, жив Куин или мертв?

– Нет.

– Почему вы приговорили Фазергила?

– Он был один из нас – норман. Но у него не хватило мужества. Он подвел нас.

– И?..

Вомерсли не ответил. Казалось, его одолевает дремота. Армстронг стиснул зубы.

– Ладно. Пойдем дальше. Где Клэр Мэндл? – спросил он громко.

– Не знаю.

– "Норман-клуб" причастен к ее исчезновению?

– Не знаю.

Скрыв удивление, Армстронг продолжал:

– Вас поставили бы в известность, если бы ее захватила нью-йоркская команда?

– Необязательно.

Нахмурившись, Армстронг сказал Дрейку:

– Кое-что мы узнали даже из отрицательных ответов. Он не знает, что Синглтон сделал с Куином и что замышляет банда Линдла в Нью-Йорке. Он довольно крупная лягушка в здешнем нормановском болоте, но обо всем подряд его не информируют. Хоть он и велик, но он не Большой Босс. Кто-то сидит еще выше?

– Спроси его, – предложил Дрейк. – Кто председатель «Норман-клуба» в Соединенных Штатах?

Вомерсли обмяк в кресле, не реагируя, как глухонемой.

– Подкрути прибор, – предложил Дрейк. – Дай ему прикурить, тогда он расколется.

– Прибор не заставит его сказать то, чего он не знает, – возразил Армстронг и спросил иначе: – Есть руководитель «Норман-клуба» в этой стране?

– Нет.

Армстронг наградил Дрейка взглядом: «А что я говорил?»

– Кто босс «Норман-клуба» в Вашингтоне?

– Я.

– А в Нью-Йорке?

– Линдл.

– А Синглтон – босс в Канзас-Сити?

– Да.

– Кто босс в Чикаго?

– Не знаю.

– Он не знает, – повторил Армстронг. – Ты понимаешь, что это значит? Это метод ячеек? Босс каждой ячейки поддерживает связь с двумя-тремя другими. Остальные ему неизвестны. Он может выдать только своих людей – и тех, кого он знает, после чего оставшиеся ему отомстят. Все старо как мир – дисциплина поддерживается страхом наказания. – Армстронг прошелся по комнате. – Это означает, что где-то «Норман-клуб» не действует открыто, а маскируется под разными личинами, какими-нибудь религиозными культами… Я имею дело с армией, Эд, с самой настоящей армией!

– По-моему, ты пытаешься откусить больше, чем в состоянии прожевать.

– Да, но я уже зашел слишком далеко, чтобы отступать. Как питон, который сомкнул челюсти на антилопе в десять раз крупнее, чем он может заглотить, – я должен продолжать, даже если лопну! – Он озабоченно ходил взад-вперед. – Допустим, каким-то чудом я выключу из игры этого циничного старикашку и всех его бандитов и единомышленников в Вашингтоне – что тогда? Линдл с братией подхватят эстафету. И сотни, если не больше, подобных ячеек, разбросанных по стране. И тысячи, если не больше, по всему миру. – Он ударил кулаком по ладони. – Это все равно что пытаться искоренить буддизм за неделю. Это невозможно, но это должно быть сделано!

– Чего-то я тебя не понимаю. – Дрейк хмуро посмотрел сначала на безвольного, сенатора, потом на прибор, потом на часы. Подавив зевок, он сказал: – Если тебе некуда девать энергию, может, лучше жениться?