Пусть наступит утро (СИ) - "Рикаира" - Страница 71

Наруто откинулся на спинку дивана и устало застонал. Настроение балансировало между полным анабиозом и депрессией. Не особо поднимали настроение и заинтересованные взгляды на его полуобнаженную грудь. И, судя по тому, что бросали эти взгляды мужчины, у него может быть много проблем. Да и на Темари таращились не хуже.

Костюмы было решено не менять, хотя Узумаки свято верил, что после прошлого раза Темари наденет юбку длиннее. Тогда не пришлось бы раз за разом посылать взглядом, а порой и жестом нерадивых кавалеров. Причем последние обычно пугались и отступали. Где-то на третьем Узумаки вспомнил про свои красные линзы с вертикальным зрачком и поморщился.

- Это будет долго, - вздохнул Канкуро, с легкой грустью глядя на снующих в разные стороны журналистов.

- А к нам? - возмутилась блондинка, оглядываясь по сторонам. Больше всего журналистов возле себя собрала команда байкеров. Мускулистые мужчины, покрытые с ног до головы татушками и волосами, похоже, занимали все внимание репортеров.

- Не подойдут, - заключил блондин, - во всяком случае, не сейчас.

- Почему это? – вскрикнула блондинка.

- Мы выступаем последними, - проинформировал парень, кивая в сторону огромной плазмы, висящей на стене. На экране большими буквами был написан список групп. Суна действительно была последней. Первыми должны были выступать парни, назвавшиеся Такой.

- Дурацкое название, - заключил Канкуро, развалившись возле Наруто.

- Привет, киса, - послышалось со стороны Темари. Парни повернули головы, чтобы увидеть худенького очкарика, одетого в рубашечку, наглаженные брючки и до блеска начищенные туфли. Блондинка смерила его презрительным взглядом и, фыркнув, отвернулась.

Наруто с интересом наблюдал, как меняется лицо очкарика. Он сначала покраснел, потом позеленел, потом побледнел и снова покраснел. Даже уши загорелись. Блондин уже хотел что-то сказать, но какой-то парень с высоким хвостом на макушке вмешался раньше него.

- Я могу назвать пять причин, по которым тебе лучше убраться подальше, - авторитетно заявил он, - во-первых, дама не одна, и ее спутники явно не блещут доброжелательностью к ее кавалерам, как я заметил, во-вторых, ты не нравишься самой даме, а она не выглядит слабой и беззащитной, в-третьих она явно не твой типаж, и между вами огромная пропасть, в-четвертых… а ладно, этот пункт пропустим, а то еще обидишься. И в-пятых, не похоже, что твоя челюсть переживет знакомство с моим кулаком.

Очкарик, как и участники Суны вытаращили на парня глаза. А что, выглядел он вполне прилично – черные джинсы, майка и кожаная куртка. Правда, особо сильным на вид парень не был, но едва ли слабый человек станет толкать такие речи, не имея запасной челюсти в кармане. Паренек, похоже, все понял и поспешил самоустраниться.

- Вот ведь скука, - грустно сказал парень. – Как же они меня бесят.

Потом он просто развернулся и пошел в сторону, будто и не было вокруг пораженных музыкантов. Темари проводила его долгим взглядом, потом встрепенулась, будто спохватившись, быстро засунула руку в сумочку и, выудив оттуда ужасно пошлую красную помаду, заявила:

- Я дам ему свой номер, даже если придется снять с него штаны и писать на заднице.

Девушка поспешно встала и пошла за парнем, на ходу вспоминая свой номер. Когда она исчезла в толпе, Узумаки прыснул и засмеялся в голос.

Как раз в этот момент плазма мигнула, и на экране появилось цветное изображение сцены. Свет в комнате, словно по команде стал тусклее. В этот раз конкурс вела молодая девушка, одетая в джинсовые шорты и голубую рубашку. Она что-то весело проворковала. Было бы почти мило, если бы она не читала с таблички заготовленный ранее текст.

Наруто прикрыл глаза и позволил полудреме медленно затуманивать уставший разум. Голова пошла кругом и сон приблизился вплотную. Наруто слышал, как Гаара с Канкуро что-то обсуждают, но даже не пытался вникать в суть, как, собственно, и в треп ведущей, соловьем заливающийся о чем-то сверхважном. Пальцы привычно обхватили гриф гитары. В этот самый момент Наруто был почти счастлив.

- А теперь давайте посмотрим запись первого выступления столь перспективной рок группы.

Наруто расслабился, предвкушая хорошую музыку и сон не хуже. Безруких инвалидов в семерку не взяли бы – это точно, значит, можно будет насладиться игрой. И правда. Легкое соло на клавишах радовало слух. Чужие пальцы создавали почти невесомую мелодию, приятно касаясь кожи и слуха. Пальцы против воли стали дергать струны гитары, подыгрывая. Наруто почти чувствовал удивленные взгляды на себе, но только расплылся в улыбке. Мелодия звучала странно знакомо.

Потом резко, без предупреждения вступили все остальные, и Наруто поморщился от такого неожиданного перехода, все еще не открывая глаз. Парень не любим подобные повороты. Это казалось чем-то неправильным. Будто хорошую мелодию пытаются перекричать, или заглушить ужасным грохотом. Мелодия была неровной, со множеством шероховатостей и чуть ли не ошибок. Почему-то хотелось выйти на сцену и показать мастер класс. Впрочем, оказалось все не так плохо. Когда вступил приятный женский голос, мелодия потекла более плавно, почти нежно.

Песня была бессмысленной. Наруто даже не пытался вникнуть в суть. Он только несколько раз выловил слово любовь. Обычно после этого его мозг выключался, отказываясь воспринимать не нужный текст. Совсем не было настроения слушать песни про любовь. Но ведь можно насладиться красивой игрой.

Вдруг голос девушки сменился бархатистым мужским голосом. Этот голос. Наруто вскочил с места раньше, чем успел осознать, что его так затронуло. Глаза широко распахнулись и вперились в экран. От увиденного сперло дыхание и больно кольнуло в груди. Узуками рухнул обратно на диван, только сейчас замечая гробовую тишину возле себя и настороженные взгляды друзей. Они поняли. Конечно же, они поняли. Они же не слепые, видели фото этого парня на прикроватной тумбочке Наруто.

- О Боже, - выдохнул Узумаки. Это было сделано скорее для того, чтобы сгладить тишину, повисшую после финального аккорда, но прозвучало почти жалобно.

- Эй, старик, ты в порядке? – поинтересовался Канкуро.

Наруто не слышал. Он с жадностью рассматривал изменившееся лицо брюнета, стоящего сейчас на сцене. Разве были раньше эти глаза такими пронзительными, а выражение лица – надменным? Разве умел он раньше смотреть с таким превосходством и так презрительно кривить губы? Узумаки не был уверен, что все остальные заметили эти мелочи, но сам он готов был поклясться, что не узнал бы этого человека, увидь он его где-то на улице.